– Понимаю, – сухо ответил Хавьер. – И кто же она, твоя прекрасная леди?

– О, она далеко не леди, – с улыбкой произнес маркиз.

Считалось, что Хавьер и Локвуд походили друг на друга. По крайней мере, внешне. И, если улыбка Хавьера хотя бы отдаленно была похожа на улыбку Локвуда, то не стоит удивляться тому, что графу не удалось с ее помощью завоевать Луизу.

Хавьер постарался прогнать очередную мысль о мисс Оливер.

– Если уж ты пришел, то помоги мне поменять местами эти стулья.

Локвуд в недоумении уставился на стул с красным сиденьем.

– Так вот чем ты тут занимаешься? Решил мебель переставить? А слуги тебе на что? Что это за безобразие? – презрительно скривив губы, спросил Локвуд. – Где ты взял эту табуретку? Вывез из гарема?

Локвуд обошел стол и взялся за спинку нормандского монстра.

– Вот это я понимаю, стул. Достойный графа.

Хавьер скрестил руки на груди.

– Ты посиди на обоих, а потом решай, какой из них достоин графа.

Локвуд так и сделал, но, едва присев на стул с высокой спинкой, он без дальнейших комментариев попытался сдвинуть его с места. Тут его взгляд упал на буфет.

– А, да я тут вижу арманьяк.

– Конскую мочу, по твоему выражению. – Хавьер отодвинул «гаремный» стул к стене, освободив маркизу пространство для перестановки.

– Это мне? – спросил Локвуд, взяв бокал Хавьера.

– Угощайся, – сказал, пожав плечами, граф.

Решив, что от Локвуда все равно никакого толку, Хавьер, держась за высокую спинку отцовского монстра, попытался сдвинуть его с места. Стул оказался тяжелым, и от ножек на абиссинском ковре остались глубокие вмятины. Стул словно спорил с ним, говоря: это мое место! Только здесь и нигде больше.

– Посмотрим кто кого, – пробормотал Хавьер и изо всех сил поддал плечом, сдвинув стул с того места, которое он занимал на протяжении десятилетий.

– Присаживайся, Локвуд. Тебе же он понравился. Отдохни, пока я придвину сюда «гаремный пуфик».

– Чтобы я унизил свою задницу до графского сиденья? Ни за что. Вот если бы у тебя нашелся стул, изготовленный специально под зад маркиза, другое дело.

– Хочешь забраться повыше – вот тебе подоконник.

Маркиз вполне предсказуемо рассмеялся.

Изделие в стиле рококо удалось водрузить на новое место всего за минуту. Этот стул казался непропорционально маленьким по сравнению с массивным столом красного дерева. Конечно, это временное решение. Но временное решение лучше, чем никакое.

Локвуд с бокалом в руке присел на край стола, Хавьер устроился на «гаремном» стуле.

– Теперь можно и к делу приступить, – сказал Хавьер. – Так с чем ты пришел, Локвуд? – скучающим тоном поинтересовался он.

Маркиз оценивающе посмотрел на Хавьера.

– По поводу нашего пари, – рассеянно помахивая ногой, сообщил Локвуд, – насчет этой цыпочки мисс Оливер. На которую мы поставили десять фунтов. Ты из кожи вон лезешь, чтобы его выиграть. Но зачем тебе это? Ты уже продемонстрировал, что побеждаешь не всегда. Даже Джейн удалось тебя обставить, что там говорить о…

– Я хочу победить, как, впрочем, и ты. Кстати, тебя, насколько мне помнится, Джейн тоже обставила в игре в жмурки. Так что она вполне достойный соперник.

– Джейн – маленькая дрянь, вот она кто, и я рад, что она не приходится мне кровной родственницей. Но речь не обо мне, а о тебе. До сих пор ты ни разу не проигрывал даже в мелочах.

– Так ты признаешь, что мой проигрыш – мелочь, которая не стоит того времени, что мы тратим на ее обсуждение. – Хавьер поспешно надел на лицо выражение номер один: слегка завуалированное презрение. – Я – всего лишь смертный, как ни обидно, и не могу позволить себе тратить силы на всякую чепуху, придуманную полоумными…

Слишком поздно Хавьер вспомнил, что соревнование по сбору рождественской зелени было предложено Луизой. Должно быть, Локвуд заметил заминку и догадался о ее причине. Широко улыбаясь, маркиз взмахнул ногой, ударив каблуком по ножке стола.

Хавьера передернуло при виде этой улыбки. Он мысленно сделал зарубку, решив, что непременно должен поработать над своей улыбкой, чтобы она ни в малейшей степени не напоминала оскал кузена.

– Одним словом, – повысив голос, заключил Хавьер, – мои поражения, так же как и мои победы, обсуждению не подлежат.

Вот и прозвучал окончательный вердикт. С него довольно. Он больше не хочет быть Хавьером. По крайней мере, тем Хавьером, каким до сих пор его знали окружающие.

У графа не было ответа на вопрос, кем он хочет быть. И найти его он не сможет, пока такие типы, как Локвуд, вертятся поблизости и отравляют его существование своими нелепыми требованиями.

– Я никогда ни на чем не настаивал, – все с той же фальшивой улыбкой продолжил Локвуд, развязно помахивая ногой. – В конце концов, это ведь твои десять фунтов окажутся в моем кармане, если ты проиграешь пари из-за какой-то дешевки вроде этой девицы Оливер.

