(Роман)

                        На смерть

        двух благородных любовников,

    Марии д’Авалос и Фабрицио Карафа

Рыдайте, Грации, и ты склонись, Любовь,

Перед трофеями безвременного тлена —

Останками прекраснейшей четы, что смерть

Ревниво забрала у нас.

Рыдайте, Нимфы, лепестки бросайте

На прах влюбленных, окрашивая их

В цвет горести.

Рыдайте, Клио и Эрот, об страшном преступленьи,

Пусть звук рыданий разнесется далеко

По поднебесью.

Рыдай, Неаполь, спрячь лицо под траурной накидкой.

Оплачь печальную судьбу любви и добродетели.

Торквато Тассо, 1590

                                     Беседа

                        надгробной плиты Марии

                    со странствующим пилигримом

Мне кажется, я слышу ее плач, о путник,

Той, что скрывается под камнем гробовым. Я знаю, что она звалась

Прекраснейшей Марией д’Авалос, блиставшей

Когда-то на земле, а нынче и на небесах.

Она сменила трех прославленных мужей; последний

На смерть ее обрек. И вот она лежит под толщей

Земли. Пусть будет это предостереженьем

Любовникам неосторожным. Ни слова больше, остальное

И так известно всем.

Анонимный поэт. Неаполь, 1590

Предисловие

Херцог одержим гениальными личностями — мечтательными, одинокими индивидуумами, жизнь которых сложилась трагически. Карло Джезуальдо идеально вписывается в эту компанию. Гениальный композитор, племянник папы римского Пия IV и канонизированного святого Карло Борромео, а последние шестнадцать лет своей жизни — сумасшедший (по крайней мере, по слухам), противоречия в характере и таланте которого достигали шекспировского накала. Совершенное им убийство жены, Марии д’Авалос, и ее аристократического любовника напоминало своими деталями оперу: леденящая кровь смесь холодного расчета с неистовством. Последствия этого убийства были не менее драматичны.