Кивнула.

— Я хотел бы, чтобы ты продолжила встречи с ней... после... — Его голос понизился, и я отвернулась.

— Ладно. — Но я не имела это в виду.

Айзек постучал пальцами по мрамору.

— Ладно, — повторил он. — Увидимся позже, Сенна.

Я начала распаковывать продукты. Сначала ничего не чувствовала. Только коробки макарон и пакеты фруктов, уложенные рядами... укомплектованные. Потом я почувствовала что-то. Зуд. Он грыз меня, дёргая и вытягивая, пока я не была так расстроена, что бросила упаковку крекеров через комнату. Они попали в стену, и я смотрела на то место, где они приземлились, пытаясь найти звук своего волнения. Звук. Я побежала в гостиную и включила Флоренс Уэлч. Она пела мне песню без остановок в течение нескольких дней. Её реальный голос устал бы сейчас, но записанный голос неизменно взывал ко мне. Сильно.

Как он узнал, что эта песня, эти слова, этот измученный голос будут говорить со мной?

Я ненавидела его.

Я ненавидела его.

Я ненавидела его.

— Прррочитайте книгу Ника. Она подарррит Вам перррспективу. Заверрршённость. — Я возвращалась домой, решительно настроенная её прочитать, но как только добиралась до «Для И.К.», быстро закрывала.