– Прошу не портить мою мебель, – сказал Хавьер, по привычке взъерошив волосы, которые и так уже стояли торчком. Собственно, из-за этой привычки он и носил короткую стрижку. – И прошу воздержаться от оскорблений в адрес моих гостей.

Бокал опрокинулся на стол. Локвуд поставил его – о, черт! – на стопку листов, отданных Хавьеру вчера вечером Луизой после того, как он довел ее до высшей точки наслаждения, словно она была девушкой легкого поведения. Но она не была такой, она была настоящей леди, оставившей его мучительно неудовлетворенным и совершенно запутавшимся.

Хавьер пододвинул «гаремный» стул ближе к столу, заклиная себя перестать думать о мисс Оливер, о ее теле, о сдавленном крике, который вырвался у нее в тот момент, когда она достигла пика наслаждения.

– Попрошу убрать бокал с моего стола, – раздраженно произнес Хавьер. – Имей совесть.

– С какой стати? До сих пор я вполне обходился без нее. – Локвуд вальяжно соскользнул со стола и, убрав бокал в буфет, громко хлопнул дверцей. Чем сам себя наказал, судя по тому, как прищурились его мутные с похмелья глаза.

Вернувшись к столу, Локвуд развернул стопку бумаг к себе и в недоумении выпучил глаза.

– Что это за каракули? Ты взялся за изучение русского?

– Это история наших семейств, но записи зашифрованы. Мисс Оливер подобрала ключ и начала работу над расшифровкой. Ты знал, что наш предок получил титул виконта от королевы Елизаветы за то что…

– Ты о том, который спал со служанкой? – Локвуд не проявлял особого интереса к теме. – Мой отец что-то такое рассказывал. Вычитал о нем в какой-то книге. Папаша, в отличие от меня, интересовался историей, хотя скандалы – это всегда интересно.

Похоже, Локвуд в некоторых вопросах оказался осведомленнее его, лорда Хавьера.

– Да, я говорю об этом предке. Если любимую фрейлину королевы можно назвать служанкой…

– Хотелось бы знать, чем он ей так угодил, – задумчиво протянул Локвуд, рассеянно перебирая листы. – Чтобы заслужить титул, надо быть настоящим героем. Здесь случайно не приводится подробное описание его подвигов?

Хавьер все еще был под впечатлением от осведомленности Локвуда.

– Нет, никаких пикантных подробностей ты там не найдешь.

– А жаль. – Локвуд поднес к свету один из исписанных Луизой листков. – А это что? Ключ к шифру? Да она неглупа, эта цыпочка Оливер.

– Перестань оскорблять моих гостей, – повторил Хавьер, и Локвуд ответил ему взглядом: «Вот ты и попался, приятель», после чего вернулся к изучению записей.

Хавьер понимал, что неубедителен в своей роли. Локвуд обязательно заподозрит его в особом отношении к Луизе, если еще не заподозрил. Надо было спасать положение, и потому Хавьер прибег к испытанному приему – смене темы.

– Эта рукопись – кладезь скандалов, – лениво растягивая слова, сказал Хавьер. – Удивительно, как наше семейное древо не засохло прежде, чем на нем появились мы с тобой.

– Оно и засохло. – Локвуд положил исписанный листок на стол и посмотрел Хавьеру в глаза. – Два дерева растут из одного корня. Одно – засохло, а другое украсил титул.

– Я выразился фигурально, – поспешил скрыть оплошность Хавьер. К счастью, вчера перед сном он успел повозиться с ключом и записями. Уснуть сразу все равно бы не удалось в том состоянии, в котором его оставила Луиза. – Действительно, наши общие предки не отличались примерным поведением. Ты знаешь что-нибудь о любовнице?

Локвуд нахмурился.

– О Мелисандре?

– Не о твоей любовнице. Вернее, не о твоей бывшей любовнице.

Локвуд, насупившись, смотрел на него, и Хавьер решил рассеять недоумение маркиза.

– Второй граф произвел на свет несколько детей от любовницы. Причем любовница начала рожать вскоре после того, как законные наследники стали умирать один за другим.

– Подозрительное совпадение.

– Сомневаюсь, что имело место совпадение, – сказал Хавьер. – Король передал титул дальнему родственнику, который женился на одной из дочерей графа от той самой любовницы. Тайны мадридского двора, не иначе!

Или интриги, рожденные буйным писательским воображением. В романе все может случиться, разве нет?

Хавьер еще ближе придвинул стул к столу. Теперь столешница красного дерева врезалась ему в ребра.

– Чего только в жизни не бывает. – Локвуд, кажется, заглотнул наживку – в его глазах появился интерес. – Ну что же, я догадывался, что скандалы у нас в крови. Стоит заглянуть в книгу ставок и посмотреть, на что мы заключали пари, как…

– Локвуд, прошу меня извинить, но у меня срочные дела. – Тема была порядком избита, и Хавьеру не хотелось к ней возвращаться. Он демонстративно пододвинул к себе оставленный Хоскинсоном гроссбух и вытащил лорнет. – Сам понимаешь, приходится заниматься бухгалтерией, как бы это ни было скучно и утомительно.

– О, да, – с готовностью согласился Локвуд, подошел к буфету, достал бокал и налил себе бренди. – Скучнее не придумаешь. Жаль, что тебе приходится заниматься счетами, когда у тебя в доме гости. Так ты пропустишь все самое интересное. – Локвуд прошелся по кабинету с бокалом в руке. – Оставлю тебя наедине с трудами, кузен. Но не забудь про завтрашнее мероприятие.