Привычное тепло рубашки было приятным. Непонятно, почему эта уверенная в себе женщина терпит неудачу, когда дело доходит до отношений между мужчиной и женщиной. Трудно себе представить, что в этом возрасте она ничего не знала о прикосновениях мужчины. Но когда оказалась в его объятиях, он почувствовал ее неопытность и понял, что она оказалась в незнакомой ей ситуации.

Завязывая галстук, он пришел к мысли, что цели ее пансиона были гораздо шире, чем он предполагал. Атина Макаллистер не просто пыталась научить своих учениц понимать взаимоотношения полов. Она сама пыталась их понять.

Наставница Жюстины так же наивна, как и его сестра. Тем не менее Атина Макаллистер открыла ему глаза на то, о чем он никогда даже не задумывался. У него были женщины, у которых были мужчины до него. Они наслаждались интимными ласками также, как он. Но для такой чувствительной, девушки, как его сестра, жаркие объятия с мужчиной, который ей не нравится, были отвратительны и унизительны. И Атина показала ему, насколько глубокими могут быть страдания его сестры.

Закончив одеваться, он спустился вниз и нашел дверь, которая вела в гостиную. Пригладив волосы, он постучал.

— Войдите.

Строгая команда вызвала у него улыбку. Она уже была на своей территории, и к ней вернулась отстраненность. Он открыл дверь и вошел.

Вечером ее радующая глаз светлыми тонами гостиная выглядела мрачной. Обозначились затемненные углы, а заинтриговавшие его картины были в тени. Тем не менее их сюжеты остались в его памяти, и комната по-прежнему вызывала у него какой-то тайный трепет. Это здесь он понял, что его прикосновение способно вырвать штурвал из рук мисс Макаллистер и заставить ее, как говорят на флоте, сесть на мель.

Однако за письменным столом никого не было. Он обвел взглядом комнату, и оказалось, что здесь две женщины, которые сидят на оттоманке возле камина. Около Атины он увидел очень привлекательную молодую женщину лет на пять старше, темноволосую и черноглазую.

— Добрый вечер. Простите, что вторгаюсь, но мисс Макаллистер просила меня прийти… как только я… закончу свои дела.

Атина выпрямилась.

— Вы хотите сказать «получить расчет». Нет нужды быть загадочным, мистер Маршалл. Эстер знает, что вы служащий.

— Атина, не будь такой невежливой. Мистер Маршалл, я — Эстер, леди Уиллетт.

Маршалл поднес ее руку к губам.

— Весьма польщен знакомством с вами, миледи. Рад отметить, что хорошие манеры не отменены в этом заведении.

Маршалл проигнорировал выражение досады, если не раздражения, на лице Атины.

Эстер любезно улыбнулась ему:

— Спасибо, что позировали для наших учениц сегодня вечером. Я только что вернулась от них — они наверху в своих комнатах — и должна признаться, что вы единственный предмет их разговоров.

— Надеюсь, что я их не шокировал.

— Вовсе нет. Могу поручиться, что чаще всего они употребляли эпитет «красивый».

— В таком случае я польщен. Спасибо вам на добром слове.

— Не хотите ли бокал вина?

Атина поднялась:

— Нет, Эстер. Мне бы не хотелось отвлекать мистера Маршалла от других встреч. — Она протянула небольшой кошелек. — Вот ваш гонорар, мистер Маршалл. Не разрешайте нам задерживать вас.

— Что вы, мисс Макаллистер. Мне очень нравится наша беседа, во всяком случае, с одной из вас.

Атина поджала губы и медленно опустилась на оттоманку.

Эстер протянула ему бокал вина.

— Могу я полюбопытствовать, что привело вас к нам? Помимо объявления Атины?

— Вы хотите знать, почему такой джентльмен, как я, опустился до того, что стал служащим?

Эстер пожала плечами:

— Вроде того.

Маршалл невольно нахмурился. Он никогда никого не обманывал.

Особенно ему не хотелось обманывать такую приятную леди, как Эстер.

— У меня недавно умер отец, и мне пришлось взвалить на себя ведение дел в нашем поместье. Долг есть долг, как вы понимаете, миледи.

— Конечно. Мне кажется, что в этом смысле между вами и Атиной есть что-то общее.

— О? — удивился он и повернулся к Атине.

Атина покачала головой:

— Эстер, я уверена, что мистер Маршалл предпочел бы сохранить известную меру секретности, касающуюся его личной жизни.

— Совсем наоборот, мисс Макаллистер, — ответил он, усаживаясь на стул. — Я мог бы часами рассказывать о своих приключениях.

— Нет уж, увольте. Только приключений нам не хватает, — процедила она сквозь зубы.

Он громко рассмеялся:

— Что за характер! А что сказали бы ваши ученицы?

— Знаешь, Атина. — Эстер еле удерживалась от смеха. — Не захочет ли мистер Маршалл вернуться в пансион в качестве замены лорду Радерфорду?

— Что ты! — чуть было не задохнулась Атина. — Я тебе уже говорила, Эстер, мы отложим его лекцию до того времени, когда он совсем поправится.

— Но почему? — удивилась Эстер. — Мистер Маршалл совершенно очарователен. К тому же наши девочки очень его полюбили.

