Грей ждал, что скажет на это Том. Его одолевали сомнения, правильно ли он поступил, доверив поиски старику, – они оба, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Грей хотел было послать вместо Тома Баткока, но его не знают в деревне и не станут с ним болтать.

Словно почувствовав колебания маркиза, Том сказал, почесывая бороду:

– А вы хитрец, как я погляжу, – и покачал головой. Грей решил, что тот сейчас откажется, но морщинистое лицо Тома расплылось в широкой улыбке. – Глядишь, вы и отыщете этого парня.

Грей кивнул в знак того, что оценил комплимент Тома.

– Разумеется, я отыщу его. Я никогда не терплю неудач.

После того как Том вместе с Мег отбыли в деревню, Грей стал искать Кейт, но ею и Люси занималась миссис Лидс. Если бы не Люси, он отбросил бы приличия и вошел в комнату, хотя и знал, что вид полуобнаженной Кейт в накинутых шелках и атласе явился бы для него огромным испытанием.

Поэтому он решил убить время, обследуя вместе с Баткоком дом и решая, что требуется предпринять, чтобы привести его в порядок. Очевидно, что в последние годы домом никто не занимался. К тому же не хватало таких удобств, как, например, ванная комната. Грей снова обратил внимание на недостающие картины на стенах и напомнил себе спросить потом у Кейт, каких именно нет, а также узнать, помогает ли им деньгами опекун, в чем Грей сильно сомневался.

Они закончили обход дома в кабинете, где Грей вчера писал распоряжения камердинеру. Теперь он оглядел комнату повнимательнее. Не испытывая угрызений совести, он открыл ящики письменного стола и просмотрел их содержимое, но никаких писем от бессовестного Джаспера не нашел, равно как и другой корреспонденции. Но зато обнаружил книгу хозяйственных расчетов.

Раскрыв ее, Грей с удивлением обнаружил, что последняя запись касалась уплаты за давно съеденного поросенка. Обычно домашний скот являлся необходимой принадлежностью такого большого поместья. Если сам владелец не держал скот, то этим занимались фермеры и отдавали часть поголовья в виде арендной платы. Грей быстро пробежал глазами скрупулезные записи о незначительных покупках, в основном еды. Но когда он дошел до графы, касающейся доходов, то тихо выругался.

Все тем же аккуратным почерком было записано, что черная ваза веджвудского фарфора[2] продана за смехотворную сумму, которую и деньгами-то нельзя назвать, разве что карманной мелочью.

Бегло проглядев графы и столбцы цифр, Грей снова выругался, но теперь уже громко: несколько бюстов, в том числе один работы Бернини,[3] и портрет кисти Лели[4] были проданы намного меньше их подлинной стоимости. И все ушло в руки одного и того же человека – сквайра Уэртли.

– Что-нибудь случилось, милорд?

Грей поднял голову и увидел, что Баткок с беспокойством смотрит на него.

– Я обнаружил, где находятся недостающие вещи.

– Да?

– Некоторые весьма ценные предметы были проданы за нелепо низкую цену местному сквайру, – сказал Грей.

– Но, милорд, возможно, он их единственный покупатель. Здесь, вероятно, нет других зажиточных людей, которые могут себе позволить приобрести вещи, принадлежащие графу, – резонно заметил Баткок.

Да, скорее всего, так оно и есть. Маловероятно, что у девушек имеются знакомые в Лондоне, где за предметы старины можно получить более высокую цену. Выходит, сквайр – их избавитель от полной нищеты. Но зачем же он так нагло их надувает? Ведь существует разница между сделкой и вымогательством у неискушенных женщин, между ведением дел и кражей у благородных дам, которые не чета сквайру. Что касается Уэртли, то ему следовало бы с уважением относиться к Люси и Кейт, а он… Грею неожиданно пришло в голову, что негодяй, должно быть, вынуждал Кортлендов продавать драгоценные вещи.

– Милорд?

Грей взглянул на обычно невозмутимое лицо Баткока.

– Счета… милорд.

Грей опустил глаза и с удивлением увидел, что он в негодовании смял страницу в конторской книге. Грей медленно разжал ладонь и разгладил лист. Ему просто необходимо постоянно следить за собой. Там, где дело касалось Кейт, он, забывая о приличиях, реагировал, как дикарь. Грея это стало настораживать.

Резко выдохнув, он пролистал всю книгу, но в статье прихода не обнаружил никаких сведений, кроме как о деньгах, полученных от Уэртли. Насколько он мог судить, дочери графа не получали не только содержания от опекуна, но и арендной платы от фермеров, живущих на обширных земельных угодьях поместья. Выходило, что за свое скудное пропитание они платили сами.

Грей чувствовал, что начинает снова закипать, и тщательно постарался это скрыть. Мысль о том, что Кейт не только ежедневно готовила еду и убирала, но к тому же изыскивала практически не существующие средства на жизнь, приводила его в бешенство. К списку людей, с которыми необходимо разобраться, Грей добавил и сквайра Уэртли – он стал третьим после самозванца и дядюшки Джаспера.

