Когда они приехали домой, Хелена сразу же направилась к лестнице.

– Минутку, кузина, – окликнул ее Северн.

Она повернулась и холодно взглянула на него.

– Твоя карета отремонтирована, – сказал он. – Завтра можешь ехать куда угодно, без слежки. – Кровь бросилась ему в лицо от сознания, каким дураком он был прежде.

– Спасибо. А как мои денежные средства? С ними тоже все в порядке?

– Завтра я займусь этим вопросом. Сколько тебе надо?

– Думаю сто фунтов стерлингов хватит.

– Если тебе эти деньги нужны срочно, я с удовольствием одолжу их тебе. Понадобиться несколько дней, чтобы продать консоли.

– Еще раз спасибо. Естественно, я верну тебе деньги до… вскоре, – сказала Хелена. У нее чуть не сорвалось «До того, как я уеду».

Несколько дней могли обернуться неделей, а ей хотелось поскорее заплатить за проезд. Она много думала о своем бегстве, и ей пришло в голову, что чем раньше она начнет тайно собирать чемоданы и отвозить их на корабль, тем лучше. По ее плану, дом надо было покинуть незаметно, а это означало, что у нее не должно быть никакого багажа. Здравый смысл подсказывал ей, что надо закрепить за собой каюту на корабле прежде, чем вывозить туда багаж на хранение.

– Могу я еще что-нибудь сделать для тебя, кузина? – прервал ее размышления Северн.

Сделать надо еще много. Продать, например, лошадей и тильбюри, но об этом она напишет в записке. Если она заговорит о продаже сейчас, естественно, Северн начнет задавать вопросы.

– В данный момент ничего, спасибо, – ответила Хелена.

Северну показалось, что он достиг определенных успехов, и он решил продвинуть примирение еще на один шаг вперед.

– Кузина, прости меня за мое поведе-ние в последние дни. Раньше мы были… ближе. Я чувствую, что мы удаляемся все дальше и дальше.

Его слова вызвали в ее воображении огромную массу воды, что вскоре разъединит их, и непрошенные слезы заблестели в ее глазах. Из-за кашля в горле она не смогла произнести ни слова. Поэтому просто похлопала Северна по руке и взбежала наверх в свою комнату, чтобы броситься на кровать и выплакаться.

Что это с ней? Она, которая никогда не плакала раньше, в последнее время дважды рыдала из-за Северна. Почему она должна плакать из-за этого ужасного человека? Хотя временами он не казался таким уж ужасным. Он может быть довольно милым, если захочет. Не влюбилась ли она в него? Но ведь любовь – событие, полное радости, а не этой ноющей боли в груди. И потом, Северн не относится к тому типу мужчин, которые ей нравятся. Он недостаточно галантен и недостаточно ревнив. Все-таки, Хелена боялась, что влюбилась именно в него. Ее сердце начинало биться сильнее, когда он входил в комнату, а от его прикосновений ее бросало в жар. Мысль, что она никогда больше его не увидит, походила на темную, бесконечную ночь.

Она чувствовала, что Северн хотел бы жениться на ней. Сможет ли она изменить его отношение к себе? Что еще бывает больнее, заставляя безмерно страдать женщину, чем любовь к человеку, которому ты безразлична? О, конечно, он в достаточной степени джентльмен, чтобы обращаться с ней уважительно, но Хелену не могло удовлетворить простое уважение.

Она хотела, чтобы Северн потерял из-за нее голову, забыл о приличиях и деньгах, а только любил ее так, что мог бы выставить себя на посмешище ради этой любви. Хелена чувствовала, что Северн способен на такую страсть, если не перестанет сдерживать себя. Он явно ревновал к Мальверну, но это была холодная английская ревность, проявлявшаяся лишь на словах. Испанский любовник уж точно нашел бы повод для дуэли. Нет, она должна одним ударом перевернуть все воспоминания подобно тому, как нож отсекает руку вора. Пройдет время, и боль утихнет. Но в ближайшем будущем ее ждут лишь страдания.

Глава 22

Верный своему слову, Северн прислал карету Хелены и снял наблюдение. Но скоро она поняла, что даже с собственной каретой невозможно тайно вынести из дома сундуки. Поэтому Хелена перебрала свой багаж и сложила самое необходимое в пару небольших сумок. Конечно, Фостер понятия не имел, что было в этих сумках,

которые он доставил на «Принцессу Маргарет». Все домочадцы знали, что Элджернон заказывал камзолы, и предположили, что Хелена прикупила еще несколько вещей английского покроя.

Дни были заполнены визитами и посетителями, а вечера – балами. Особое внимание и приготовления уделялись балу Хелены. Еще в начале Сезона она заказала платье из белого тюля. Готовясь к возвращению на родину, она решила уложить волосы в испанском стиле – поднять их высоко вверх и заколоть гребнем. Она намеревалась также пренебречь условностями и набросить длинную испанскую шаль в ярких цветах. Какое ей дело, что скажут люди? Скоро она будет далеко от их пересудов.

Отношения с Северном оставались про-хладно-вежливыми. Он заметил, что Хелена напрягается при любом вопросе о ее дневном времяпровождении.

– Я ездила на прогулку, – сухо отвечала она, прерывая тем самым дальнейшие расспросы.

– Как у тебя дела с деньгами?

Ответ Хелены был столь же отрывисто-грубоватым:

– Я скоро верну долг, Северн, если именно это тебя беспокоит.

