Тони официально попросил ее руки. Едва слышным голоском она дала согласие.

Немедленно между ними вклинился Лонгест и предложил тост. Леди Амелия отпила крошечный глоток шерри, извинилась и, сославшись на головную боль, вышла из комнаты.

– Ну, вы же знаете женщин… – доверительным тоном сказал Лонгест. – Это настолько эмоциональные создания… Мысль о предстоящем замужестве привела мою дочь в такое волнение, что она просто сама не своя. К тому времени, когда вы вернетесь из Йоркшира, Амелия придет в себя и успокоится.

Тони решил не высказывать вслух свои сомнения по этому поводу.

Вечером он в одиночестве ужинал в своем большом доме, обставленном с той роскошью, какую только можно купить за деньги, и размышлял над тем, почему же он не чувствует удовлетворения. Аллендэйл советовал отложить поездку – учитывая, что ему предстояло столь важное дело, как заключение брачного контракта. Тони отказался. Он и так слишком много времени провел в Лондоне. Его ждали неотложные дела, требующие внимания; кроме того, ему необходимо было срочно повидаться с Марми, чтобы рассказать о своей женитьбе. А Аллендэйл сможет сообщить необходимые подробности письмом.

Единственное, чего он не стал делать, – это отправлять уведомление о своем бракосочетании матери. Впрочем, кто-нибудь из дальних родственников, живущих в городе, наверняка напишет ей обо всем.

На следующее утро он покинул Лондон, причем отправился в путь в одиночестве – так ему больше нравилось. Ни камердинера, ни лакеев, только он и его конь. Аллендэйл уже давно уговаривал его нанять личного секретаря, но Тони пока не принял окончательного решения по этому вопросу. Круг людей, которым он привык доверять, был очень ограничен. Знание того, что самые близкие люди легче всего идут на предательство, досталось ему дорогой ценой.

Выехав из города, он остановил коня и полной грудью вдохнул свежий воздух. С юга надвигалась гроза. Он попытается обогнать ее.

И постарается не думать о будущем, в котором его может ожидать холодная постель.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Проливной дождь отнюдь не сулил долгожданному путешествию благополучного начала. Однако в свете явного неодобрения Генри, высказанного относительно ее нежелания выходить замуж за викария Эймса, Дебора не собиралась откладывать свой отъезд. Невзирая на отвратительную погоду, старый мистер Стэнли намеревался совершить очередной еженедельный вояж в Дерби, чтобы забрать почту для Долины. Дебора могла составить ему компанию, а уже потом, из Дерби, отправиться почтовым дилижансом в Лондон. Но не успели они отъехать от дома и мили, как она уже начала сомневаться в правильности своего решения. Река Голубка несла свои воды с такой скоростью, что внушала молодой женщине ужас. Неуклюжая повозка мистера Стэнли, запряженная старой и дряхлой кобылой с провислой спиной, подпрыгивала и дребезжала на ухабах, но животное, казалось, не обращало ровным счетом никакого внимания на опасности путешествия по грязной и извилистой дороге. Дебора всерьез опасалась, что в любое мгновение лошадь может потерять опору и они рухнут с обрыва с бурные воды. Мистер Стэнли натянул над повозкой парусиновый верх, но он служил жалкой защитой от разбушевавшейся природы. Шерстяная накидка, в которую куталась Дебора, вскоре намокла и отяжелела, кожа у молодой женщины зачесалась, и вообще в такой одежде под холодным весенним дождем было крайне неуютно. Вдобавок от запаха мокрой шерсти, который лез в нос, она несколько раз чихнула, вздрагивая всем телом, отчего широкополая шляпа сползла ей на глаза.

– Может быть, нам стоит повернуть назад? – предложила она, видя, что река грозит выйти из берегов.

– Я не могу этого сделать, – заявил мистер Стэнли. Его просторечный говор резал слух, отчего слова казались разделенными на отдельные слоги. – Я езжу этим маршрутом уже десять лет, даже больше, и ни разу не пропустил ни одного дня.

– Но, вероятно, учитывая необычные обстоятельства, эту традицию можно и нарушить? – настаивала Дебора, поглядывая на взбаламученную воду. Если они, не приведи Господь, перевернутся и она утонет, то винить придется только ее непомерную гордыню. А Генри примется рассказывать всем и каждому, что он-де предлагал ей отложить поездку, но она не послушала своего благоразумного и заботливого зятя.

Мистер Стэнли громко фыркнул, выражая свое неодобрение столь поспешно сделанному выводу.

– Нам с Хоуи, – возразил он, имея в виду лошадь, – приходилось переправляться через реку, когда она совсем выходила из берегов. – И он принялся рассказывать случаи из своей жизни, один тревожнее другого, а вода поднималась все выше.

Дебора с такой силой вцепилась в деревянное сиденье, что пальцы у нее заныли от напряжения. Перед глазами плыли сцены собственной трагической смерти. Она знала, что сестры будут грустить и скорбеть о ней, но сомневалась, что зятья прольют хотя бы слезинку по случаю ее безвременной кончины.

И когда наконец серое, промозглое небо пронзил шпиль церкви, означающий, что Дерби уже близко, Дебора ощутила такую радость, что ей захотелось вознести горячую благодарственную молитву Богу.

