– Играю, но далеко не так хорошо, как моя тетя.

– Вы меня успокоили, – сказал граф. – Значит, у нас еще есть шанс побороться.

– Шанс побороться будет у всех, – согласилась леди Ирвинг. – Стало быть, договорились. Сегодня вечером мы оберем друг друга до нитки.

Громкий стук заставил их обернуться. Оказалось, что лакеи, помогавшие разгружать очередной экипаж, уронили громоздкий сундук. Огромный деревянный ящик не выдержал удара о землю, и слуги суетились вокруг него, словно муравьи у разоренного муравейника.

Хавьер окинул происходящее безразличным взглядом и вновь обратился к мисс Оливер и сопровождающей ее леди Ирвинг.

– Обязанности хозяина дома, принимающего у себя гостей, схожи с обязанностями пастуха, которому вместо баранов предложено сбить в стадо штук тридцать бродячих котов, – скучающим тоном проговорил он. – Предприятие хлопотное, малоэффективное и не слишком интересное. Впрочем, бо́льшая часть гостей уже здесь, и сейчас они закусывают в восточном крыле. Позволите ли мне вас туда проводить?

– Окажите любезность, – ответила леди Ирвинг. – И не могли бы вы угостить чем-нибудь покрепче чая?

Хозяин дома обворожительно улыбнулся, жестом предложив дамам взять его под руки.

– Миледи, я думаю, у меня найдется бренди точно такого же оттенка, что и крепко заваренный чай. Все будет устроено по вашему желанию. А как насчет вас, мисс Оливер?

– В бренди нет нужды, но после такой долгой дороги я бы отдала шляпку за чашку хорошего чаю.

Хавьер нарочито пристально посмотрел на Луизу.

– Малиновый цвет никогда не был в числе моих любимых, хотя, должен признать, вам он к лицу. Думаю, вам не стоит отказываться от шляпки, но чашка чая для вас найдется, смею заверить.

Луиза улыбнулась, взяв его под руку.

Рука Хавьера была твердой, и даже сквозь перчатки она чувствовала текстуру дорогой шерсти, из которой был сшит его сюртук модного кроя. Но в данном случае не сюртук красил хозяина, а совсем наоборот. И рост, и стать, и благородство черт, и крепость мышц – все в нем вызывало неподдельное восхищение.

– Он с тобой заигрывает, – одними губами, улучив момент, сообщила тетя. Выглядела она при этом довольной.

Луиза чувствовала, как горят ее щеки. А леди Ирвинг оживленно обсуждала с Хавьером способы, какими можно незаметно произвести подмену чая на бренди. В том, что Луизу потянуло к хозяину дома, не было ничего удивительного. Мужское обаяние Хавьера признавалось всеми. И в том, что он слегка заигрывал с ней, тоже не было ничего необычного; было бы странно, если бы он этого не делал.

«Я в восхищении. Вы сразили меня своим непревзойденным обаянием. Я вся в вашей власти. Делайте со мной все, что хотите». Он ведь этого добивается?

Как бы не так! В общении с графом она ощущала себя жонглером, подбрасывающим в воздух горящие свечи. Стоит потерять бдительность – и обожжешься, или, в лучшем случае, закончишь номер с грязными от налипшего воска руками.

Луиза всегда была очень осторожной. И бдительности ей было не занимать.

Так что, возможно, пришло время научиться жонглировать.


– Не хотите ли лимон к чаю? Или молока? – Молодая леди склонила голову и шепотом добавила: – Или чуточку бренди, как ваша тетя?

Эстелла Ирвинг, сидевшая по правую руку от Луизы, резко выпрямилась и издала звук, выражавший возмущение.

Луиза улыбнулась проницательной девице – очень изящной, небольшого роста, с волосами, напоминающими львиную гриву, и озорными искорками в ореховых глазах.

– Спасибо, но я предпочитаю чай без добавок. Кто-то из нас двоих должен сохранять трезвость.

– Не будь занудой, – прошептала ей на ухо леди Ирвинг.

Все три дамы сидели рядком на обитой дамасским шелком кушетке в греческом стиле. В просторной комнате, убранство которой отличали простота и элегантность, к этому времени собралось человек пятнадцать, представлявших лондонский бомонд. Их наряды были всевозможных цветов – от невинного белого до порочного черного. Разумеется, все оттенки серого цвета тоже были представлены. Что же до интерьера, то он был выдержан в несколько иных тонах. Нежно-зеленые, цвета первой листвы стены служили отличным фоном для люстры с керамическим дном и плафонами, имитирующими и черный базальт и украшенными изящными фигурами муз. В звенья металлической подвески были продеты еловые ветви, наполнявшие комнату бодрящим ароматом.

В гостях у лорда Хавьера Луиза чувствовала себя прекрасно. До сих пор она не увидела здесь ничего вульгарного или пошлого, ничего, что вызвало бы у нее отторжение. Это касалось и обстановки, и составившей им с тетей компанию молодой леди с вызывающими манерами, одетую в старомодное, колом сидящее платье из розового муслина.

– Так вы, оказывается, не прочь побаловаться бренди, миледи? – поинтересовалась у леди Ирвинг девушка в нелепом платье. – Я с удовольствием составлю вам компанию. – Я – мисс Тиндалл. Джейн Тиндалл.