– Я совсем не то имел в виду! Тебе не надо еще денег?

– Сумма, которую ты так любезно ссудил мне, более чем достаточна… А как дела в Уайтхолле? – этот вопрос всегда служил великолепным средством отвлечь его внимание. Северн подробно рассказывал, но было совершенно очевидно, что Хелена слушала невнимательно.

Не было откровенности и с леди Хедли. Она боялась, что та сможет выдать ее каким-нибудь неосторожным словом. В среду утром Хелена все-таки сказала крестной, что днем пойдет на свадьбу Мойры.

– Тебе нужен сопровождающий. Почему бы не попросить Северна отвезти тебя?

– Он слишком занят и, кроме того, терпеть не может Мойру.

– Для Эдварда это не имеет значения. Его не задела даже помолвка Марион. Ты оказываешь на него благотворное влияние.

– Я вообще не имею никакого влияния на этого человека!

Леди Хедли не стала спорить, но осталась при своем мнении. Хелена влияла на Эдварда, но не так, как ожидала его мать. Он стал тактичнее, мягче, внимательнее к другим, но пропала его былая беззаботность. Взять, к примеру, деятельность на Уайтхолле. И Хелена изменилась. Прежняя жизнерадостность покинула ее. Она воспринимала развлечения Сезона как тяжелую обязанность. Леди Хедли ожидала от этих двух молодых людей блистательности ума, вспыльчивости, а они казались какими-то скучными и нерешительными.

Хелена выбрала аккуратное платье спокойных тонов, отправляясь на свадьбу, и чувствовала себя одетой чересчур скромно в толпе других приглашенных. Это были, в основном, друзья и родственники Гейджхата, пышно разодетые по случаю предстоящего торжества.

Сама церемония оказалась непродолжительной. Хелена со страхом вслушивалась в священные слова брачной клятвы. «Пока нас не разлучит смерть». Какой решительный и ответственный шаг в жизни! Новобрачные сияли от счастья, и на их лицах было такое же любящее и преданное выражение, что и у Марион и Мальверна.

Как могло произойти, что две эти пары, не такие удачливые, как она с Северном, в светских и материальных делах, обрели настоящую любовь?

Мойра и Гейджхот уже не молоды и перешагнули черту физического расцвета, а у Мальверна нет ни гроша за душой и он вынужден пробивать себе дорогу собственным трудом. Без ложного тщеславия Хелена считала гораздо привлекательнее Марион и, конечно, богаче. Но ни молодость, ни красота, ни богатство не помогли встретить человека, полюбившего бы ее так, как любили двух этих дам.

Хелена ощутила жгучую тоску. Не дождавшись начала свадебного пира, она извинилась и уехала домой, пожелав Мойре и Гейджхоту счастья и всех благ. Она задержалась лишь для того, чтобы договориться о кэбе, который отвез бы ее после бала на корабль. Дома она просмотрела светскую хронику. Каждое второе сообщение рассказывало об очередной помолвке. Казалось, все девушки нашли себе partis в этом Сезоне.

В четыре часа Хелена начала прислушиваться, не раздадутся ли шаги Северна. Он нередко приезжал домой рано и обычно был не прочь поболтать. Сегодня она порадует его, рассказав о свадьбе Мойры и открыв кое-какие свои чувства. Хелена ждала больше часа, потом вернулась в свою комнату.

Северн прибыл домой, едва успевая переодеться к обеду. Он и не подумал спросить, чем она занималась днем, а сама она рассказывать не стала. Вечером они побывали на трех различных приемах. Хелена танцевала с Северном на первом, потом избегала его. Рутледж вернулся из Нью-Маркета, и Хелена решила доставить ему удовольствие, станцевав с ним на остальных двух балах.

За день до своего личного бала молодой леди разрешалось вести себя нервно и беспокойно. На следующий день Хелена наблюдала, как расставляют цветы и стулья, и постаралась быть полезной. Приехали Комстоки узнать, не надо ли чем помочь и остались на чай. Их разговор касался, в основном, свадебных приготовлений Марион. Каждое слово впивалось в Хелену как острый шип. Вечером она была приглашена на бал, но решила остаться дома.

Северн сразу же согласился. Его обрадовала возможность побыть с ней наедине. Раньше его ухаживания никогда не были тщетными. Отсутствие интереса со стороны Хелены расстраивало все его планы, наносило удар не только его сердцу, но и гордости.

– Великолепная идея, – сказал он. – У нас будет тихий спокойный вечер. Ты можешь пораньше лечь спать, чтобы выглядеть завтра свежей и особенно привлекательной.

– Мне надо написать несколько писем, – сказала Хелена и поднялась наверх.

Зная, что завтра ее ожидает напряженный день, Хедена написала прощальную записку леди Хедли, которую собиралась оставить возле подушки перед тем, как ускользнуть из дома. Она выразила горячую и пространную благодарность своей крестной за гостеприимство, извиняясь за внезапный отъезд. Когда она попыталась объяснить причину столь стремительного отъезда, изобретательность ее иссякла, и она просто написала, что так будет лучше. Хелена ни словом не обмолвилась об Испании. Может быть, леди Хедли решит, что она поехала в имение отца в Ланкшире. В конце ее письма следовал постскриптум для Северна, где она просила продать свой выезд и лошадей, взяв из этой суммы те сто фунтов стерлингов, которые она была должна. Потом пересчитала оставшиеся деньги. Вполне хватит на чаевые слугам.