Тереза Ромейн - Исполнение желаний

Демонстрируя недюжинные организаторские способности, она собрала три команды для игры за тремя столами, но сама за игровой стол не села, чтобы иметь возможность вернуться к Луизе.

Ее племянница сидела все так же, как птичка на жердочке, на подлокотнике кресла, а расшитый блестками наряд таинственно мерцал.

– О чем этот повеса с ними говорит? – Леди Ирвинг кивнула в сторону лорда Хавьера. Судя по всему, таинственная дискуссия подходила к концу.

– Понятия не имею. Тетя, получается какая-то бессмыслица. Овес? Одиссей не принимал участия в убийстве вепря.

– Так какой же правильный ответ? Право же, девочка, не заставляй меня просить дважды.

– Ну, это же ясно, как день: А – Артемида, М – Медея, О – Одиссей, и, наконец, R – рай. И получается АМОR – любовь по-испански. Хавьер читал в оригинале не только Данте.

Граф признался ей в любви, воспользовавшись кодовым словом, и дал Луизе возможность его расшифровать.

Не такой уж он простак.

И все же Луиза не была до конца уверена в том, что ее догадка верна. Вполне возможно, Хавьер действительно потерял интерес к светским забавам. Тогда слово «овес» вполне адекватно отражает его сегодняшние интересы. С другой стороны, игра в шарады была разыграна вполне в духе лорда Хавьера.

Леди Ирвинг подозвала Хавьера кивком головы.

– Да-да, вы. Идите сюда, мошенник.

Очевидно, столь вольное обращение даже не обделенному чувством юмора Хавьеру показалось несколько оскорбительным. Он подошел к графине и вежливо поклонился.

– Мое имя произносится Хавь-ер, миледи. Но я полагаю, вы подозвали меня не только ради того, чтобы попрактиковаться в красноречии?

Леди Ирвинг с неожиданной ловкостью схватила Хавьера за шейный платок и подтащила к себе так, что они едва не соприкоснулись носами.

– Мы знаем секретное слово, и это слово – не овес.

Граф театрально захрипел.

– Прошу вас, любезнейшая, пощадите мой модный наряд.

Леди Ирвинг вняла его мольбе и, отпустив, оттолкнула. Он выпрямился и принялся вращать головой, потирая челюсть. Луиза, наблюдая за ним, подумала о том, что все эти театральные жесты отлично служат маскировке. Никому и в голову не придет всматриваться в его лицо.

И тут, словно угадав ее мысли, Хавьер посмотрел ей в глаза и опустил руку.

– Я бы очень хотел поговорить с вашей племянницей. – Он обращался к леди Ирвинг, но при этом глядел на Луизу.

– Моя племянница желает говорить с этим мужчиной? – Надув губы, графиня повернулась к Луизе.

Да благословит Господь тетю Эстеллу. Луиза незаметно пожала ей руку.

– Да, я согласна поговорить с ним, если разговор будет коротким.

Графиня презрительно хмыкнула, сняла тюрбан, взбила кудри и вновь водрузила его на голову. При этом ее лицо выражало крайнюю сосредоточенность.

– Даю вам час. На это время я постараюсь отвлечь гостей, так чтобы вашего отсутствия никто не заметил. Но, – графиня предупредительно подняла указательный палец и посмотрела сначала на графа, потом на Луизу, – будет худо, если вы так и не достигнете взаимопонимания. Хватит уже ходить вокруг да около.

– Я готов понять все, что угодно, – сказал Хавьер.

Несносный профан! Разве не он превратил любовь в игру?

– Мне есть, что сказать графу, – елейным голосом произнесла Луиза. – Хотя я не уверена в том, что графу это будет интересно.

Леди Ирвинг закатила глаза.

– Избавьте меня от этого птичьего щебета. Вам есть, что обсудить. А теперь уходите. Помните, у вас один час – всего один час.

Признаться, Хавьер и не надеялся на такой подарок: целый час наедине с Луизой, и при этом с благословения ее тетушки. Он стремительно шел вперед, едва ли не волоча за собой мисс Оливер. Граф не хотел терять ни одной драгоценной секунды.

Как только он запер за ними массивную дверь библиотеки, Луиза вырвала руку. Ее щеки горели и она задыхалась. Надо полагать, от избытка чувств.

– Вы готовы меня понять? Вы… Вы спрятали меня за овсом!

«Ничего забавного в этом нет, – заклинал себя Алекс. – Только бы не рассмеяться. Только бы сохранить серьезное выражение лица».

– Луиза, я спрятал за овсом не вас, а себя. Я не хотел признаваться в своих чувствах перед всей этой толпой. Принимая во внимание тот факт, что мы с вами так и не успели серьезно поговорить после вашего возвращения в Клифтон-Холл, я не мог знать, как вы отреагируете.

Нет, граф не так прост, как пытается представить. Он все верно рассчитал: он знал, что она, любительница разного рода головоломок, сможет угадать верное слово. И он знал, что присущее ей чувство справедливости вынудит ее потребовать от него объяснений. И, руководствуясь все тем же чувством справедливости, она выслушает его до конца.

– Вы правы.

Хавьер вздохнул с облегчением. Но все еще только начиналось.

