— А не просил ли этот человек тебя о каких-нибудь ответных услугах, кроме своей доли в прибыли? — спросила она, ее глаза сузились и загорелись голубым яростным огнем.

— Ну может, да, а может, нет, — мялся Гарри. — Что с того?

— Он просил! Недаром ты прячешь от меня глаза. Ну же, Гарри, выкладывай все!

— Пару раз мы перевезли через Пролив одного человека. Но это был всего лишь французишка, он вез деньги и еду своим родным, ведь эти «лягушатники» устроили там революцию. Безобидный малый, — выдавил из себя Гарри.

Джилли в гневе всплеснула руками и выкрикнула:

— Шпион, Гарри! Ты помог отвратительному, злобному шпиону, вот что ты сделал! — Ее крик поверг в ужас полдюжины загорелых мужчин.

— Но мы же не знали, — крикнул один из них.

— Не говорите никому, миледи, — попросил второй.

Они сразу же ей поверили и очень испугались. Но Гарри не зря был их лидером. Несколькими хорошо подобранными словами он успокоил свою команду и обратился к Джилли:

— Мы больше не возьмем на борт ни одного лягушатника, миледи, я вам обещаю! — твердо объявил он. — Мы добрые англичане и не хотим, чтобы на нашей совести была кровь англичан.

— Это все прекрасно, — ответила Джилли, — но есть пара проблем, которые нам необходимо решить. Недостаточно перестать помогать шпиону, его нужно поймать и передать властям. Если ваш помощник привел к вам шпиона, значит, он сам изменник. Прошу тебя, Гарри, назови мне имя этого человека!

Гарри пробормотал что-то себе под нос.

— Что?

— Я говорю, что не знаю его имени, — повторил Гарри со стыдом. — Мы встречались лишь однажды, он подстерег меня ночью и изложил свой план. После этого я общался только с французишкой.

— Ну что ж, однажды ты с ним все-таки виделся, — напомнила Джилли.

Гарри покачал головой:

— Он держался в тени, и я не видел его лица. Я только слышал его голос.

И Гарри более уверенно прибавил:

— Судя по речи, он из дворян.

— И ты поверил ему и обвинил моего мужа? — с презрением и насмешкой спросила Джилли.

Гарри неохотно объяснил ей, что в деревне ходят слухи — неизвестно, кто их распространяет, — что этого человека подослал граф. Они решили, что он захотел получить больше, чем долю я прибыли, — захотел сам продать товар я получить всю выручку. Поэтому они послали ему письмо с предложением прийти в лабиринт для «беседы» с намерением выяснить у него, куда он спрятал пропавший товар.

— И еще одно, миледи, — вмешался один из контрабандистов. — Две ночи назад мы поймали парня из поместья — он нес один из наших бочонков. Он говорил как городской человек, не как один из нас, но он удрал, и мы не успели выяснить, на кого он работает.

— Это прискорбный факт. — Джилли тяжело вздохнула, — но не забывайте: Кев… граф прибыл в Холл только в конце июня. А ты, Гарри, сказал, что встречался с тем человеком несколько месяцев назад.

— Он мог и раньше приехать, инко…

— Инкогнито, — закончила Джилли, понимая, что это может быть правдой. Кевин стал графом полгода назад и не любил распространяться о том, как провел эти шесть месяцев. — Ну ладно, парни, что вы от меня хотите?


Джилли пропала чуть больше трех часов назад; все это время Кевин (и его друзья) провели в мысленных странствиях по кругам ада. Первый импульс Ролингса — оседлать коня и отправиться в погоню за похитителями — оказался неосуществленным, так как он не имел ни малейшего понятия, в каком направлении двигаться.

Джаред, как мог, успокоил обезумевшего от горя друга и предложил начать поиски с места похищения — от центра лабиринта. Увидев перевернутую скамью и поломанные ветви кустарника, друзья убедились в том, что Кевин был прав — Джилли не сдалась похитителям просто так, она отчаянно сопротивлялась.

Вдоль дороги, ведущей к левому выходу из лабиринта, они увидели еще больше следов, говорящих о том, что похитители воспользовались именно этим выходом.

Бо предложил вызвать констебля, но Аманда напомнила ему, что этот служитель закона уже успел продемонстрировать свою полнейшую несостоятельность.

Вилли был командирован в Холл: ему было велено расспросить слуг, работавших в поместье (а именно Лайла и Фитча, которых он обнаружил спящими под лавкой в оранжерее), а Райс тем временем вытягивал жилы из домашней прислуги, пытаясь выяснить у них все, что они знают.

Эти двое как раз закончили свой отчет перед теми, кто собрался в гостиной: со стыдом они признались, что все их расспросы не дали ни одной зацепки для поисков. Тут раздался стук каблучков по камням, и в комнату ворвалась Джилли.

— Ну и ну! Да это же Джилли! — неизвестно зачем воскликнул Бо.

Она отжала мокрый рукав, затем вытерла лоб грязной рукой (размазав по нему грязь) и ядовито ответила:

— Ну да, это она. Вы ждали кого-то еще?