Атина многозначительно затрясла головой.

Маршалл поставил бокал.

— Э-э, я что-то пропустил?

Внимание Эстер переключилось с Атины на Маршалла.

— Простите нас, пожалуйста, это невежливо — говорить о вас, словно вас здесь нет. Понимаете, лорд Радерфорд — один из наших лекторов. Он проводит занятия по обучению поцелуям — своего рода практикум. На самом деле это не то, что может показаться. Главная цель первой сессии — помочь ученицам преодолеть природную застенчивость. Лорд Радерфорд, к сожалению, уже болен две недели — его свалила страшная инфлюэнца, — и мы как раз думали, кем его заменить. И если это вам не в тягость, вы могли бы провести это занятие.

Маршалл знал этого лорда Радерфорда. Это был избалованный, самовлюбленный денди, склонный к разврату. Маршалла охватила ярость. И этого человека наняли, чтобы научить его сестру, как целоваться? Если этот хлыщ учил и Атину, то неудивительно, что она настроена против мужчин.

— Вы оказали бы мне честь, — ответил он, мысленно желая, чтобы этот Радерфорд оказался сейчас перед ним: и он мог бы дать ему пощечину.

— Мистер Маршалл, — возразила Атина, — я не уверена, что вы обладаете нужной квалификацией в данном вопросе. Лорд Радерфорд известен в свете своим умением ухаживать за женщиной.

— Не знаю, — усмехнулся Маршалл, — я не стану хвалиться, но в свое время мне удалось вскружить несколько головок.

— Кто бы сомневался, — не удержалась Атина.

Маршаллу это замечание явно не понравилось.

— Мисс Макаллистер, искусство лорда Радерфорда заключается в умении обманывать. Свою славу — если это можно так назвать — он полностью заслужил, но не по той причине, о которой вы думаете. Дело не в его умении соблазнять женщин, а в том, что он их обманывает. Он негодяй, и не одна леди оказалась в незавидном положении женщины, вынужденной покупать его молчание после неосторожных сумасбродств, в результате которых она оказывалась финансовым и моральным банкротом. Независимо от того, наймете вы меня или нет заменой лорду, советую вам, пока у вас есть такая возможность, отказаться от его услуг, прежде чем кто-либо из ваших учениц падет жертвой его подлых интриг.

Эстер посмотрела на Атину с нескрываемой тревогой:

— Атина?

Атина поджала губы:

— Я уверена, что это все не так, Эстер. Я ни разу в жизни не слышала подобной гнусной клеветы.

— Услышали бы, — ответил Маршалл, смерив Атину взглядом, — если бы проводили больше времени в кругах высшего английского общества и меньше — в отдаленных уголках Шотландии, о чем свидетельствует ваш акцент.

Атина вспыхнула.

— Как вы смеете унижать меня! Если бы вы провели больше времени в Шотландии, то узнали бы, что за подобное высказывание получили бы хорошую взбучку от воспитанного шотландского джентльмена.

— После общения с вами, мисс Макаллистер, я понял, что слова «воспитанный» и «шотландский» нельзя употреблять в одном предложении.

— О!

Маршалл встал и взял со стола кошелек с деньгами.

— Леди, — произнес он, поклонившись, — я не буду больше вам надоедать. Благодарю вас за прекрасный вечер. Рад, что справился с возложенной на меня задачей. Всего доброго.

Эстер вскочила со стула.

— Мистер Маршалл, подождите. В свете того, что вы рассказали нам о лорде Радерфорде, мы не можем позволить ему оставаться наставником в нашем пансионе. Прошу вас подумать и принять наше предложение. Мы будем вам бесконечно благодарны.

— Мы? — повторил он, в упор глядя на Атину, видимо, сдерживая свой гнев. — Ваша директриса уже высказала свои возражения. Я искренне сомневаюсь в том, что она согласна с вашим предложением.

— Атина, — приказала Эстер. — Попроси его.

Атина вздернула нос.

— Поскольку вы единственный кандидат, придется смириться.

Маршалл, который почти всю жизнь привык слышать «нет, сэр» и «да, сэр», не собирался и дальше выслушивать грубости.

— Нет, мисс Макаллистер, в разговоре со мной вам придется выработать более цивилизованный тон. Придется просить меня вежливо.

— Да кто вы такой?

Он хотел сказать ей — и поточнее — кто он, но в данном случае это не имело значения.

— Я человек, имеющий право на уважение.

Эстер посмотрела на Атину с укоризной:

— Атина…

Атина не сказала, а скорее прорычала:

— Вы согласны занять эту вакансию? Пожалуйста.

— Думаю, что приму. За десять фунтов.

— Десять фунтов! — возмутилась Атина. — Радерфорд соглашался за пять.

Эстер вскочила:

— Мы заплатим. Спасибо. Так, значит, до среды?

Он поднес ее руку к губам.

— Буду ждать с нетерпением. — Надев шляпу, он повернулся к Атине. — Я буду удовлетворен тем, мисс Макаллистер, что вы научились правильно употреблять слова «пожалуйста» и «извините меня». Я бы попросил вас поупражняться в слове «спасибо», но боюсь, что такое проявление вежливости может оказаться для вас гибельно. А мне не хотелось бы отвечать за вашу преждевременную кончину.