Тереза Ромейн - Исполнение желаний

– Вы правы, – сказала она. – Я не хочу, чтобы вы прекращали. Пусть это длится вечно.

– И при этом вы утверждали, что я не хочу никого соблазнять, – напомнил ей Хавьер.

– Вы не хотите. – Ее горло сжалось, и голос слегка охрип. – Если бы вы хотели, получили бы желаемое.

Хавьер отстранился и в недоумении уставился на мисс Оливер.

– Вы себя имеете в виду? – спросил граф, продолжая рассеянно поглаживать ее ключицу.

– Вы можете быть весьма убедительным, – пробормотала Луиза. Ее глаза были полуприкрыты, а голова наклонена набок. – И вас трудно назвать пугалом. Как правило, я могу смотреть на вас, не испытывая тошноты.

Мисс Оливер застала его врасплох. Ему понадобилось добрых три секунды, чтобы переварить сказанное ею. И тогда…

Он рассмеялся.

От души. Неудержимо. Держась за живот.

И как же хорошо было смеяться, не помышляя о том, какое из пронумерованных выражений было бы наиболее уместно в данной ситуации! Еще лучше, чем он себе представлял.

Хавьер с трудом унял смех и выпрямился.

Луиза озадаченно смотрела на него.

– Надо полагать, это я вас рассмешила?

– Ей-богу, я не помню, когда в последний раз так смеялся. Возможно, это со мной впервые в жизни.

– Тогда, наверное, вы не о том разговариваете или не с теми.

Хавьер покачал головой, любуясь мисс Оливер. Она стояла скрестив руки перед собой, словно хотела закрыть тело, которого он касался всего несколько мгновений назад.

– Вы очень… – начал граф и замолчал. Ни он, ни она не были готовы к тому, что он хотел сказать и потому Хавьер придумал иную концовку: – Вы очень необычно выражаетесь.

– Не сказала бы. – Луиза улыбнулась, словно месяц выглянул из-за туч. – Просто вы вызываете у меня любопытство, Алекс.

И вдруг, шелестя шелками, она подалась ему навстречу и прижалась губами к его губам. От неожиданности граф оторопел, его глаза широко открылись, но оторопь продлилась не больше мгновения. Веки, отяжелев, опустились, и он ответил на страстный призыв ее нежных губ.

Но где-то на периферии сознания все же успела промелькнуть мысль, что они не герои романа, а Луиза не куртизанка.

Хавьер прервал поцелуй и попытался сказать:

– Мы не должны…

Но она закрыла ему рот поцелуем. И дальше все было как в тумане.

А потом вновь просветление и голос совести:

– Луиза, мы… Каждый поступок имеет последствия.

Она намертво вцепилась в него.

– Я лишь хочу лучше вас узнать, Алекс, – прошептала мисс Оливер ему на ухо.

Алекс – сколько таинственного обещания было в звуках его имени.

– Кроме того, – добавила она, – кто может сказать наверняка, что все происходящее – не плод вашего воображения? Кто, кроме нас, может узнать о том, что происходит в этой комнате?

– Это вздор, бессмыслица.

– Не обязательно, – возразила Луиза. – Мы сами пишем наш роман, не так ли? И в наших силах повернуть сюжет туда, куда мы захотим. – Она прикоснулась к мочке его уха и провела по ней языком, оставив горячий и влажный след. Хавьер, вздрогнув, крепче стиснул ее талию.

Как он мог противостоять искушению при такой соблазнительной подаче? Грустное Рождество оказалось не таким уж безрадостным.

Не разжимая объятий, они, с трудом переставляя ноги и путаясь в шелках, двинулись в направлении кушетки, чтобы приступить к написанию следующей главы своего романа.

«Это не ты», – говорила себе Луиза. Наткнувшись на кушетку, она не удержалась и упала навзничь, увлекая за собой Алекса, которого крепко держала за лацканы сюртука.

«Нет, ты», – не без злорадства возразил ей внутренний голос.

Этот странный внутренний диалог, больше похожий на перепалку, продолжался и тогда, когда Алекс придавил ее своим весом. Луиза всегда обходилась той пищей, которую ей давала наблюдательность вкупе с развитым воображением, и сейчас, едва ли не впервые в жизни совершив вылазку в реальный мир, мисс Оливер получила возможность сравнить ощущения.

Хавьер привстал, и Луиза, воспользовавшись передышкой, подтянулась повыше, к спинке кушетки. Реальный мир был наполнен звуками: звуками их тяжелого дыхания, шуршанием шелка по бархату. Устроившись поудобнее, она протянула руки графу:

– Прошу ко мне.

Он рассмеялся, и этот вполне реальный смех вызвал вполне реальный отклик у нее: острое, до боли желание. Хавьер присел рядом на кушетку.

– Я помну ваше платье, – предупредил он.

– Такое случается, – рассеянно заметила Луиза.

– Помятое платье – пустяк, а что до всего прочего… – Вид у него был до смешного трагичный.

– Да будет вам, – поспешила успокоить его Луиза. – Я всего лишь имела в виду, что не мне одной у вас в гостях доводилось помять платье.

Кажется, Луизе не удалось рассеять его опасения.

– Ну… да.

Луиза обвила его шею руками и сцепила пальцы, не давая графу возможности вырваться.

– Вы ведь не подумали, что я намекала на ваши прошлые интрижки? Как бы это было пошло!

