Я сглатываю, набив перед этим полный рот божественного голландского соуса.

– Вообще-то, особо нечего рассказывать. Я сказала ему, что хочу держать все в

профессиональных рамках, и он уважает это.

– Только в профессиональных? Я тебя умоляю. – Взгляд Пэйдж полон скепсиса. – Ты

вдруг можешь стать просто сотрудницей? Как это, по-твоему, получится?

– Он мой босс, Пэйдж. Мне хочется заслужить его уважение, а не профукать эту

возможность начать карьеру.

– Это «профукивание» и помогает тебе сохранить работу, детка, – смеется она.

– Хаха, – я закатываю глаза. – Серьезно. Это важно для меня. Мне хочется сделать все

правильно. – Я чувствую себя немного отсталой от жизни, но Пэйдж знает, как я

боролась, чтобы добиться этого, какие препятствия мне пришлось преодолеть ради этой

возможности.

– Я понимаю, Грэйс, правда.

Делаю еще один глоток чая, с удивлением осознав, что он мне нравится, и еле

сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть им, когда Пэйдж произносит:

– Но, господи боже, какая же у него задница!

Мы начинаем хихикать, как в старые добрые времена, будто сидим в своих пижамах,

поедаем попкорн и смотрим телеканал «Нетфликс».

– Это определенно отвлекает, – признаю я. – Я стараюсь хорошо выполнять свои

функции, концентрироваться на работе… но я никогда раньше не встречала такого

мужчину, как он.

– Ты имеешь в виду сексуального, богатого и чертовски очаровательного?

29

N.A.G. – Переводы книг

– Именно! – Я вспоминаю, как он поощрял мое творчество и говорил, что моя страсть

творить вернется, о том как отвез меня в мои апартаменты, когда на меня накатила

реакция на смену часовых поясов. – И милый, и добрый, и щедрый…

– Ух ты, – говорит Пэйдж, потянувшись через стол и дотронувшись ладонью до моего

лба. – Кто-то заболел.

Я отбрасываю ее руку.

– Это вовсе не лихорадка, а неуместная влюбленность. Помнишь того помощника

учителя антропологии, с которым ты встречалась?

– Карл, – она морщится от отвращения, а я смеюсь.

– Карл!

– Мы были лишь на трех свиданиях, – говорит она.

Я гримасничаю.

– Он ужасно наследил на нашем ковре.

Она тычет в меня.

– А как же Роман?

– О, Боже, – я закрываю лицо руками в смущении.

– Разве не он спросил о тройничке на первом свидании?

– Да, с тобой.

Пэйдж смеется.

– Верно!

– Он был так удивлен, когда я сказала «нет». – Мы обе взрываемся хохотом, даже

удивительно, что они не просят нас уйти, ведь мы такие шумные.

– Я скучала по этому, – говорит Пэйдж, когда мы уже еле дышим, обессилев от

беспричинного смеха. – Так здорово видеть тебя воочию.

– Я тоже рада. Очень сильно. С нетерпением теперь жду частых встреч.

– Как же я тебя понимаю, – говорит она, и на нас накатывает очередной приступ смеха.

После ланча Пейдж возвращается к работе, а я прогуливаюсь по окрестностям, просто

впитывая окружающий мир. Затем замечаю на телефоне мейл от Мэйси, по-прежнему

умудряющейся быть полезной, даже из-за океана: «Вот портфолио студентов». Мне не

терпится приступить к просмотру.

Я стою перед восхитительным парком – зеленые просторы, как на полях для гольфа, и

маленький пруд в центре – и решаю, что прекрасная пасторальная атмосфера вроде этой

может помочь немного уменьшить давление от предстоящего мне выбора. Возможно. По

крайней мере, парк был красивым, а я никогда не могла отвернуться от чего-то

прекрасного.

Я иду по грунтовой дорожке к пруду. Матери прогуливаются с детскими колясками, а

женщины постарше – с крошечными собачками, мимо белых металлических скамеечек и

небольших деревьев с распустившимися на них розовыми и оранжевыми цветами. Я

сажусь на скамеечку и достаю из сумки свой таб, чтобы получше видеть картины.

Наклоняю экран так, что на него попадает тень от деревьев, и приступаю к работе.

Выпускников всего двести пятьдесят, но я могу выбрать только десять финальных

проектов. Десять студентов, чья карьера потенциально может взлететь до стратосферы.

Эта награда меняет жизнь, и я чувствую, что нахожусь не в том положении, чтобы влиять

на судьбы людей. Всего несколько недель назад я была в их шкуре, претендуя на

стажировку в условиях жесткой конкуренции и надеясь, что приемная комиссия заметит

мои таланты, что смогу показать им, чего я стою.

