— Я вхожу, — заявила она и вошла. Она уселась в ногах кровати, очарованная видом этой пары среди смятых простыней, и обратилась к Фабрицио: — По крайней мере вы, человек решительный и отважный, судя по общим отзывам, должны взять на себя ответственность за опасность, которой подвергаете вас обоих. Карло говорил со мной весьма подозрительно перед своим отъездом, и, возможно, он решит захватить Марию врасплох, вернувшись раньше времени. Вы просто должны сейчас же уехать, Фабрицио. Лаура ждет, чтобы одеть свою госпожу. А ты, Мария, должна подумать о том, что скажешь этой девушке.

Я оставлю вас и вернусь через десять минут. Вы должны одеться и подготовиться к отъезду, Фабрицио.

В то утро они проснулись рано, скорбно прощаясь друг с другом и планируя следующую встречу. Фабрицио поцеловал Марию в последний раз и отбыл.

— Даже королевы позавидовали бы твоему счастью в постели с таким мужчиной, — сказала Антония. — Ты только взгляни на себя! Такой восторг в сто раз благотворнее, чем все косметические припарки в мире. Ты снова расцвела и выглядишь на десять лет моложе. Твой герой вернул тебя из подземного царства на солнечный свет. Хотела бы я, чтобы Фабрицио Карафа назначил мне встречу в летнем домике. Я еще не слишком стара для таких развлечений. Ты должна сказать Карло, что провела эти последние дни со мной, принимая процедуры для улучшения цвета лица, иначе он удивится. Этот человек замечает абсолютно все, даже легкое трепетание век. Не могу тебе выразить, как я за тебя боюсь, моя дорогая.

Мария вернулась в Сан-Северо в смятении, сознавая свою раздвоенность. Ее лучшая часть, ее другое «я», отныне тайное, осталась с Фабрицио. Теперь ее жизнь будет состоять из радостей урывками, за которыми будут следовать долгие дни лицемерия и долгие ночи, когда ее будут одолевать приступы горя от потери Беатриче. Она никогда не знала, когда они захватят ее врасплох. Проходили целые часы, когда она не думала о дочери, и вдруг в следующую минуту, даже днем, на нее нападала такая тоска от невозвратной потери, что она закрывала лицо руками и начинала рыдать. Фабрицио притупил острие этого горя, тем более что сама Беатриче так любила его, но это горе будет с ней всегда, всегда.