– Это возвращает меня в прошлое.

– Именно, – говорит Сент-Клэр. Он указывает на студентов, которые не обращают на

нас никакого внимания, будучи в кураже. – Ты знаешь, как много это будет значить для

этих студентов, и у тебя нет скрытых мотивов или политической выгоды, поэтому ты

идеальный человек, чтобы выбрать победителей.

– Но кто может сказать, что на самом деле лучшее? – спрашиваю я нервно.

Он приподнимает брови.

– Вообще-то ты, будучи прежде всего моим арт-консультантом. Это часть твоей

работы.

Я хмурюсь.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду, верно? Искусство так субъективно – почему

мое мнение должно иметь больше значения, чем чье-то другое?

– Потому что так и есть. – Сент-Клэр смотрит на меня. – У тебя дар видеть глубинные

эмоции картины. Поэтому я тебя нанял. Твое мнение значит больше, чем чье-либо.

Я должна отвести взгляд.

Перевожу его на студентов за работой: их лица сосредоточены, кисти опускаются и

поднимаются от холста к палитре. Я думаю о том, какие возможности у меня бы были,

если бы я смогла закончить обучение в престижном колледже на Восточном побережье, в

котором встретила Пэйдж. Что бы означала для меня такого рода награда.

– Чья-то жизнь драматическим образом изменится после этого, – говорю ему. Не так,

как моя недавно. Вселенная забавно порой поступает, давая нам желаемое только после

того, как мы сдаемся и теряем надежду. Может, это потому, что именно в тот момент мы

наконец-то готовы и хотим рискнуть.

– Просто следуй своим инстинктам, – заверяет он.

Мы возвращаемся к центральному входу, но на меня будто скоростной поезд

наваливается усталость, неожиданно я осознаю, что слишком утомлена, чтобы стоять. Я

слегка покачиваюсь, и Сент-Клэр придерживает меня.

– Ты в порядке?

– Думаю, мне надо прилечь.

Он мягко посмеивается.

– Я же тебе говорил, реакция на смену поясов – это не смешно. – Он подхватывает

меня за талию. – А вот я в качестве системы стабилизации – это смешно.

– Ха-ха, – говорю я, но он практически вынужден меня нести, когда мы выходим из

здания. – Мне жаль, что тебе приходится так заморачиваться из-за меня.

– Вовсе нет, – говорит этот вечный джентльмен. – Давай отвезем тебя назад в

квартиру, чтобы ты могла поспать. У нас есть достаточно времени, так что завтра отдохни

и приходи в себя.

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 2

– Спасибо, – бормочу я. Целый день на знакомство с городом! Мой утомленный мозг

уже обдумывает варианты, поэтому мне и впрямь лучше воспользоваться

представившейся возможностью отдохнуть.

27

N.A.G. – Переводы книг

Глава 6

Я сплю мертвым сном пятнадцать часов подряд. Сент-Клэр был прав, говоря, что

влияние смены часовых поясов – это не шутка, но просыпаюсь отдохнувшей и бодрой,

готовой исследовать окружающий мир. А как может быть иначе? Я в Лондоне:

международном центре искусства и культуры – и сексуального акцента. Хотя акцент

Сент-Клэра по-прежнему мой самый любимый.

Пишу сообщение Пэйдж: «Я приехала, любимка! Хочешь вместе пообедаем сегодня?»

Сделав себе чай и попивая его, смотрю, как свет играет оранжевым и розовым цветом

на домах, утреннее солнце отражается в их белой отделке и лепнине. Пэйдж отвечает:

«ОМГ, да!!! Встречаемся на рынке Ковент-Гарден. В два?

Уточняю: «Инструкции, как туда добраться?»

«На метро, – приходит ответ , – остановка «Ковент-Гарден». С нетерпением жду

встречи!»

Грудь сжимает. Мы так давно не виделись. « Я ТОЖЕ».

Я принимаю душ и переодеваюсь в повседневное платье – Лондон, как правило, более

разряженный, чем Сан-Франциско, но все же сейчас середина буднего дня – и выхожу на

улицу, ощущая себя так, как всегда представляла себе жизнь заграницей: роскошно,

захватывающе, немного пугающе. Все вокруг в новинку, но от этого лишь увлекательней,

и я тоже чувствую себя совершенно другой.

Я спускаюсь в метро под большим красно-белым круглым значком, выясняю, как

купить билет и прохожу турникет. Фотографирую знак «Не прислоняться» для Фреда,

который хочет, чтобы когда-нибудь это было нарисовано на его кухонной стене. Поезд в

метро Лондона кажется намного чище, чем в Сан-Франциско, и движется он быстрее,

хотя особо не на что смотреть, ведь это подземка.

Я выхожу на остановке «Ковент-Гарден» и оказываюсь в узком лабиринте старых

мощеных улочек. Здесь магазинчики ютятся в старинных зданиях, а тонны туристов

наблюдают за уличными представлениями вдоль обочины дороги.

Сориентировавшись, направляюсь вниз по склону к закрытому рынку с продуктовыми

и ремесленными лавочками, продавцами и покупателями, мельтешащими словно косяк

рыб. Замечаю Пэйдж, сидящую в кафе прямо в торце рынка. Я ускоряю темп, и, увидев

меня, она подскакивает из-за стола.

– Грэйси!

– Пэйджи!

Мы визжим и обнимаемся, потом отступаем на шаг друг от друга, чтобы хорошенько

рассмотреть, а затем вновь обнимаемся.

– Как же давно это было, – говорю я и начинаю плакать, чувствуя себя глупо.

– Знаю! – говорит она. – Я так сильно по тебе скучала!

– Я тоже. – Мы снова обнимаемся, но тут я замечаю, что кое-кто из посетителей кафе

хмурится. – Ладно, ладно, люди начинают пялиться, – говорю я, ослабляя хватку.

– Да пошли они, – отвечает она, но без споров садится за столик. – Британцы немного

странно относятся к проявлению эмоций на публике, – признает она.

Я сажусь на стул напротив нее.

– Ты выглядишь восхитительно!

– Из-за массы работы даже нет нужды сидеть на диете, – шутит Пэйдж. – И ты тоже!

– Спасибо, – говорю я, расслабляясь. – Хотя я точно не на диете. Умираю от голода.

Что закажем?

Пэйдж приподнимает серебряный чайничек:

– Английский чай на завтрак? Если собираешься здесь жить, то лучше пить чай как

лондонцы.

– Конечно, – обычно я предпочитаю травяные чаи, но когда ты в Риме, или, э-э, в

Англии, верно?

– Стоит добавить сливки и сахар. – Она разливает темно-коричневую жидкость по

белоснежным блестящим чашкам. – Я также заказала для тебя яйца бенедикт. Они ведь

по-прежнему твои любимые?

– Ты самая лучшая.

– Знаю. – Улыбается Пэйдж, ее полные пухлые губы растягиваются в великолепной

улыбке, которая разбила немало мужских сердец в колледже. – Однако, к несчастью,

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 2

похоже, даже мне не по силам взломать код этого чертового грабителя произведений

искусства.

– По-прежнему никаких следов картины Рубенса? – Я добавляю в чашку сахар и

немного сливок. – Прошел почти месяц.

– Этот парень из Интерпола, Леннокс, думает, что оно связано с новым ограблением

музея в Сан-Франциско, но мне кажется это холодный след. – Она качает головой.

– Ой, я слышала об этом. – Это тот музей, в который Сент-Клэр отвел меня на наш

спонтанный пикник с сэндвичами. Мы даже прошли мимо украденной картины. –

Интересно, кому понадобилось красть эти картины – для чего? Не было никаких отчетов

о продажах на черном рынке, также не было никаких звонков или писем, которые

логично было ожидать, если воры не стараются сбыть картины… так зачем кому-то

копить все эти произведения искусства?

– Мы понятия не имеем, в этом-то и проблема, – вздыхает Пэйдж. – Нет никакой

связи между кражами – никакой схожести по времени суток или манере поведения, сами

по себе картины из разных периодов, так же как художники и их происхождение. Он

также не оставил даже малейших реальных улик. Это ставит в тупик.

– Будто загадка.

– Разве что эта кажется неразрешимой, и я не собираюсь становиться одной из тех

героинь телевизионных драм, которая посвящает всю свою жизнь и помыслы – не говоря

уже о фигуре – тому, чтобы пялиться на какое-то дело, которое она не может разгадать, –

усмехается Пэйдж.

– Но тебе разве не нравится преследование и поиск? – Знаю, что нравится, во всяком

случае она любит преследовать всех мужчин, на которых упадет ее взгляд.

– Да, я люблю преследовать, но мне также нравится и ловить. Знаешь ли ты, как

приятно поймать задиристого инвестора, подавшего ложный иск или раскрыть чье-то

мошенничество? – глаза Пэйдж загораются.

Я смеюсь.

– Ты как Грязный Гарри среди страховщиков.

– Чертовски верно! – улыбается она. – Но этот вор слишком хорош, в отличие от

копов. Улики затоптаны, след становится холодным, и мне это начинает наскучивать. –

Она делает глоток своего чая. – Надеюсь, они дадут мне что-то еще для работы.

Официант приносит наш заказ, все очень вкусно пахнет. Я приступаю к еде, когда

Пэйдж произносит:

– А знаешь, что не скучно? – Я стону. – Верно – твои сексуальные шалости с горячим

миллиардером. Давай, выкладывай подробности, подруга!