Алекс поставил вазу на место. Его раздражение неожиданно исчезло.

– Именно поэтому я и должен попасть в дом Хоуза раньше кого бы то ни было. Если имеются еще письма, то, думаю, они хранятся там. Я должен узнать это наверняка и решить, что делать дальше.

– Ты уверен, что это самое правильное?

Алекс посмотрел другу в глаза, но на вопрос отвечать не стал. Конечно же, абсолютной уверенности не было. Но что еще он мог сделать?

– Мне передали требование через Бена. «Львы» угрожают его отцу. Они хотели, чтобы я передал им девушек…  – Произнеся это, Алекс прервался, чтобы восстановить сбившееся дыхание. – Фиона, должно быть, слышала тот разговор и подумала, что я выполню их требование.

– Она была права? – спросил Чаффи, глядя ему прямо в глаза.

И Алекс впервые сам осознал истину, ставшую для него печальным открытием.

– Я не знаю…


Могут ли две не уступающие в росте большинству мужчин, великолепно сложенные девушки-близнецы с огненно-рыжими волосами сделаться совершенно незаметными? Как это ни казалось невероятным, они смогли. На всем протяжении дороги в Лондон следов девушек обнаружить не удалось. Алекс даже проехался вдоль Темзы, выясняя, не отправились ли они водным путем. Результат был таким же.

Завершив первый этап поисков в гостинице «Павлин» на иллингтонской Хай-стрит, Чаффи и Алекс принялись за разработку плана действий в Лондоне. Затем Франшем пошел за покупками в Севен-Дайлс, а Чаффи отправился в родительские конюшни, чтобы обменять породистых лошадей на каких-нибудь не так бросающихся в глаза кляч.

С начала розысков они постоянно просили всех, кого можно, дать им знать, если где-то объявятся две рыжеволосые девушки. И одно такое известие Алекс получил из Виллоубенда. Одна тамошняя судомойка сообщала, что нашла в куче с отбросами две толстых косы золотистого цвета и две ванночки, вымазанные черной краской. Стало ясно, что их прекрасные, блестящие, будто пламя, волосы были принесены в жертву страху и необходимости скрываться. У Алекса до боли сжалось сердце, когда он представил эту ужасную процедуру.

Он вышел на узкую улочку с однообразными красными кирпичными домами и, остановившись, закрыл глаза. Воспоминания вновь унесли его на четыре года назад, и он ясно представил, как, освобождая из плена шиповника, отрезает ее локон и тот развевается на ветру, будто знамя в руках победителя на поле боя. Он вновь почувствовал тепло согревавшего их солнца и ощутил шелковистую нежность сжатого в кулаке золотого локона. Это было несправедливо. Неправильно, что они тогда едва не расстались насовсем. И вот снова она убежала, не задумываясь о последствиях. Но убежала, чтобы спасти его.

Внезапно он понял, что начинает сомневаться в успехе задуманного.

– Вы уверены, что стоит идти? – услышал он вопрос Франшема примерно через час, когда они готовились идти в трущобы.

Алекс застегнул последнюю пуговицу на своих покрытых разнокалиберными и разноцветными пятнами мятых панталонах, которые приобрел для него парнишка, и взял украшенное несколькими заплатками пальто из грубого черного сукна.

– Ты собирался показать нам, как становиться незаметными, Франшем. Мне говорили, что это невозможно.

Франшем закивал:

– Дело в том, ваше почтение, что вы не отсюда и это сразу видно.

Алекс помрачнел:

– Я знаю, ты знаешь. Но можно же как-то сделать, чтобы другие не узнали?

Франшем на минуту задумался, разглядывая Алекса.

– В первую очередь нельзя так важно выхаживать, будто только что покинул теплую постельку. Люди в Дилисе устают по-настоящему. Ходят устало. Думают устало и двигаются тоже. Потом… нельзя смотреть в глаза. Это так же опасно, как с собаками.

Стоявший за Алексом Чаффи водрузил на свои густые кудри плоскую кепочку.

– Действовать устало. Это я смогу. Не спал несколько ночей подряд.

– Это не та усталость,  – сказал Франшем, обматывая шею шерстяным шарфом в серую клетку. – Усталость, как у вас, ничего не значит, и вы от нее ничего не имеете. К тому же вы упитанный, как козленок. Такая усталость только, напротив, обратит на себя внимание.

– Не могу представить, что Фиона вела себя так, как ты говоришь,  – задумчиво произнес Алекс.

Франшем презрительно фыркнул:

– Если она жила на улицах, то именно так. По-другому там нельзя. Она бы просто не выжила,  – сказал парнишка, не понимая, что для Алекса это прозвучало как обвинение. – Кстати, железная собачка у вас имеется? Только с ней можно отбить охоту покромсать вас на куски, пока будете болтаться по парку.

Алекс показал пистолет, который дал ему Финни. Искарябанное оружие выглядело не слишком презентабельно, но Финни клялся, что стреляет точно.

Чаффи натянул твидовое пальто, которое, похоже, выловили из реки, а потом сушили на куче с отбросами, и, поморщившись, сказал:

– Ладно. Я готов.

– Вот только куда они могли пойти, вы не знаете,  – отозвался Франшем. – А на улицах ведь полно мест, где они могут спрятаться.