Мрачно улыбнувшись, Грей подумал, что, по-видимому, долго будет заниматься делами Кортлендов. Но это соображение навело его на совсем другие мысли…

Вот они наедине с Кейт, и их обнаженные тела соприкасаются… Это были первые приятные размышления за целый день, да и те прервал громкий стук в дверь кабинета – оказалось, что вернулись Том и Мег. Кухарка сияла от успешно выполненного секретного поручения, и даже кучер, казалось, подобрел. Грей велел им сесть и, оглядев слуг, подавил усмешку. Никогда прежде ему не приходилось нанимать кучера, кухарку и камердинера для расследования, но он давно понял, что для достижения желаемого результата все средства хороши. И знал, что вполне может доверять этим людям, разве что за исключением Тома.

Но сейчас старик был, кажется, искренен, рассказывая, что ему удалось узнать в Честертоне.

– Ну, новости всякие, и хорошие и плохие, милорд, – серьезно начал Том. – Этой весной приезжих хватало и в помещичьем доме, и у священника, и у сквайра. Судя по разговорам, гости сновали туда-сюда, словно своего дома у них не было.

Грей не удивился.

– Допускаю, что это обескураживает, но если мы узнаем, кто же эти гости и как долго они там пробыли, то, я уверен, сможем уменьшить список подозреваемых, – сказал он.

Кучер посмотрел на него с недоверием, но кивнул головой.

– Что касается парней священника, то один из них очень толстый, а другой уж больно праведный. Остается Эзра, старший, да еще вот племянник сквайра. Его зовут Арчиболд Ратледж, и он похож на ухажера мисс Люси, как она его описывает.

Грей рассеянно водил пальцем по губам.

– Очень хорошо. Молодцы. – Затем поочередно взглянул на Тома и Мег. – Надеюсь, мне не нужно говорить, чтобы вы не болтали лишнего. Я не хочу напрасно обнадеживать мисс Люси, – объяснил Грей и выразительно посмотрел на Тома. Тот ничего не ответил, но согласно кивнул и торопливо вышел следом за Мег помочь ей разгрузить покупки.

Когда за ними закрылась дверь, Баткок заметил:

– Виновным может быть кто угодно, и его давно уж след простыл.

– Возможно, – задумчиво ответил Грей. – Но я считаю, что не следует упускать ни малейшей возможности.

– Что мы предпримем дальше? – спросил Баткок.

– Мы устроим засаду и поглядим, кто туда попадет, – Грей удовлетворенно улыбнулся.


Кейт шла по кромке леса, размахивая ведерками и радуясь тому, что ее движения не стеснены юбкой. Она направлялась к тому месту, где у старого пастбища росла ежевика. После долгих душных часов, проведенных за примеркой с миссис Лидс, воздух казался особенно свежим.

Вся эта процедура напомнила Кейт о другом, забытом, образе жизни, который теперь ее не интересовал. Конечно, материя была гладкая и тонкая, как крылышки у бабочки, но какой ей от этого прок? Кейт громко фыркнула. Куда носить такую роскошь? В ее жизни не намечалось ни балов, ни светских визитов, одна лишь тяжелая работа.

Зато Люси, которая упорно цеплялась за прошлое, пришла в восторг от примерки, поэтому Кейт удалилась, чтобы не омрачать сестре радость. Дочь Мег оказалась доброй женщиной и отнеслась к девушкам так, словно они по-прежнему были богатыми наследницами, а не нищими сиротами. Но Кейт-то знала, что никакие примерки нарядов ничего не изменят. Они едва сводили концы с концами, и убойный поросенок им пригодился бы куда больше, чем изысканные туалеты.

Но с надменным маркизом спорить бесполезно. И если он считает вас замарашками, то пусть покупает красивую одежду! Грей не упомянул цену, а Кейт и не собиралась его об этом спрашивать. Он заявил, что Люси его не волнует, поэтому Кейт перестала беспокоиться о сестре. Несмотря на свои многочисленные недостатки, маркиз не тот человек, который станет лгать.

Кейт обнаружила, что, помимо высокомерия, он обладал еще и коварством, оно-то, видно, и побудило его вчера поцеловать ее. Он, наверное, хотел таким образом доказать, что Люси его не интересует, но Кейт не оценила по достоинству намерений Грея. Хотя она и не считала его лжецом, однако поверить в то, что он может ею увлечься, не решалась. Такой элегантный и властный красавец – неопрятной девчонкой в мальчишеских штанах? Ему просто нравится дразнить ее, но тогда на кухне он зашел слишком далеко. У Кейт запылало лицо при одном лишь воспоминании об этой сцене. Да и она была хороша! И Кейт пустилась бежать, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Добежав до кустов ежевики, она в сердцах бросила ведерки на землю.

Во всем виноват только он! Настоящий джентльмен никогда не поставит девушку в такое неловкое положение. Случай с ванной – совсем другое дело, так как она ненароком появилась на кухне, и хотя он соблазнял ее присоединиться к купанию, никаких попыток заставить ее это сделать не предпринимал. Но события вчерашнего дня были буквально разыграны Греем, и если она и поддалась страсти и не оттолкнула его, то винить себя в этом не собиралась. Он не имел права развлекаться за ее счет!

Ему следовало бы по крайней мере извиниться, но он совершенно не собирался каяться и разговаривал с Баткоком так, словно не произошло ничего особенного. Кейт с трудом проглотила слюну. Этот случай, который мог иметь для нее печальные последствия, для него мало что значил. Дрожащей рукой она потянулась к кусту со спелыми ягодами. Какой позор! Ведь она буквально растворилась в его объятиях и настолько потеряла разум, что самым бесстыдным образом улеглась на столе, словно поднесла себя на блюде, а ему, оказывается, хоть бы что.