Но мы здесь, на столе, двигаемся вместе и занимаемся тем видом секса, который душит, и одновременно является нежным и грубым. Айзек дотрагивается до меня везде. Его пальцы скользят по моей груди, спине и бёдрам. От этого я чувствую себя красивой, а не уродством, в которое меня превратила жизнь. Когда Айзек находится во мне, я забываю обо всём. Забываю, что я пленник, и что кости сломаны, и что мы чуть не умерли. Забываю, что у него кто-то есть. Забываю, что меня изнасиловали, и что у меня нет груди. Забываю, что я всю жизнь тяжело боролась за то, чтобы ничего не чувствовать. Айзек занимается любовью со мной, и всё, что я чувствую прямо в этот момент — что я чего-то стою.

Айзек несёт меня на кровать и опускает на матрац. Я чувствую его влажность на своём бедре, пока он забирается в постель и ложится рядом со мной. «Обними меня», — молча прошу я. Это лишь слова в моей голове, но Айзек приближается и обнимает меня. Я закрываю глаза.

Пим-пам, пим-пам...

Страх лёгким шагом танцует вокруг меня. Он обольстительно шепчет мне в ухо. Мы влюблены, страх и я. Он позвал меня, и я позволяю ему войти.

Прочь. Говорю я ему. Пусти, позволь мне уйти, позвольте мне уйти, дай мне уйти.

— Солги мне, Айзек.

Кончики его пальцев рисуют причудливый узор на моём плече.

— Я не люблю тебя.

Он не видит моё лицо, но оно искажается: ресницы, губы, линии морщин на лбу.

— Расскажи мне правду, Сенна.

— Не знаю, как, — выдыхаю я.

— Тогда солги мне.

— Я не люблю тебя, — заявляю ему. Я тону под тяжестью сказанного.

Айзек обнимает меня сзади, а потом нависает надо мной, его локти упираются по обе стороны от моей головы.

— Истина для ума, — говорит он, — ложь для сердца. Так что давай просто будем лгать.

Я целую человека, которому лгу. Он целует меня искренне. Я освобождена.

— Хорошо, доктор, — говорю я, откладывая вилку. — Определи диагноз и скажите мне, что делать.