— Десять ударов? — ужаснулась Атина. — А сколько человек было в твоей команде?

— Двести сорок три.

Атина быстро подсчитала в уме число ударов и содрогнулась.

— Люди испанца содрали с меня рубашку, привязали к рее и принялись избивать. Испанец думал, что англичане трусы, что я запрошу пощады. Но я не доставил ему такого удовольствия. Я должен был спасти свою команду.

— О, Маршалл! Сколько же ударов ты выдержал?

Он безучастно пожал плечами:

— Сорок восемь.

Она закрыла лицо руками.

— Ты, должно быть, уже был в агонии.

Маршалл вздохнул и не стал вдаваться в детали.

— Значит, тебе удалось спасти только четверых?

— Так получилось, что нам всем удалось избежать плена. Дым от стрельбы пушек во время сражения привлек внимание британского флота. Пока испанец издевался надо мной, британский флот неожиданно напал на корабли Вильнева, и он бежал. Обратно во Францию.

— Слава Богу. Если бы не англичане, тебя убили бы.

Он кивнул.

— И адмирал Роуланд очень старается, чтобы я об этом не забывал.

— Значит, это он спас тебя и твою команду?

— Так мы с ним познакомились и стали друзьями, я обязан жизнью этому старику. Теперь ты знаешь, откуда у меня шрамы. Я рассказал тебе все потому, что ты наконец выполнила оба моих условия — ты вежливо меня попросила и попросила, чтобы я разделся.

Она улыбнулась. Благодаря этому рассказу о героизме и готовности жертвовать собой Маршалл стал ей еще дороже, хотя ей было невыносимо думать о том, что ему пришлось пережить.

— Мне очень жаль, что на твою долю выпали такие тяжкие испытания.

— Шрамы напоминают тебе о том, что прошлое было реальным. Но при этом приятно думать, что прошлое не взяло над тобой вверх, а это ты победил его. — Он нежно поцеловал ее в губы. — Мы оба пережили в прошлом много чего страшного, но наши шрамы — это наши награды за стойкость.

Глава 24

Надо отдать им должное, но и Эстер, и Эллиот сделали вид, будто не заметили, в каком состоянии была их одежда, когда Атина и Маршалл вернулись на постоялый двор.

Они пообедали в пабе изумительно вкусной копченой треской с картофелем. Понизив голос, Атина рассказала им о том, что они нашли золото, с чем Эстер и Эллиот их поздравили.

Маршалл запил обед крепким шотландским элем.

— Первое, что нам необходимо сделать, это найти доверенное лицо, надежного управляющего, которому мы можем доверить защищать наши интересы в Килдэроне. Кин?

— Да, сэр?

— Я хочу, чтобы ты стал моим представителем в Килдэроне.

— Я, сэр? — не поверил Эллиот. — Но я всего-навсего грум.

— Я никогда бы не доверил такое важное дело груму, Кин. — Маршалл положил руку на плечо молодого человека. — Но своему зятю…

— О, сэр! Спасибо, сэр! — Он схватил руку Маршалла и стал энергично ее трясти.

— Поздравляю, Эллиот, — сказала Атина. — Жюстина замечательная девушка.

Эллиот сиял от счастья.

— Я не могу в это поверить. Я женюсь на Жюстине! Со мной она будет счастлива, сэр, не беспокойтесь.

— Это ты беспокойся. Я послежу за этим. Глаз с тебя не спущу.

Но Эллиот продолжал улыбаться.

— Жюстина будет моей. Я просто не знаю, как мне благодарить вас, сэр.

На лице Маршалла появилось задумчивое выражение.

— Моя невеста говорила мне, как сильно она меня любит, Кин. И на меня это произвело такое впечатление. Каждый мужчина заслуживает подобного счастья. Впереди у тебя будет не так уж безоблачно. Люди начнут сплетничать о тебе, о ней, обо мне. Но меня ты не должен опасаться. Моя сестра говорит, что любит тебя, и я уверен, что она знает свое сердце. Я хочу, чтобы она почувствовала, что значит выйти замуж по любви. Если она говорит, что ты тот человек, который сделает ее счастливой, я ей верю.

— Я сделаю ее счастливой, сэр. Я пойду куда угодно, сделаю что угодно, чего бы это ни стоило, ради нее.

— Ну вот! — воскликнула Атина. — Теперь все влюбленные счастливы.

Эстер отодвинула стул и встала.

— Прошу меня извинить. Я все еще себя неважно чувствую.

Мужчины встали, проводив Эстер взглядом. Выражение озабоченности появилось на лице Маршалла.

— Давай прогуляемся, пока не стемнело, — предложила Атина Маршаллу.

— Прекрасная идея. Кин, мы поедем в Англию завтра на рассвете. Так что рассчитайся с хозяйкой постоялого двора и подготовь лошадей.

Хотя солнце еще не село, на западном горизонте уже появилась луна. С моря начал клубиться туман, постепенно укрывая горы, словно большое пушистое одеяло.

— Как замечательно ты решил дело для Эллиота. И для Жюстины тоже, — сказала Атина.

