Я познакомился с ней в последний день лета. Лучи солнца пробивались сквозь вашингтонское небо, и казалось вполне уместным, что скоро наступит осень. На следующей неделе обещали дождь, дождь и снова дождь. Но в тот день светило солнце, и она стояла, греясь в его лучах, щурилась, даже сквозь солнцезащитные очки, словно у неё была аллергия на свет. Я выгуливал свою собаку в довольно людном парке возле озера Вашингтон. Мы как раз развернулись в обратную сторону, намереваясь отправиться домой, когда я остановился, чтобы посмотреть на неё. Она была худощава, очевидно, любила бегать. И на ней была надета та вещица, которая длиннее свитера, но короче, чем платье. Свитер-платье? Я медленно прошёлся взглядом по её ногам, вплоть до армейский ботинок. Судя по потёртым загибам и тому, как удобно ей было в них стоять, она их очень любила. И я тоже полюбил эти ботинки ради неё. И на ней. Мне захотелось овладеть ею. Откровенная мужская мысль, которую слишком стыдно произнести вслух. Женскую грудь пересекала лямка сумки, которая висела на её левом бедре. Мне кажется, что я довольно смелый мужчина, но не настолько, чтобы подойти к женщине, каждое телодвижение которой буквально кричало, чтобы её оставили в покое. Но в тот день я отважился. И чем ближе подходил, тем больше она отдалялась.

Она не замечала меня, была слишком занята, разглядывая воду. Теряясь в ней в какой-то степени. Как может мужчина ревновать к воде? Именно это мне и хотелось выяснить.

— Привет, — поздоровался я, когда оказался прямо перед ней. Она не сразу посмотрела на меня, а когда это сделала, её взгляд показался мне немного вялым. Я сразу перешёл к делу.

— Я писатель и когда увидел, как ты стоишь здесь, у меня появилось желание начать записывать слова на бумаге. Поэтому мне кажется, что ты моя муза. Поэтому я посчитал, что мне нужно поговорить с тобой.

Она улыбнулась мне. Похоже, ей потребовалось приложить усилия для этого, видимо, женщина не часто улыбалась, и мышцы её лица застыли.

— Это лучший способ ухаживания, о котором я когда-либо слышала, — сказала она задумчиво.

Я не был уверен, было ли это ухаживанием. Это было по-настоящему. Только её слова заставили мои губы сморщиться, будто мой рот был полон мякоти лимона.

Я посмотрел на потёртую кожаную сумку на её бедре.

— Что в сумке? — поинтересовался я. И сразу же начал чувствовать её. Словно знал кто она до того, как женщина мне рассказала.

— Компьютер.

Я не распознал в ней студентку колледжа. Женщина была слишком принципиальной, чтобы быть простой служащей. «Писательница», — предположил я.

— Ты тоже пишешь, — озвучил я свою догадку.

Она кивнула.

— Значит, мы должны понимать друг друга, — сказал я. В её каштановых волосах я разглядел седую прядку. Очередное доказательство того, что она рождена для зимы.

— Тебя зовут Джон Кардэ, — сказала она. — Я видела твою фотографию. В «Barnes and Noble».

— Ну, это неловко.

— Было бы, если бы мне не нравились сопливые женские романы, — сообщила она. — А они мне нравятся.

— Ты пишешь такие?

Она покачала головой, и, клянусь, что прядь серебра замерцала в лучах заходящего солнца. Мой всезнающий писательский ум сразу произнёс: «Мифрил» (Прим.пер.: мифрил — разновидность металла из произведения Толкиена «Властелин колец»).

— Я работаю над своим первым настоящим романом. Он, видимо, получится очень бурным.

— Давай обсудим его за ужином, — предложил я. Глаз не мог оторвать от неё. Я имею в виду, да, она выглядела ошеломительно, но это было нечто гораздо большее. Напомнила мне дом без окон. В одном из таких запросто можно сойти с ума, но мне очень хотелось попасть внутрь. Женщина посмотрела на мою собаку.

— Я могу завести его домой, он как раз по пути в город.

Она помедлила, но только, чтобы проверить время, а затем кивнула. Мы шли в тишине несколько кварталов. Женщина опустила голову, предпочитая рассматривать тротуар. Я задавался вопросом, любила ли она трещины или ей просто не хотелось встречаться взглядом с мимо проходящими пешеходами. Должно быть, наша молчаливая прогулка со стороны казалась странной. Я догадывался, что она довольно немногословна. Музы чаще всего разговаривают с помощью взглядов и жестов. Сила, которую они дарят, электризуется сама по себе. От неё все нейроны в организме встают по стойке смирно.

Хотя я приглашал её зайти, женщина осталась ждать меня на краю подъездной дорожки моего дома и ковыряла носком ботинка сорняк, который пробился сквозь асфальт. Я не очень хороший садовник. Мой двор выглядел неухоженным. Я провёл Макса обратно к дому и открыл дверь, которую никогда не запирал. Остановившись у его миски, я наполнил её водой из-под крана, пока пёс наблюдал за мной. Макс знал мою стратегию поведения с женщинами. Я приглашал их на обед, рассказывал о своих книгах и о своей страсти, а потом приводил обратно сюда. Прежде чем выйти на улицу, я провёл рукой по волосам, схватил со стола упаковку жевательной резинки «Джуси Фрут», и вышел на улице. Женщины не было. Именно тогда я осознал, что так и не спросил, как её зовут. И не сказал ей своё имя, то есть своё настоящее имя. Аккуратно развернув фольгу, я вытащил жёлтую пластинку жевательной резинки и зажал её между зубами. Засунув в кармах обёртку, я тщательно изучал улицу, пытаясь обнаружить её. Я только что потерял девушку, которую по-настоящему хотел узнать. И это очень плохо.

КНИГА НИКА

— Тебе по душе такая погода, — констатировал я факт.