Тетя Эстелла что-то невразумительно промычала, а Луиза спрятала усмешку, поднеся чашку к губам. Чай был превосходного качества, с тонким приятным ароматом. Ничто так не поднимает настроение, как чашка хорошо заваренного горячего чая, подумала мисс Оливер, и никакой бренди не может сравниваться с этим волшебным напитком.

– Крепкие напитки не для юных незамужних леди, – наставительно заметила леди Ирвинг, сделав добрый глоток.

– Чушь, – сказала мисс Тиндалл. – Мне постоянно говорят, что все самое приятное незамужним леди заказано. Видите ли, моя мать считается официальной хозяйкой этого праздника.

Мисс Тиндалл пальцем указала в дальний угол комнаты, где в кресле сидела круглая, как шар, женщина с ярким румянцем на щеках, скованная, словно панцирем, жестким платьем из лощеного хлопка. Пока Луиза разглядывала хозяйку праздника, мисс Тиндалл запихнула в рот бисквитное пирожное целиком и принялась его жевать, закатывая от наслаждения глаза.

– Вы – графиня Ирвинг, а вы – мисс Оливер, верно? – Хотите знать, как я вас вычислила? – спросила мисс Тиндалл и, не дожидаясь ответа, продолжила: – С тех пор, как Хавьер начал составлять список гостей, я много раз в него заглядывала, чтобы увидеть, не появился ли кто-нибудь новенький. Я надеялась, что в этом году разразится, наконец, настоящий скандал.

Выражение лица, с которым мисс Тиндалл произнесла эту фразу, вызвало у Луизы улыбку.

– Смею предположить, мисс Тиндалл, что вы любительница готических романов.

Мисс Тиндалл пожала плечами.

– Я люблю все интересное. Только вот выбрать не из чего. Последние три года у меня была возможность заниматься только двумя делами на выбор: вышивать или писать. А поскольку вышивать, не исколов себе пальцы, я не могу, осталось только писать. Хотя, видит бог, иногда хочется заколоть себя пером от скуки – писать последнее время совершенно не о чем.

Леди Ирвинг прищелкнула языком.

– Бьюсь об заклад, вы найдете, чем заполнить чистый лист, еще до исхода первой недели.

– Вы так думаете?! – едва не подскочив, воскликнула мисс Тиндалл.

– Мне сказали, что сегодня вечером можно будет поиграть в карты, – сказала Луиза.

– Ну вот… – мисс Тиндалл тут же сникла. – Я терпеть не могу играть с Хавьером. Он отвратительно хорошо разбирается в картах.

Еще до того, как Луиза и ее тетушка успели попросить мисс Тиндалл разъяснить столь странное противоречие, к ним подошел сам граф.

– Джейн, плутовка, надо было запереть тебя в карцере.

Луиза удивленно уставилась на хозяина дома, но Джейн, похоже, страха перед Хавьером не испытывала. Она лишь устало отмахнулась.

– Да брось ты. У тебя нет карцера. Пустыми угрозами ничего не добьешься, Хавьер.

– Мисс Оливер, – церемонно поклонившись, произнес Хавьер, – я рад, что вы познакомились с мисс Тиндалл. Я бы хотел попросить вас оказать стабилизирующее влияние на мою родственницу, хотя хозяину и не пристало обременять подобными просьбами гостей.

– Дальнюю родственницу, – поспешила уточнить Джейн. – Не притворяйся, будто мы – близкие родственники одного возраста, потому что ты гораздо старше меня.

Хавьер состроил недовольную гримасу.

– Между нами всего восемь лет разницы, – пояснил он. – Однако, должен признаться, что ходить Джейн учил именно я. Правда, ее постоянно заносило в разные стороны. Насколько мне помнится, она впервые смогла пересечь комнату, ни разу не упав, когда ей исполнилось три.

– Бесстыдная ложь, – спокойно заявила Джейн, обращаясь к Луизе. – Ему нравится всем рассказывать, что мне потребовалась целая вечность, чтобы научиться ходить. Только он при этом не говорит, что ходить я не могла из-за него, потому что Хавьер сломал мне ногу.

– Я тут совершенно ни при чем, – решительно заявил граф, и у Луизы возникло ощущение, что Хавьер и Джейн играют давно заученные роли. – Откуда мне было знать, что ты, несмотря на строжайший запрет, полезешь за мной на яблоню?

Джейн закатила глаза.

– Прошло почти два десятка лет, а ты все так же лжешь. Он мой единственный кузен, – пояснила Джейн, взмахнув рукой, – и только поэтому я его терплю. Моя доброта меня губит.

Луиза улыбнулась новой знакомой.

– Не переживайте, мисс Тиндалл, дела давно минувших дней мало что значат для общества: оно обожает свежую кровь.

Мисс Тиндалл ответила улыбкой.

– Какое чудное наблюдение. Зовите меня просто – Джейн.

Леди Ирвинг с трудом справилась с приступом икоты.

– Хавьер, не забудьте заблаговременно позвать меня к ужину. Очень хороший чай, юноша. Но сейчас я чувствую, что должна отдохнуть.

– Конечно, миледи, – граф помог леди Ирвинг подняться. – Вы должны хорошенько набраться сил перед игрой, чтобы достойно встретить проигрыш в мою пользу.

– Я никогда не проигрываю, – высокомерно бросила леди Ирвинг.

– Я тоже не имею такой привычки, – сказал Хавьер и, выжидательно посмотрев на Луизу, спросил: – А вы, мисс Оливер? Вам тоже надо отдохнуть перед ужином, чтобы вы могли всех нас уложить на лопатки за карточным столом?