– Все это так, Хизер! Не буду лгать тебе. Камерон действительно хотел, чтобы я использовал тебя как приманку, хотел выманить твоего отца из норы. Я отказался. На балу я собирался держаться от тебя подальше. Но только до тех пор, пока не увидел тебя, – ты была ослепительно красива! И тут мне стало абсолютно все равно, кто и что скажет. Мне стало наплевать на все и хотелось только одного – обнимать тебя и дарить то, чего тебе всегда хотелось. Хизер, да поверь же мне! – Он умоляюще посмотрел на нее и снова протянул к ней руку.

Она резко отбросила ее. Он что, на самом деле считает ее полной дурой? Ну, нет, на этот раз ему не удастся провести ее.

– Ты бессовестный лжец, – резко бросила Хизер. – Ты все время только и занимался тем, что лгал мне.

– Не сейчас, Хизер. Клянусь…

– Настоятельно прошу вас вызвать мне карету… Я еду домой.

Дамиан боролся с горьким отчаянием. Он смотрел на нее, и ему казалось, что с каждой минутой она отдаляется от него все дальше и дальше, уходит туда, куда ему нет доступа. Возникшая между ними пропасть все увеличивалась.

Она не будет его слушать. Не удостоит даже взглядом. Сердце ее тоже будет для него закрыто.

Стиснув зубы, Дамиан выполнил ее просьбу и вызвал карету. А потом стоял и смотрел вслед исчезавшей в темноте карете.


Эту ночь Дамиан провел почти без сна, мучаясь презрением к себе. Тихий плач Хизер все еще рвал ему душу.

«Боже мой, какой же я была дурой, когда искренне поверила в твою любовь!»

Она испытала страшный удар. Перед глазами стояли ее трясущиеся губы, полные боли глаза. Скольких сил ей стоило не сорваться, одному Богу известно! Дамиан ненавидел себя за то, что причинил ей такое горе. Вдруг подумалось, а не поехать ли сейчас к ней, не попытаться ли еще раз убедить ее в том, что он говорил правду. Губы его скривились от горькой усмешки. С какой стати она должна ему верить, когда все, черт возьми, говорит об обратном!

А ребенок! Дамиан почему-то никогда не думал, что это может случиться. Он знал, что со временем женится, и у него будут дети. По правде говоря, он не женился до сих пор не потому, что не хотел, а потому, что не нашел женщину, с которой мог бы связать свою жизнь… Пока не встретил Хизер.

Он любит ее. Любит смотреть на ее волосы, черным плащом укрывающие ее плечи и спину. Ему нравились ее огромные глаза, полные чувственные губы. Он восхищался ее женским очарованием и сильным характером. А улыбка! От этой улыбки мир светлел, как от тысячи солнц. Она вся светилась теплом и добротой и от этого становилась еще красивее… Она сама не понимала, насколько красива, и до сих пор мало верила в себя как в женщину… Правда, еще меньше она верила ему.

Дамиан опять подумал о ребенке и неожиданно улыбнулся. Ведь это его малыш, их с Хизер ребенок! Удивительная радость переполнила его сердце. У него будет жена – красавица с черными волосами и фиалковыми глазами, которая понимает его с полуслова, как и он ее. Как хорошо, что она сказала ему! Он без ужаса не мог подумать о том, что стал бы отцом задолго до того, как стать мужем.

Утром Вильям принес ему вместе с завтраком свежую газету. В колонке светских новостей Дамиан прочитал:

«Мисс Хизер Дьювел снова появилась в сопровождении графа Деверелла. Внимание графа к этой девушке все больше заинтриговывает. Их танец поражал своей откровенностью. Похоже, граф ослеп и не видит других леди. Интрижка зашла слишком далеко. Ну что ж, поживем – увидим».

Дамиан в сердцах бросил газету на пол.

Он дал Хизер день на то, чтобы она остыла, и вечером отправился к ней с визитом. Встретивший его Нельсон пошел доложить и вскоре вернулся со смущенным выражением лица.

– Милорд. – Он старался не смотреть графу в глаза. – Мисс Хизер не может вас принять.

Дамиан был готов к такому повороту событий.

– Благодарю, Нельсон, – спокойно сказал он и быстро шагнул через порог, прикрыв за собой дверь.

Нельсон, молча, открыл и закрыл рот. От неожиданности он явно не знал, как поступить.

Дамиан ободряюще похлопал старика по плечу и негромко заметил:

– Не волнуйтесь, Нельсон, вы не нарушили приказания. Я вот только думаю… а не в саду ли она?

Выцветшие голубые глаза дворецкого выразили облегчение. Он, молча, кивнул.

Дамиан отыскал Хизер на старой каменной скамье около небольшого весело журчащего фонтана. Она задумчиво смотрела на буйно разросшийся цветник. Крепко сжатые руки лежали на коленях. Лицо было грустным и каким-то отрешенным. Она была так погружена в свои мысли, что не услышала его шагов. Дамиан остановился и негромко окликнул ее:

– Хизер…

Она оглянулась и окинула его неприязненным взглядом.

– Кто вас впустил?

– Иногда очень помогают хорошие отношения с прислугой, – улыбнулся Дамиан.

Лицо Хизер стало еще более замкнутым.

