А разве нет? Именно так Фиона и думала, но произнести это вслух не решилась, прислушавшись к паническому стуку своего сердца.

Не собирался ничего выяснять и Алекс: вместо этого просто обнял ее, притянул поближе и поцеловал, взъерошив короткие кудряшки. Губы прильнули к губам, приоткрыли рот, и язык на этот раз не проник, а мгновенно ворвался внутрь, не дожидаясь разрешения или приглашения. Его сердце буквально колотилось о ее грудь.

Фиона замерла, не зная, как реагировать на этот порыв, однако, как выяснилось уже через мгновение, это хорошо знало ее тело. Неожиданно для самой себя она запустила пальцы ему в волосы, с ликованием ощутив упругую нежность этих шелковистых завитков. Чтобы стать еще ближе, она поднялась на цыпочки, и его бородка пощекотала ей лицо. Язык смело выдвинулся навстречу его языку, и они закружились в доставлявшем неимоверное удовольствие танце. Фиона и Алекс тесно прижимались друг к другу, ослабляя поцелуй лишь для того, чтобы немного глотнуть воздуха.

Затем он так сжал ее, что напрягшийся член уперся в живот, и Фионе захотелось опустить его ниже, к тому месту, которое искал, так чтобы смог медленно войти в нее и, подобно фитилю, уже внутри постепенно разжигать огонь страсти и наслаждения, доведя их накал до затмевающего солнце взрыва.

Однако Алекс немного отстранился и прижал ее голову к своему плечу, стараясь помочь вернуть самообладание, затем начал нежно гладить по волосам, как будто они представляли собой не каштановый короткий ежик, а прежние мягкие локоны, закрывавшие плечи.

– Нет,  – произнес он задумчиво,  – не думаю, что это так. Я никогда не целовался так из благородства.

Удивленная таким объяснением, Фиона постучала ладонью по его груди и расхохоталась.

– Наше взаимное влечение друг к другу уже давно не вызывает никаких вопросов, но брак – это не влечение, Алекс, это нечто большее.

– Ну уж об этом я знаю намного больше, чем ты, дорогая,  – ответил он, приподнимая пальцами ее подбородок таким образом, чтобы она могла видеть его возбужденное, пылающее лицо. – Я был трусом, Фи. Я боялся. А влюбился в тебя, думаю, еще четыре года назад, когда увидел твою головку, высунувшуюся из окошка кареты. Но я не верил, что это может быть правдой.

Фиона часто заморгала, подумав, что с ее легкими что-то случилось,  – ей вновь стало трудно дышать.

– Ты влюбился?

Алекс кивнул:

– Теперь я точно знаю, что Небом мне дан второй шанс, и я не могу его упустить. Ты должна стать моей женой, потому что я не смогу жить без тебя: не смогу сидеть и ждать, что еще ты выкинешь в следующий раз. Я хочу увидеть, как отразится твой облик в наших детях и как ты будешь рассказывать им о расположении звезд на ночном небе.

Еще на несколько долгих минут они замерли посреди полутемной комнаты, глядя друг на друга. Они молчали, говорили только их глаза, руки, улыбки.

У Фионы было ощущение, что теперь она должна увидеть нечто чудесное. И она увидела. Как она вспоминала позже, заглянув в глаза любимому, она увидела целое небо и даже больше. В них было ожидание чуда и готовность к приключениям, уверенность в себе и мистические страхи. И она уже не сомневалась, что всю дальнейшую жизнь будет заниматься всем этим.

– Да,  – произнесла она с улыбкой. – Думаю, смогу.

Теперь рассмеялся Алекс: рассмеялся громко и искренне, как человек, все время чего-то опасавшийся и вдруг обретший спокойствие.

– О Фи, обещаю: ты не пожалеешь! – Он принялся раскачивать ее и кружить в подобии некоего танца, издавая ликующие звуки.

– А ты? – спросила Фиона, пытаясь не дать ему слишком разойтись. – Ведь я не стану прекращать свои занятия. Да и, думаю, не смогла бы, даже если бы захотела.

Он вновь поцеловал ее. Это был долгий, медленный поцелуй не только любящих, но и близких по духу и образу мысли людей, и когда он закончился, Алекс улыбнулся:

– Я уже начал готовиться к этому. Я не говорил, что мы с Чаффи строим обсерваторию? На границе наших поместий. Это для того, чтобы знать, где искать наших жен, если тебя или Мейрид не окажется поблизости.

– Ты всегда сможешь быть со мной, куда бы я ни пошла,  – ответила Фиона, чувствуя, что ее сердце поднимается к самому горлу, а ноги становятся ватными. – Мне будет очень приятно познакомить тебя с еще одним моим мужчиной.

Алекс усмехнулся:

– С Орионом? Ну уж не знаю… Я довольно ревнив вообще-то.

– Ладно, подумаем. А я? – спросила Фиона. – Какие твои мечты способна претворить в жизнь?

– О своем доме,  – не задумываясь, ответил Алекс. – О Доме с большой буквы, включающем семью и друзей. Похоже, я уже устал от путешествий и приключений, особенно после того, что случилось за последнее время. Естественно, я с удовольствием буду принимать гостей и наносить визиты, но только время от времени, и касается это ограниченного круга лиц. Впрочем, моя жена может общаться со своими учеными друзьями столько, сколько посчитает нужным. В общем, я собираюсь всерьез заняться имением дядюшки Фарли.