– Честно говоря, вы тоже правы. Я действительно вас прятал. То есть, я знал, что вы найдете отгадку, но я не хотел, чтобы вы объявили секретное слово. Ведь тогда все внимание было бы приковано к вам. Нет, к нам обоим. И нам обоим было бы из-за этого очень неловко.

– И в этом вы правы.

– Я сказал правду Джейн и Пеллингтону, но всем прочим… Я решил, что говорить о сельском хозяйстве гораздо безопаснее, чем о нежных чувствах. Новый год, новый сезон, время сева, время уборки… Ну, вы меня понимаете.

Кажется, мисс Оливер немного расслабилась.

– Вы показали им Алекса. Совсем чуть-чуть, но показали.

– Совсем чуть-чуть, – согласился он. – И Алекс их не впечатлил. Вы это тоже заметили?

Луиза пожала плечами.

– Вполне сносное начало.

– Есть кое-что… – Хавьер вдруг почувствовал необходимость прочистить горло, – что хочу показать и вам.

Он порылся во фрачном кармане и, наконец, нащупал золотое кольцо.

Это старинное кольцо Хавьер выбрал из коллекции семейных драгоценностей. На широком золотом ободе были выгравированы крохотные богини, олень и собака. Собака терзала бедного оленя, пытаясь вырвать его сердце – кроваво-красный рубин. Сказание об Актеоне – страдальце за любовь.

Хавьер молча протянул Луизе кольцо. Он рассчитывал на то, что мисс Оливер, будучи женщиной, тоже любит все блестящее и, привлеченная блеском золота и рубина, подойдет ближе.

Так оно и случилось. Она протянула руку, коснулась кольца и тут же отдернула руку и опустила ее, словно кольцо обожгло ей пальцы.

– У вас есть кольцо.

– Я… да. Есть.

Неужели она не поняла?

Луиза закрыла глаза, потом снова их открыла и уставилась на графа.

– Жуть, – сказала она.

Хавьер почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Один кувырок. Сейчас будет второй. Но второго не случилось: Луиза нежно, но настойчиво сомкнула его пальцы вокруг кольца.

– Алекс, нет. Еще не время. Нам предстоит кое-что обсудить.

– Прекрасно. Начинайте.

– Нет. Начинать должны вы. – Луиза прошлась по комнате и остановилась. Теперь между ними была кушетка. Та самая. – Пожалуйста, расскажите мне, зачем вам понадобилось разыгрывать тот безобразный спектакль? Да еще перед моей тетей? Неужели нельзя было обойтись без этого? Я бы уехала и так, если бы вы настояли на этом. Зачем вы так поступили со мной?

Граф знал, что обидел Луизу, но одно дело – знать, а другое – услышать об этом из ее уст. Он не мог прибегнуть к помощи одной из своих стандартных масок, а потому молча смотрел на мисс Оливер, чувствуя, как истекает кровью его ничем не защищенное сердце.

Когда-то он ей сказал, что у него нет сердца. И хотя сказал он это, конечно, в шутку, Хавьер не знал, на что оно, его сердце, способно. Он не знал, что оно может биться гулко, до шума в ушах; что ему может стать тесно в груди.

– Я хотел как лучше, – произнес граф. Объяснение давалось ему тяжелее, чем он ожидал, но, пусть сбивчиво, он все же рассказал ей о выводах, к которым пришел Локвуд, прочитав текст из зашифрованной книги.

– Не то чтобы это ставило под угрозу мой титул, – закончил Хавьер. – Но из-за этого я… Скажем так, возможно, я не тот человек, с которым стоит иметь дело.

– Вы решили так за меня? – Луиза стиснула зубы. – Давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла. – Она принялась загибать пальцы. – Вся ваша… как бы это назвать? Гордость? Высокомерие? Глупость?

Хавьер скрестил руки на груди.

– Пожалуйста, продолжайте, я вас слушаю.

– Ладно, сойдемся на глупости. Вся ваша глупость имеет под собой лишь несколько строчек из расшифрованной книги. Ваша гордость была задета потому, что вы подумали, будто Локвуд имеет на вас компромат, и потому вы дали ему еще большую власть над собой.

Граф провел рукой по волосам.

– Локвуд действительно имеет надо мной власть, и дело совсем не в той книге. – Вот, незадача. Наверняка можно подобрать нужные слова, только вот он не успел подготовиться. – Булочка, – произнес Хавьер в отчаянии, – он имеет власть надо мной из-за вас.

– Ах, да. Ваше пари. Я знаю. И мне от него ни жарко, ни холодно. Честно. Вы не успели прогнить насквозь, и я это вижу.

– Премного благодарен, – с шутовским поклоном произнес Хавьер. – Но вы меня, должно быть, неправильно поняли. Локвуд, при всех его недостатках, довольно проницательный парень. И, как только он поймет, что удар по моей репутации не будет для меня смертельным, он станет искать то, что сможет меня добить. И вскоре найдет. Вас.

– Вы хотите сказать, что Локвуд пытался причинить вам страдания, обижая меня?

– Это было бы для меня самым болезненным ударом. – Удивительно, но ему удалось произнести эту фразу легким, почти шутливым тоном.

– Я могла бы сказать то же самое о вас. – Луиза провела рукой по кушетке, затем прошлась по библиотеке. Подошла к столу, за которым они впервые заключили альянс. К полке, на которую он поставил особенно дорогой ему томик Данте.