— Есть старая песня, в которой поется: «Любовь одна для нищих и королей». Я был бы не прав, отказывая сестре в счастье только потому, что по закону семьи я могу диктовать ей, за кого ей выходить замуж. Правда, теперь мне предстоит объяснение с матерью.

— Не вижу в этом смысла. Жюстина совершеннолетняя и может выйти замуж за кого хочет.

— Да, но у людей нашего статуса все по-другому. В выборе супруга мы должны учитывать последствия. Результат плохого выбора может повлиять на многие будущие поколения.

— Я никогда не пойму английских аристократов. Они размахивают свои титулами, как своего рода опознавательными знаками.

— Согласен. Несмотря на войны и захват вражеских кораблей, на море все гораздо проще.

— Если бы я была на флоте, какое у меня было бы звание?

Он улыбнулся:

— Если бы ты была на флоте, я заставил бы тебя целовать дочь канонира.

— О! А кто она?

Он расхохотался:

— Так называется дисциплинарное взыскание, которое мы налагаем на молодых матросов, позволивших себе ослушаться офицера.

Она подняла бровь.

— Если в этом замечании содержится урок, то я не поняла его.

— Нет, никакого урока, — ответил он, заключив ее в объятия. — Ты строптивая и вздорная женщина, которая к тому же имеет привычку непристойно ругаться. А теперь, когда ты отдала мне свою любовь, ты стала еще опаснее.


— Я же говорила тебе, что эта женщина сплошное несчастье, — разразилась тирадой Аквилла Хоксуорт. — Посмотри, что она с нами сделала.

Разъяренная женщина швырнула через обеденный стол газету, и она попала прямо в руки Маршалла. Он развернул газету и мысленно выругался.


«На непристойных лекциях одиноких женщин учат разврату!

Мы обнаружили, что так называемая Школа искусств для женщин графини Кавендиш — это пансион, в котором старых дев и пока еще незамужних девушек развращают лекциями по вопросам секса, превращая их, таким образом, в женщин легкого поведения. Ученицами школы являются члены семей правящего класса Англии, которых готовят стать куртизанками. Владелицы этого заведения мисс Атина Макаллистер и леди Эстер Уиллетт (урожденная Бермондси) нанимали джентльменов с плохой репутацией, чтобы лишать девушек невинности и учить их развратному поведению. Из-за обвинений в разврате школа была закрыта, но владелицы скрылись».


— Читай дальше, — съязвила Аквилла. — Погоди, пока доберешься до имен учениц. Имя Жюстины пропечатано там огромными буквами.

Маршалл прочел омерзительную статейку до конца.

— Негодяй! Я предостерегал его, говорил ему, чтобы он не публиковал этого.

— Ты бы видел, что было у нас дома. Повсюду нечистоплотные журналисты. Подумать только — моя дочь стала предметом столь жгучего интереса. Следующим шагом будет наше изгнание из всех салонов Англии. Этот дом станет нашим монастырем, нашей тюрьмой!

— Мама, попытайся не поддаваться панике. Нам надо придумать способ подавить этот грязный вздор.

— Подавить? Разве можно повернуть это вспять? Это все равно что выбросить на ветер ведро с перьями, а потом пытаться запихнуть все обратно. Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. — Она села в кресло и потерла лоб. — Единственное утешение в том, что вовлеченными оказались и другие семьи. Это до некоторой степени уменьшает нашу виновность. Слава Богу, что ты еще не объявил официально о своей помолвке. Никто, кроме узкого круга, не знает о том, что ты якобы некогда обручился с этой женщиной.

Аквилла принадлежала к касте, которая не была склонна к бурному выражению эмоций, но, увидев мать в таком состоянии, Маршалл не на шутку рассердился.

— Никакого «якобы» и «некогда», мама. Я женюсь на Атине.

— Ты с ума сошел? Неужели ты серьезно думаешь жениться на этой особе? Она пользуется дурной славой! О ней всегда будут говорить шепотом, как о чем-то неприличном.

— В этой грязи замешаны мы все, мама. Ты не должна быть пристрастной. Атина и леди Уиллетт порядочные, честные женщины.

— Такие, как они, редко бывают честными. Разве ты не прочел статью? Они проводят все свое время на спине.

— Довольно! Прекрати!

— Ну ты и дурак, Маршалл. Все годы, которые ты провел с этим матросским отребьем, сделали из тебя предателя. Ты предал свой класс. Можешь ты хотя бы раз подумать о ком-либо другом, а не о себе? Трудно преувеличить вред, который эта заметка нанесла шансам Жюстины выйти замуж. К ней ни один уважаемый джентльмен не подойдет даже на пушечный выстрел. Что нам с ней делать?

Эти слова задели Маршалла.

— Не волнуйся за Жюстину, — не скрывая сарказма, сказал он. — Я сошлю ее в Шотландию с первым же мужчиной, который захочет взять ее замуж.


Эстер была рада укрыться в своем будуаре после этой утомительной дороги. Еще когда они ехали в Шотландию, ее укачивало от того, что карету трясло на ухабах, но обратный путь оказался еще ужасней. Ей никогда не нравились длительные поездки, а сейчас ей пришлось проехать от одного конца страны до другого.