Хавьер прищурился.

– Чего вы добиваетесь?

– Хочу узнать, какая ваша кожа на ощупь. И надеюсь, что мне это удастся.

Луиза мысленно поздравила себя с тем, что ей удалось удивить графа. И не просто удивить, а потрясти, судя по выражению его лица. И по той скорости, с которой он избавился от шейного платка.

– Все, о чем я мечтала, – пробормотала Луиза и закрыла глаза. Но закрытые глаза не мешали ей делать новые открытия – когда она узнавала на ощупь мускулистую твердь его груди и обнимавших ее рук, когда вдыхала запах его тела, чистый и пряный.

Он покрывал легкими, как лепестки, поцелуями ее лицо, мочки ушей, шею. И все, что ей было нужно для счастья, это вдыхать его запах, от которого кружилась голова и по всему телу растекалась истома. Но вскоре этих щекочущих поцелуев ей стало мало, тело не просило – требовало большего.

– Перестаньте возиться с моим лицом, пожалуйста, – заявила Луиза чуть осипшим голосом. Прием был позаимствован у тети: нападение – лучшая защита. Под нарочитой грубостью проще всего спрятать уязвимость.

Хавьер отреагировал мгновенно – он отстранился от лица и тут же прижался лбом к ее груди.

– Да. Мы должны остановиться. Вы правы.

Луиза мысленно улыбнулась, поздравив себя с очередной победой. Оказывается, она могла им управлять: незаметно, исподволь.

– Не останавливайтесь, – прошептала она. – Прошу вас, двигайтесь дальше. У меня осталось еще так много мест, которые вы не целовали.

Мисс Оливер слегка бросило в жар от собственной дерзости. Так могла говорить Фанни Хилл или синьора Фриттарелли. Это могла сказать женщина, для которой управлять мужчиной ради удовлетворения своих желаний – привычное дело. Но с Луизой дело обстояло совсем не так: желания управляли ею.

Когда граф, застонав, прикусил кожу у кромки лифа, Луиза сама едва сдержала стон.

– В романе, – сказал Хавьер, – я бы покрыл поцелуями все то, что открыто взгляду, а когда вам станет по-настоящему жарко, освободил бы вас от лишней одежды, предоставив губам новое поле для деятельности.

По ее телу пробежала дрожь. Теперь Луиза, даже если бы захотела, не смогла бы открыть глаза.

– Мне бы хотелось прочесть этот роман.

И ей действительно хотелось. Отчаянно хотелось. И все эти шелка казались досадной помехой на пути к желаемому.

Все ее тело превратилось в один тугой узел желания. Что же с этим делать? Если она даст ему волю, то оно уничтожит ее, лишит будущего. Она не могла пойти у него на поводу.

Но можно найти компромисс.

– Можем ли мы сделать нечто такое, – выдавила из себя Луиза, в то время как рука графа начала скользить по ее груди, – что не было бы… непоправимым?

Хавьер замер, уставившись на свою руку с таким видом, словно не вполне понимал, что она делает на теле мисс Оливер.

– Да. Есть много вариантов.

– Так мы продолжим?

Он посмотрел ей в глаза. Сейчас Луиза уже жалела о том, что в комнате было такое скупое освещение. Если бы лампу перенести со стола сюда, поближе к кушетке, она смогла бы разглядеть его лицо во всех подробностях и, возможно, смогла бы догадаться, что именно оно выражает. Владел ли графом тот же пыл? Или желание угодить ей? Хватит ли у него здравого смысла не отвергать ее предложение с ходу?

– Как пожелаете, булочка, – сказал он и улыбнулся. Чтобы разглядеть его улыбку, яркого света не понадобилось. Хавьер улыбался задумчиво и немного устало. Но руки его не знали устали. Они действовали уверенно и смело.

Все эти бесконечные ярды смятой ткани громоздились стеной в районе ее бедер, закрывая Луизе обзор. Она приподнялась, но тут же услышала строгое:

– Лежите. Позвольте мне вас удивить, если это вообще возможно.

Ей оставалось довольствоваться тем, что она видела его лицо – со сдвинутыми бровями, крайне сосредоточенное.

– Вы похожи на археолога, занятого раскопками какой-то древней реликвии, – сказала Луиза.

– Какое отвратительное сравнение, – не поднимая головы, бросил Хавьер. – Разве под слоями всех этих чертовых тряпок можно что-то откопать? А, вот мы и на месте.

Судя по ощущениям, теперь кроме тонких шелковых чулок ее тело ниже линии бедер ничего не укрывало. Луиза судорожно втянула воздух, вздрогнув от горячего прикосновения его пальцев к обнаженному телу.

– А вот это и вправду похоже на чудо, – сказал Хавьер. – Только причем тут археология? Скорее, здесь мы имеем дело с чудесами анатомии. – Его пальцы скользили по внутренней стороне бедра вверх и вниз. – Или, возможно, поэзии. – Один из пальцев продолжил движение в неожиданном направлении. – Или даже теологии. А может, философии. Чего-то такого, о чем никто не имеет ясного представления.

Еще одно движение пальцем, и Луизу бросило в дрожь.

– Я… Я не знаю, – задыхаясь, с запинкой проговорила она. – Это для меня новая область исследования. Но со временем, надеюсь, я смогла бы точнее определить, с чем мы имеем дело.