Мой телефон пискнул. Сент-Клэр написал сообщение: «Тебя все еще штормит?

Сможешь сегодня пойти на ужин?»

Я улыбаюсь и печатаю в ответ: «Да! Хотя мои ноги не дают никаких гарантий».

Нажимаю «Отправить», и осознаю, насколько двусмысленно это прозвучало. Дерьмо!

Был ли это перебор, я пересекла черту, отделявшую мило флиртующую девушку от

отчаянной барной шлюшки?

«Заеду за тобой в 8». Он ставит в конце фразы подмигивающий смайлик, и хотя я

знаю, что это глупо и тянет на уровень средней школы, но тихонько взвизгиваю,

прижимая телефон в груди, несмотря на то что нахожусь на людях. И более того, в

Англии, где публичное выражение эмоций, как правило, вызывает неодобрение.

Мне плевать. Я в нетерпении.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 2

Глава 7

Сент-Клэр открывает передо мной дверцу машины, и я ступаю на улицу, заполненную

пульсирующими огнями и оживленно болтающими и выпивающими после работы

людьми.

– Добро пожаловать в Сохо, – говорит он, в то время как я стою слегка ошарашенная,

пока мои глаза привыкают к шквалу цветов. – Не волнуйся, ресторан не будет таким

ярким.

Он ведет меня мимо дверей клуба, вибрирующего танцевальной музыкой, и

нескольких баров, заполненных смеющимися и развлекающимися посетителями. Они не

похожи на места, которые соответствуют типажу Сент-Клэра, но несколько человек

окликают его с веранд баров, а одна женщина машет ему и бесцеремонно одаривает меня

оценивающим взглядом.

– А ты популярен.

– Приходится, – пожимает он плечами.

Интересно, много ли ему приходится ходить на вечеринки, если он все еще этим

занимается. И Пэйдж, и Челси называли его плейбоем – неужели я всего лишь его

очередная игрушка? Пропадет ли когда-нибудь это беспокойство?

Мы сворачиваем в переулок, и уровень шума неожиданно уменьшается на несколько

децибел. Простой кирпичный фасад с металлической дверью и светящееся лампочками

название «У Тони» – единственные признаки того, что здесь вообще что-то есть, но как

только мы оказываемся внутри, я сразу же вижу привлекательность этого места.

Тут изобилует утонченная элегантность; теперь это больше соответствует стилю Сент-

Клэра – по крайней мере того Сент-Клэра, которого я знаю. Длинные белые скатерти

накинуты на маленькие столики, освещенные свечами. Начищенные до блеска

деревянные балки украшают сводчатый потолок над нами, а стены со вкусом украшены

большими черно-белыми фотографиями Лондона различных времен.

– Тут лучшие стейки в городе, – говорит он, когда к нам подходит метрдотель. Нас

провожают к уютному приватному угловому столику. Мы устраиваемся на кожаных

сиденьях и оказываемся в итоге ближе друг к другу, чем планировалось, но ни один из

нас не отодвигается.

– «Кот дю Рон» 1983 года, пожалуйста, – говорит Сент-Клэр официанту, заказывая нам

бутылку вина, о стоимости которого я даже не хочу думать.

– Очень хорошо, мистер Сент-Клэр, – одобрительно говорит наш официант, спеша

удалиться, чтобы принести нам заказанную бутылку.

– Тебя все тут знают, – вновь отмечаю я.

Он пожимает плечами, разворачивая салфетку на своих коленях.

– Я тут родился.

– А когда ты переехал в Штаты? – спрашиваю я, гадая, что побудило его уехать. – Ты

не скучаешь по здешним местам?

– По стране – конечно. Что касается близости к моей семье – не очень. – Нам приносят

вино, официант наливает немного Сент-Клэру для дегустации и после одобрения вновь

исчезает, а Сент-Клэр наполняет наши бокалы. – Ты просмотрела портфолио тех

студентов?

– Я полагала, что у меня сегодня облегченный день, разве нет? – поддразниваю я.

Он посмеивается, но могу с уверенностью сказать, что это ему важно.

– Конечно. Просто та Грэйс Беннет, которую я знаю, не смогла бы удержаться и не

глянуть хоть глазком.

– Так и есть, – признаю я. – И мне действительно понравилось то, что я успела увидеть.

Но все же чувствую легкий дурман от этой неожиданной власти. Это давление немного

тяготит.

Он протягивает в мою сторону свой бокал.

– Сливки всегда поднимаются наверх, Грэйс. Таланту необходимо время, чтобы

созреть, как хорошему вину, и возможно, сейчас не наступит чье-то время засиять, но это

не означает, что этого не произойдет в итоге, – кивает он. – Просто выбери картину,

которая будет говорить с тобой, которая покажется наиболее перспективной.

31