Алекс проверил заряд в пистолете и спрятал его.

– Наша задача прочесать все заведения и дома с меблированными комнатами, расположенные от этого места до реки.

По мере того как он оценивал масштабы предстоящей работы, опасения, что у них ничего не получится, усиливались, но заодно возрастало и желание увидеть ее. Он должен был найти Фиону, попросить прощения и уговорить остаться.

– Стоит начать с тех мест, где, по мнению леди, вы их вряд ли будете искать,  – предложил Франшем.

Алекс посмотрел на него с интересом:

– О каких местах ты говоришь?

Франшем затряс головой:

– Ну, там, те, где собираются законченные пропойцы: всякие притоны, дома с номерами для шлюх…

«Шлюх». Алекс рассмеялся, услышав последнее слово. Не может быть, чтобы ответ был столь простым. А может?.. Сердце радостно забилось, как в детстве, когда удавалось решить сложную задачу.

– Сборища пропойц нам, пожалуй, ни к чему, старина,  – сказал Алекс, похлопывая Чаффи по спине. – Проведи-ка нас, Франшем, по публичным домам.

Глава 19

Фиона думала, что худшей организации дела, чем у Бетти в Эдинбурге, быть не может, но оказалось, ошибалась. Сбив ноги в походах от одного конца Сохо и Севен-Дайлс до другого, она могла уверенно сказать, что Бетти весьма успешная предпринимательница. Безусловно, на здешних улицах тоже имелись не менее успешные мадам. Эти толстобедрые остроглазые женщины не хуже, чем классные воспитательницы за ученицами, следили за своими девицами, не допуская, чтоб хоть один полупенни миновал дом свиданий. Но такие дамы не нуждались в помощи Фионы – в отличие от неудачниц, любительниц ярких нарядов, расточительных, несведущих в схемах и трюках, которые позволяют у них воровать, и совершенно не имеющих представления о том, как вести бухгалтерские книги.

Конечно, Фиона с большим удовольствием работала бы не в борделе, а в любом другом месте, если бы туда могли нанять в качестве бухгалтера женщину, но весь ее предыдущий и вновь подтвержденный опыт говорил, что ни один мясник, лавочник или ростовщик на это ни за что не пойдет. Стоило ей открыть дверь, на которой висело объявление о вакансии счетовода или бухгалтера, как ей тут же говорили, что ее амбиции слишком завышены. В публичном доме, где не обращали внимания ни на какие предрассудки, подобные проблемы не возникали.

Трудоустройство ускорилось и благодаря их новой квартирной хозяйке миссис Тоуллер, которая замолвила за нее словечко. С миссис Тоуллер ей повезло еще и потому, что та работала в театре костюмершей и помогала гримерам. У нее были краски и различные приспособления для макияжа. С помощью всего этого молодая статная рыжеволосая Фиона за час с небольшим превратилась в туповатую старую деву средних лет с собранными на затылке в пучок грязно-коричневыми волосами и болезненно-желтого оттенка кожей. Цвет глаз разглядеть было невозможно, поскольку на людях она показывалась исключительно в темных очках. Грудь, плотно обмотанная муслиновой лентой, стала плоской, а бедра, наоборот, увеличились благодаря специальной театральной подложке. В общем, она превратилась в бесполое существо, на которое если кто и обратит внимание, проходя мимо, то непременно тут же забудет. Она не знала, но маскировка уже избавила ее от внимания как минимум трех человек, рассчитывавших заработать, разыскав девушку, похожую на королеву Шотландии.

Перемещаться Фионе приходилось довольно много, но она всегда выбирала боковые аллеи и переулки, а в дома входила с черного хода, то есть старалась не привлекать внимания ни шумом, ни видом, ни запахом. В течение дня она разбирала безграмотные и запутанные счета проституток, склоняясь как можно ниже над столами, конторками, а то и просто перевернутыми ящиками, а вечером теми же улочками и переулками возвращалась в найденную Линни комнату на последнем этаже здания, которое они с небольшой натяжкой называли пансионом миссис Тоуллер.

Когда она в конце дня выходила в промозглый холод из «Гостиной мисс Франси», почему-то всегда испытывала иррациональный страх, что прихватила с собой парочку-другую клопов, и все-таки, до самых глаз натянув поверх старенького парика просторный капор, шла в следующее заведение. Так было изо дня в день. От мисс Франси она прокрадывалась к мадам Трики, оттуда в «Кошкин дом» или «Семь грехов» и другие места, в которых, кстати, категорически было запрещено ее искать Линни и миссис Тоуллер. До тех пор пока Алекс и его отец не будут в безопасности, ей предстояло жить так. Только потом они с Мейрид смогут уехать в Эдинбург.

А там… там ей, видимо, придется заниматься тем же самым, так что сейчас не до отдыха.

– Ну так как насчет еще одного места, мисс? – отвлекла ее от мыслей Линни.

Фиона тряхнула головой, возвращаясь в реальность, обвела взглядом тускло освещенную улицу и посмотрела на свою юную спутницу.

– У тебя есть что-то на примете?

Девочка кивнула и посильнее нахлобучила свой видавший виды цилиндр на голову с короткими белокурыми кудряшками.