– Ну что ж, на слуг ваше обаяние пока действует. А теперь прошу вас уйти. Мне нечего вам сказать.

– Это не важно, – пожал плечами Дамиан. – Зато мне есть, что тебе сказать.

Хизер, опершись на трость, с усилием поднялась, чтобы тут же оказаться у него в объятиях. Она демонстративно отвернула лицо.

– Пожалуйста, отпустите меня.

– Нет, любовь моя, твоя холодность не оттолкнет меня.

Любовь моя! Хизер захотелось влепить ему пощечину. Но руки его, лежащие у нее на талии, красивое, склоненное к ней лицо моментально лишили ее способности к сопротивлению. Хизер сжала зубы, борясь со слабостью.

– Вчера, мы не договорили, – продолжил Дамиан. – В наших отношениях есть одна весьма существенная деталь, которую следует обсудить.

– Между нами теперь ничего нет! – вздернула подбородок Хизер.

– Вот как? – Он усмехнулся. – Позволь с тобой не согласиться. Между нами теперь есть вот это.

Дамиан положил ладонь ей на живот. Хизер задохнулась и попыталась вырваться. Но в результате оказалась еще теснее прижатой к его груди.

– Я вижу только один выход: тебе надо выйти за меня замуж.

«Тебе надо выйти за меня замуж». Хизер опустила голову. Как она ждала этих слов, повторяя их в тайных мечтах. А сейчас, когда они прозвучали, в сердце нет ничего, кроме тупой боли. Она горестно вздохнула. Господи, где взять силы вынести все это. Он сделал ей предложение, ни слова не сказав о любви. Впрочем, удивляться тут нечему… Дамиан не любит ее. И никогда не полюбит. В нем говорит лишь чувство долга – как джентльмен, он обязан жениться на ней. Возможно, ей следует быть благодарной, но сейчас она не испытывает к нему ничего, кроме ненависти.

Хизер твердо посмотрела ему в глаза.

– Я бы не вышла за вас замуж, будь вы единственным мужчиной на земле!

Но для нее он и был единственным мужчиной. Дамиан видел это в ее глазах. Она любит его и никогда в этом не признается.

– А как быть с ребенком? – Дамиан понимал, что недопустимо груб, но уже не мог остановиться. – Я хотел бы напомнить тебе, что это мой ребенок и судьба его, мне небезразлична.

Она с вызовом посмотрела на него:

– Это мой ребенок. Свое отношение к нему вы более чем ясно выразили вчера.

– Я этого не делал. Ты ушла, и я не смог поговорить с тобой.

– Как вы великодушны! Но в этом нет нужды… – она сделала паузу и насмешливо закончила:

– Не надо жертв, милорд.

– Если ты думаешь, что я так все и оставлю, то ошибаешься.

– Что вы говорите, милорд! – Хизер уже откровенно издевалась над ним. – Вы полагаете, что мне неизвестна причина вашего предложения? Вы, верно, считаете, что я не слишком подходящая мать для вашего ребенка. В конце концов, я всего лишь дочь убийцы. И вы думаете, что… калека не в состоянии воспитать вашего ребенка.

Руки его разжались. Дамиан отступил, лицо его приняло холодное, высокомерное выражение.

– Ну что ж, тогда я поинтересуюсь, какая же из этих причин главная. Ты не подходишь на роль матери, потому что калека или потому что дочь убийцы?

Это было жестоко, но Хизер не дрогнула и ровным голосом проговорила:

– Сами и скажите.

– О, конечно, я скажу, моя радость. Но не сомневаюсь, что слова мои тебе не понравятся. Думаю, что обе причины лишь предлог… Ты боишься себя, боишься своих чувств ко мне.

– Боюсь? Да вы обманываете себя, – холодно возразила Хизер. – Чувства, которые я к вам испытываю, нисколько не похожи на те, что следует питать к будущему мужу.

– О Хизер! – Голос его звучал мягко. – Твои губы говорят одно, но в глазах я вижу совсем другое, прямо противоположное.

Хизер вздрогнула. Неужели она выдала себя?

– Хизер, ты красива, желанна. Ты очаровательная женщина. И упрямо отказываешься поверить в это…

О Господи, зачем он говорит все это? Опять ложь! А если нет? Как хочется и как страшно поверить ему!

– Хизер, в твоих чувствах нет ничего плохого. Желать, любить – это же так естественно.

Но любить его будет ошибкой. Нельзя любить того, от кого не ждешь ответной любви…

Дамиан ласково коснулся ее щеки. Улыбнулся. Хизер видела, что он уже считает себя победителем.

– Я не прошу немедленного ответа.

– Ну что ж, я отвечу тебе. Я не выйду за тебя замуж, Дамиан. И я больше не хочу тебя видеть.

Дамиан глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Но вопрос прозвучал слишком резко:

– Но ты же хочешь встретиться с Джеймсом Эллиотом? Или уже нет?

Хизер сузила глаза. Негодяй! Он шантажирует ее!

– Ты знаешь, что хочу.

Его губы изобразили что-то похожее на улыбку.

– В таком случае, Хизер, тебе придется терпеть мое присутствие еще некоторое время.

Дамиан развернулся и пошел прочь.

«О Боже, – гневно подумала она, глядя ему в спину, – ему не удастся запугать меня. Надо будет, я сама найму сыщика…»