Кевин уронил на пол стакан с вином и бросился через всю комнату, чтобы схватить жену за плечи и критически обследовать ее — так подумала Джилли, словно она была кобылой, которую он вознамерился купить. Вдруг он крепко обнял ее, и ей пришлось ответить ему тем же, так как он прошептал ей на ухо:

— Ах, Джилли… Моя храбрая, сильная малышка! Я уж боялся, что потерял тебя.

— Не надейся, — ответила она, — так просто тебе от меня не избавиться.

Если это было шоу, призванное убедить друзей в его любви к жене, то Кевина можно было назвать первоклассным актером, так как даже Джилли наполовину поверила в то, что он был по-настоящему потрясен ее исчезновением.

К этому моменту все столпились вокруг них, и Джилли, едва освободившись из объятий мужа, перешла в другие — на сей раз это были объятия не на шутку обеспокоенной Аманды Деланей.

— О, дорогая, я не могу тебе передать, как мы все волновались! Мы не знали, что и думать!

— Это правда, — добавил Джаред. — И Кевин волновался больше всех. Он весь извелся за последние несколько часов — они тянулись бесконечно. Как петух, у которого пропала любимая курочка.

Бо схватил руку Джилли и сжал ее обеими своими толстыми ладонями, благодаря за то, что она дала возможность бежать его обожаемой Анне; сама же Анна стояла рядом с виноватым видом — ей все еще было стыдно, что она оказалась трусихой и оставила Джилли одну в беде.

Вся эта суматоха вокруг Джилли продолжалась довольно долго, между тем было уже далеко за полдень, а она ничего не ела с самого завтрака. Борьба с контрабандистами и сенсационные новости, которые они ей сообщили, отняли у нее много сил; так что, улыбаясь и реагируя бессмысленными «да-да» на все, что бы ей ни сказали, она с огромным трудом удерживалась от того, чтобы не повиснуть на руке Кевина, который покровительственно обнимал ее за талию.

Как раз в тот момент, когда она собралась лишиться чувств и упасть на пол — во второй раз в жизни, — в комнату целеустремленно вошла мисс Розберри и взяла бразды правления в свои руки.

Джилли была мгновенно извлечена из компании, члены которой уже начали задавать ей осмысленные вопросы о том, где она была, доставлена наверх и погружена в горячую ванну.

— Нюхательная соль, вот что ей нужно, — провозгласила мисс Розберри, осмотрев Джилли.

— На самом деле, милая Банни, я бы предпочла немного бренди, — прокашляла в ответ Джилли, но в ответ услышала лишь высокомерное сопение, после чего ее портниха и по совместительству няня и камеристка тоном, не терпящим возражений, заявила, что Джилли необходима ванна, чудодейственная настойка, изготовленная по особому рецепту мисс Розберри, и, наконец, глубокий, освежающий сон.

Джилли довольно долго пролежала, погруженная по самую шею в горячую воду, затем ее волосы были тщательно вымыты. Она как раз собралась вылезать, когда дверь в ее спальню открылась и на пороге появился, незваный и непрошенный, ее супруг, пришлось Джилли нырнуть обратно в воду, чтобы укрыться.

Кевин улыбнулся, увидев, как она прижала к груди большую банную мочалку, и позволил себе поднять свою говорящую бровь в направлении мисс Розберри, которая стояла рядом с ванной, держа наготове теплое полотенце.

— Вы можете идти, — обратился он к женщине, чьи глаза злобно сверкнули в ответ.

— Это ты можешь идти! — бросила Джилли супругу через плечо.

Мисс Розберри, естественно, не двинулась с места. Она явно приготовилась стоять насмерть — вся ее фигура выражала непреклонную решимость.

Кевин это понял и сменил тактику. Пожав плечами так, словно ему было совершенно безразлично, что предпримет эта женщина, он обернулся к ванне и, вынув мочалку из бессильных пальцев Джилли, смотревшей на него, как загнанный в угол заяц на лису, медленно заговорил:

— Какое неудобство, не правда ли? Человеческое тело — настоящее чудо инженерной мысли, и все же, несмотря на всю нашу ловкость и гибкость, никто из нас не может сам вымыть себе спину.

Произнося этот монолог, он окунал губку в пену и массировал ею беззащитную спину Джилли. Мисс Розберри испытывала все больший дискомфорт по мере того, как прикосновения губки в руке графа становились все более нежными. Джилли же, оказавшись перед выбором: терпеть эту пытку или предстать перед супругом обнаженной, прикрытой лишь эфемерной пеной, некоторое время пребывала в замешательстве, не в силах решить, какое из унижений более унизительно.

Когда проклятая губка начала свое путешествие по левому плечу Джилли с явным намерением перейти на переднюю поверхность тела, мисс Розберри не выдержала и покинула хозяйку, даже не бросив на нее прощального взгляда: будучи старой девой, она просто не в силах была наблюдать эту сцену.

Губка лениво описывала круги по верхней части груди Джилли, спускаясь все ниже и ниже с каждой секундой.

— Ты не имеешь права! — прохрипела бедняжка в конце концов.

— Я имею все права, — прозвучал довольный ответ.