– Видите, миссис Персиваль? – наклонился к ней мистер Стэнли. – Мы благополучно прибыли на место, хотя теперь могу признаться, что сегодня мне пришлось-таки понервничать.

Дебора смогла только кивнуть в ответ. Она промокла до нитки, дрожала от холода, а поля шляпки настолько пропитались влагой, что бессильно поникли, являя собой ужасное и жалкое зрелище. О господи, как же она будет выглядеть, когда наконец доберется до Лондона!

Мистер Стэнли воспринял это молчание как признак того, что пассажирка испугалась, и принялся упрекать ее:

– Вам не следовало так беспокоиться! Мы с Хоуи не позволим, чтобы что-нибудь случилось с будущей женой викария Эймса.

Его слова вызвали нешуточное возмущение Деборы. Она резко повернулась к вознице.

– Кто вам такое сказал? От кого вы это услышали?

Мистер Стэнли неторопливо вынул изо рта отсыревшую трубку. Он был явно удивлен и озадачен.

– Да об этом все только и говорят в Долине… И мы думаем, что вы будете хорошей парой. Его детям нужна твердая рука. Правду сказать, я еще не видел таких малолетних разбойников.

– Тогда почему вы хотите повесить их мне на шею? – Дебора даже не пыталась скрыть отчаяние, прозвучавшее в голосе.

– Женщине нужен муж, миссис Персиваль. Особенно молодой женщине, как вы.

– Но почему именно викарий Эймс?

Они въехали во двор почтовой гостиницы, в котором, как и следовало ожидать, в такой ливень не было ни души. – Потому что этим вопросом занимается баронесса Алодия.

Мистер Стэнли натянул вожжи, останавливая лошадь, но Дебора отнюдь не спешила выходить. Под аккомпанемент капель дождя, барабанящих по парусиновому навесу, она с вызовом заявила:

– У меня уже был один брак по расчету. Может быть, теперь я могу сама выбрать себе супруга?

Мистер Стэнли уставился на нее с таким выражением в глазах, словно увидел, как на голове у нее выросли рога.

– Вы благородная леди, – пробормотал он. – Леди должна выйти замуж за джентльмена. Вы же не какая-нибудь молочница, которая станет флиртовать с кем попало.

Ах, иногда ей так хотелось стать простолюдинкой! Ей хотелось, чтобы он понял ее. Ей хотелось, чтобы ее понял хоть кто-нибудь. Она позволила сестрам выйти замуж по любви – хотя, по правде говоря, если бы они остановили свой выбор на ком-то недостойном уважения, она бы воспротивилась. А сейчас пришла ее очередь.

– Если следовать вашей логике, мистер Стэнли, то замужество немногим отличается от сортировки шерсти по цвету.

– Да-да, это почти одно и то же. Разумеется, проблема в том, что в Долине не осталось мужчин вашего возраста, так что шансы найти себе кого-нибудь невелики.

Горькая правда пришлась Деборе не по душе.

– Может статься, я выберу кого-нибудь моложе себя, – упрямо заявила она.

– Нет, это не сделает вас счастливой. Молодежь может быть мускулистой и сильной, но мозгов-то у нее и не хватает.

Дебора в растерянности покачала головой. Она постепенно приходила в себя, и ей стало очень неловко, что она позволила себе разоткровенничаться перед простым возницей. Да и смысла спорить не было. Долина решила, что она должна выйти замуж за викария Эймса, приструнить его непослушных детей и, как только Дебора поможет Лизбет разобраться с проблемами, то так она, вероятно, и поступит.

Смирившись с судьбой, она сказала:

– Вы правы, мистер Стэнли. Викарий Эймс – хороший человек.

Наградой ей стала ободряющая улыбка. Возница переменил тему.

– Видите, хозяин гостиницы уже дважды приоткрывал дверь, чтобы посмотреть, что мы намерены делать. Разрешите помочь вам спуститься.

Он спрыгнул на землю, обошел лошадь и предложил ей руку. Дебора неловко сошла и поспешила к двери гостиницы, а мистер Стэнли схватил ее дорожный саквояж и торопливо последовал за ней.

– А как же лошадь? – крикнула она, подбежав к двери.

– Хоуи не возражает против дождя, если только я быстро управлюсь со всеми делами.

Он распахнул дверь и придержал ее, давая Деборе возможность проскользнуть внутрь тесной и узкой комнаты, битком набитой путешественниками, укрывшимися здесь от дождя. Дебору и мистера Стэнли приветствовала суетливая и шумная супруга хозяина гостиницы, раздававшая гостям кружки с элем. Когда поднос опустел, она, обращаясь к вознице, воскликнула:

– Господь свидетель, мистер Стэнли, мы и не чаяли увидеть вас в такую погоду!

– Я должен забрать почту, миссис Таппер. И за десять лет не пропустил ни одного дня.

– Но сегодня вы ее не получите, – сообщила женщина. – Мост смыло водой, так что ни на юг, ни на север, ни на запад или восток пути нет.

– Ничего, мы с Хоуи проедем где угодно, – заверил ее мистер Стэнли.