Фиона уже не очень понимала, дышит она или нет. То, что происходило сейчас, очень сильно походило на сказки, которые придумывают бедные девушки, глядя в небо через перепачканное мансардное окошко.

– Но все-таки ты не думаешь… Ведь могут же появиться важные депеши, которые необходимо доставить куда-нибудь южнее экватора? – спросила она нерешительно. – И можно взяться за это, хотя бы ради того, чтобы увидеть, как выглядит там ночное небо.

На лице Алекса появилась такая трогательная улыбка, что к глазам Фионы подступили слезы.

– Чтобы вновь увидеть такой взгляд моей жены, я готов устроить для нее кругосветное путешествие.

За этими словами вновь последовал поцелуй, а потом – продолжительное молчание.

– Но позволь мне напомнить еще кое о чем,  – сказал Алекс. – Твоя сестра вряд ли готова долго ждать.

Они вышли и сообщили о своем решении остальным. Дрейк открыл шампанское и поздравил обе пары. У Фионы кружилась голова, и она все еще не понимала до конца, что все это происходит в действительности. Мей бочком подошла к ней, обняла за талию и шепотом, чтобы не мешать мужчинам беседовать на деловые темы, спросила:

– Фи, ты можешь в это поверить? У нас есть семья. Настоящая! Представь, нас теперь будет четверо!

– Ни малейших шансов на это,  – вмешался Чаффи, заглядывая невесте в лицо. – Семья Алекса огромна: одних сестер не пересчитаешь, а есть еще и кузены с кузинами,  – да и моя не меньше, ты пока ее не видела.

Фиона улыбнулась жениху. Действительно, они вместе принимают ее друзей, а она становится частью его семьи и обретает родственников, многие из которых ей пока даже не знакомы. Что делать со всем этим, она не имела ни малейшего представления, но была твердо настроена выяснить в самое ближайшее время.

– Ты имеешь в виду, что семья – это когда много людей и шумно? Кажется, тебе не очень это нравилось?

Мейрид нахмурила брови и огляделась по сторонам.

– Пока все превосходно, как мне кажется.

Однако наслаждаться тишиной им пришлось недолго. Не более чем через десять минут у входа раздался стук, и все услышали шум, свидетельствующий о чьем-то прибытии.

– А я-то планировал для себя спокойное утро! – со вздохом воскликнул, поворачиваясь в сторону двери, Дрейк.

– Полковник Йен Фергусон, виконт Хоуз! – объявил с порога Чиверз. – Виконтесса Хоуз!

В дверях появился Йен. Высокий и широкоплечий, будто утес в шотландских горах, со смелым, как у Марса, взором, он осторожно, будто величайшее чудо, держал за руку Сару. Фиона неожиданно для самой себя засмеялась и с минуту не могла остановиться – оказалось, что в душе ее накопились и требовали освобождения не только слезы. Это действительно Йен! Даже не будь на нем килта «черных дозорных», она узнала бы его из десятков мужчин.

Фиона прекратила смеяться, и они с Мейрид застыли на месте, не понимая, что делать: ведь приехал старший брат, который может и не разделять их радость. Фиона посмотрела Йену в лицо. В его таких же голубых, как и у нее, глазах мелькнули боль и беспокойство. Этого было достаточно, чтобы рассудок уступил сердцу. Она шагнула вперед, а вместе с ней Мейрид, Йен и Сара, и все четверо принялись обнимать друг друга, говорить какие-то приветствия, смеяться. Через мгновение все выглядело так, будто Йен и Сара просто опоздали на семейный прием, где их давно ждали.

– Постойте,  – нарушил эту идиллию Чаффи, указывая пальцем на Йена. – Как он может быть здесь? Мы что, уже не беспокоимся относительно этой женщины – Феррар?

Ответил Дрейк:

– Вот что интересно. Как раз вчера я получил записку от одного… хм, из наших информаторов. Он сообщает, что получил задание помочь некоей женщине, очень пахнущей апельсинами, перебраться с вещами во Францию. Ее сопровождают два весьма крупных по габаритам джентльмена, явно не испытывающих к ней особого расположения. Кажется, мадам предупреждена о том, что на этом берегу вряд ли кто будет рад ее видеть, включая друзей.

– Я бы не очень рассчитывал на все это,  – заметил Чаффи.

– Один из тех крупных джентльменов – наш человек,  – сообщил Дрейк, улыбаясь.

Все теперь в безопасности! Подумав так, Фиона обняла одной рукой Алекса, другой – Йена. Всем им теперь ничто не угрожает, они вместе и счастливы! Она так долго жила в тишине, прерываемой лишь болтовней Мейрид, не такой уж частой, что суета и многолюдье последних часов напоминали ей горный водопад, гремящий, но приятно прозрачный и прохладный. И еще она знала, что получила от жизни подарок, который достается далеко не всем. У нее есть любимый и друг в одном лице. А за пережитую в детстве боль и одиночество она получила то, о чем уже перестала мечтать,  – настоящую большую семью. В общем, лучший поворот в судьбе трудно даже представить. Хотя, конечно, еще предстоит встреча с матерью Алекса. Как воспримет нового члена семьи она?

В этот момент передняя дверь вновь распахнулась, и в дом ввалилась целая толпа. Белый мраморный пол передней прихожей начали стремительно заваливать чемоданами и сумками. Перед собравшимися в зале опять появился Чиверз, уже не пытаясь сдержать смех, и объявил: