Идея вправить Славику мозги с помощью розг пришлась им по душе. Вот только кто этим займется?

Нагруженная сумками Татьяна брела по гололедице и мечтала о том, что найдется труженица, которая, бог знает за какие доблести, полюбит Славика и облегчит участь Лены. Рассчитывать на то, что он задержится на новой работе, даже под крылом у Ольги, слишком смело.

Ольгу тоже заботила мысль об улучшении уровня жизни Лены. Но, в отличие от Татьяны, Дылда рассуждала предметно и нашла, как ей казалось, гениальное решение. Надо сдать комнату! Ленка с сыном, девушка приходящая не в счет, барствуют в шикарной, пусть давно требующей ремонта, квартире. Одну комнату сдать. И кандидат есть. Правда, он по телефону отказывался — ему нужна квартира, в его годы по углам скитаться несолидно. Согласился приехать только потому, что от Ольги так просто было не отвязаться.

* * *

За десять метров до подъезда, несмотря на то что шаркала старческой походкой, Татьяна все-таки поскользнулась и упала в лужу. Ручки у одной из сумок оборвались, в снежную жижу выкатились апельсины и бутылка красного вина.

— Какие женщины нынче на улицах валяются! — услышала Таня над головой. — Вы не ушиблись?

Прохожий мужчина помог ей стать на ноги, покачал головой, глядя на мутные потоки, стекавшие с ее голубой норки, собрал продукты. Татьяна могла их взять только в зубы.

— Вам далеко? — спросил он. — Если в этот подъезд, то нам по дороге. Я вас провожу.

Им оказалось и в одну квартиру.

— Игорь, здравствуйте! — приветствовала открывшая дверь Ольга. — Вы уже познакомились? Это Татьяна. Таня, почему ты такая грязная? Упала? А это Игорь, я тебе о нем рассказывала, патологоанатом. Он будет жить у Ленки.

— Что будет делать? — переспросила удивленно Таня.

— Это еще не решено, — успокоил Игорь.

— Продукты на кухню, — командовала Ольга, — шубу в ванную. Игорь, пойдемте, я вас с хозяйкой познакомлю. Она немного приболела, вы ее, как врач, заодно посмотрите.

Через несколько минут Ольга пришла на кухню, где Татьяна занялась приготовлением обеда, и поделилась своими сокрушительными планами. Игорь будет платить сто долларов в месяц за комнату. Если согласится, конечно.

Он с женой разводится, собирается квартиру найти. А тут полупансион — Ленка ему завтраки будет готовить. В морге, кстати, прилично зарабатывают.

— В морге? Ты умом тронулась! — сказала Таня. — Сдать комнату чужому мужику! Если он согласится, это будет в высшей степени подозрительно!

— Конечно. Как бы он нашу Киргизуху невинности не лишил.

— Она окажется в двусмысленном положении!

— Уже оказалась: не беременная, а в голодные обмороки падает.

— Из гранатов сок выдави. Я ей могу денег занять.

— Я тоже могу, она не берет, потому что отдать не сможет.

Бульон закипел.

— Можно в квартиранты девочку-студентку найти. Отбивные с кровью сделаем, да?

— Да. Девочку-студентку Славик оприходует.

— Тогда мальчика иногороднего. Где терка?

— Мальчики-девочки… Чем тебе Игорь не понравился?

Татьяне Игорь как раз понравился: ему под пятьдесят, хорошее открытое лицо, располагающие к легкому общению манеры. Но это не значит, что его нужно навязывать в сожители Лене.

— Просто удивительно! — возмущалась Таня. — Тебе не стыдно выставлять нас в роли сводниц? Заправь салат майонезом.

— Кто бы строил из себя тихоню! У самой чужие жены двери в бешенстве обдирают. Из клюквы морс сделаем?

Их спор прервало появление Игоря.

— Как там больная? — ласково спросила Ольга.

— В сравнении с вашими пациентами, — не удержалась от сарказма Таня.

Патологоанатом не обиделся, он весело доложил, что опасности жизни нет и он намерен серьезно рассмотреть предложение Ольги.

Татьяна фыркнула: пощупал пульс у Киргизухи и уже готов вселяться.

— А Лена об этих предложениях знает? — насмешливо спросила она.

— Не знает? — без тени смущения переспросил Игорь. — Тогда я немедленно отправляюсь обсуждать их с ней.

Татьяна и Ольга невольно прыснули: Киргизуха в своем репертуаре. Наверняка и двух слов не сказала, а человека уже повело.

— Выдави в чашку пол-лимона, добавь три ложки меда и горсть орехов. Знаешь, Дылда, если бы я была мужчиной, то женилась бы только на Ленке.

— Я бы тоже. Хотя и ты мне нравишься, особенно когда молчишь и не мешаешь старшим товарищам.

— В конце концов, — смирилась Татьяна, — Киргизухе самой решать, селить ли здесь работника морга. Ты его хорошо знаешь?

— Участвовал в одной нашей передаче. Классный специалист. Следователи на него молятся. В очередь к нему со своими трупами стоят.

— Подходящего профиля специалист, что и говорить. Он работу на дом не берет? А ведь… — Татьяна задумалась и перестала накрывать на стол, — ведь он сейчас заморочит Киргизухе голову, она его бесплатно поселит.

— Не допущу! — подхватилась Ольга.

В комнате все происходило так, как предсказала Татьяна. Лежащая на диване и по пояс укрытая пледом Киргизуха сочувственно хлопала своими восхитительными глазищами в ответ на рассказ Игоря о его горькой доле.

— Конечно, если вам нужно приткнуться на несколько месяцев, — проговорила Лена, — поживите у нас. Но ни о каких деньгах речь не может идти.

— Очень даже может! — встряла Ольга. Вспомнила доводы Татьяны. — Это будет выглядеть двусмысленно! Я не собираюсь выступать в роли сомнительной сводницы! Обсудим финансовую сторону дела.

Татьяна на кухне обрабатывала Славика, который закончил уборку, проводил подружку и теперь скрывался от гневных рыков тети Оли.

Положение трагическое, пугала Татьяна. Мама опасно больна. Падая в обмороки, она рано или поздно сломает кости, хуже того — разобьет голову и тогда останется на всю жизнь невменяемой, не сможет говорить, ходить в туалет и никого не будет узнавать. Славика ждут тяжкие испытания. Чтобы окончательно устрашить его, Татьяна рассказала о «сюжетике» из Ольгиной передачи — юноше с парализованными старухами.

— Ситуация настолько серьезная, — говорила она, — что, очевидно, придется на некоторое время поселить у вас врача, который будет присматривать за мамой. Мы это делаем втайне от нее, чтобы не травмировать, как будто он снимает у вас комнату. Понял? Самое главное — правильно кормить твою маму. Бери листочек и записывай. Ежедневно: сок гранатовый, орехи с лимоном и медом…

* * *

На неделе им дважды повезло. В понедельник Ирина Дмитриевна проведывала в больнице подругу — Татьяна тут же примчалась к Борису. А в четверг Катенька уехала к родителям, дети были на работе, и в распоряжении Татьяны и Бориса оказалась пустая квартира.

Они валялись в постели и полушутя-полусерьезно обсуждали комичность своего положения. Взрослые люди называется. Бегают как зайцы по норкам, то есть по койкам.

— В молодости было проще, — сказала Таня. — Словно в пустоте, в вакууме, никого вокруг.

— Правильно, — поддержал ее Борис. — Теперь у тебя все мысли заняты отцом, детьми, невесткой и даже неродившимся внуком. Я у тебя на каком месте?

— Ты у меня по контрамарке. А чья жена, — весело возмутилась Таня, — пыталась меня застрелить?

— Пилочкой для ногтей.

— Боря, давай корову заведем?

— И лошадь, и овец, и всенепременно курочек. Где мы жить будем?

— Вот что объединяет нас с молодежью: любовь без житейских планов. Хотя нет. Они теперь нам сто очков вперед дадут по части практичности и рациональности.

Разговор соскользнул в привычную колею: Маришка, Павлик, Тоська, Катенька.

— Стоп! — Борис закрыл ладонью Танины губы. — Мы собирались говорить о прелестях любви в возрасте зрелости и мудрости. Нет, пожалуй, сначала займемся ею конкретно.

* * *

Через некоторое время, обсуждая радости их любви, они сбились на разговор о друзьях. Ольга, Лена, Олег, Сергей…

— Боря! — вдруг испуганно замерла Татьяна. — Ты можешь обещать, что не умрешь раньше меня?

— Если только голодной смертью. Куда ты подхватилась? Не надевай халат. Пошли готовить ужин нагишом.

— Это неприлично.

— Это восхитительно, особенно когда ты стоишь ко мне спиной.

— Ах! Тебе не нравится мое лицо?

— Очень нравится, но оно все время на виду, в отличие от других соблазнительных участков. Кстати! Ты еще ни разу не сказала, какие части моего мужественного тела тебя восхищают более всего.

— Если я скажу, то ужин отложится на неопределенное время.

Компромисс между пуританством и нудизмом был достигнут с помощью кухонных полотенец: Татьяна использовала свое в качестве шарфика, а Борис соорудил набедренную повязку.

Перекусывая бутербродами, они говорили о кулинарных пристрастиях. Сначала каждый заявил о собственной всеядности, а потом перечислил список ненавистных блюд и продуктов. Они были единодушны в отвращении к вареному луку, манной каше и жирной свинине. Но решительно разошлись в оценках фаршированного перца и молочных киселей.

Когда, сбросив «одежды», они вернулись в постель, Борис сладко потянулся и потребовал:

— Рассказывай! Рассказывай, как ты меня любишь.

— Я не умею красиво говорить.

— Напрягись и выдай ряд сравнений: я тебя люблю как…

— Новую шляпку, фирменную косметику, будни без критических дней, малосольный огурчик, свежеиспеченный расстегай с вязигой…

— Возьму свои слова обратно! — пригрозил Борис.

— Какие?

— Что обещал на тебе жениться.

— Только попробуй! И ты не на мне обещал.

— А на ком, интересно?

— Ты сидел тогда на стуле.