— Вы слышали, что сказал капитан? Поднимайте ваши ленивые задницы — и за работу, парни! Мы должны как можно скорее спустить пароход на воду!

Уилл прошел в рубку и развернул карту местности. Блэкпул находился недалеко от них, и если Кавершем отплыл с приливом, он должен был выйти в море в то же время, что и «Уильям Томпсон» сегодня. Уилл сомневался, что злодей направится на север, — северный путь был слишком узким, и там легко было его выследить и захватить. Если же Кавершем направился на юг — а Уилл готов был держать пари, что так оно и есть, — то он уже миновал Ливерпуль. Это означало, что Уиллу придется скорее преследовать его корабль, чем перехватить по пути.

Он должен доверять обещаниям своих судостроителей... они ручались, что «Стремительный» будет самым быстроходным кораблем на море — особенно в безветренную погоду. Этим утром было тихо, но ветер всегда поднимался в полдень...

Уилл встряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Нельзя тратить время. Необходимо четко следовать своему плану. Если он не сработает, тогда нужно составить еще один план... и еще... пока он не отыщет Мег и Джейка, и Кавершем наконец перестанет представлять угрозу для них.

Уилл хотел, чтобы они снова оказались все вместе. Одной семьей. Без них — без Томаса, Мег и Джейка — он был только пустой оболочкой. Они наполняли его жизнь смыслом — любовью, счастьем, ощущением полноты жизни. Ему нужны были все они.

Томас. Сейчас ему очень нужен был Томас, и Томас тоже нуждался в нем. Он не мог оставить своего сына одного, испуганного, в Ланкашире. Сейчас не мог. Но тем не менее эта его миссия была крайне опасна...

Уилл тяжело вздохнул. «Стремительный» был быстрее и прочнее любого корабля, который Кавершем мог иметь в Блэкпуле. Уилл не допустит, чтобы что-то случилось с Томасом. Или с Джейком и Мег. Он сумеет уберечь свою семью от опасности.

Обратившись к ближайшему не занятому делом матросу, Уилл отправил его за сыном, приказав доставить мальчика к нему на корабль к отплытию.

Спустя несколько часов «Стремительный» на всех парах покинул Ливерпуль. Черный дым столбом валил из его трубы. Когда только начинали запускать котел, Томас тесно прижался к отцу, и Уилл закрыл глаза, мысленно представляя себе тихий ход «Свободы», когда она скользит по волнам. Как это отличалось от теперешнего грохота. Неужели будущее кораблестроения станет таким? Полным машин и шума? Даже на суше. Железную дорогу Манчестер — Ливерпуль обещали пустить в конце лета. Если бы они прибыли в Прескот всего на несколько месяцев позже, они могли бы воспользоваться поездом, а не каретой.

Будущее, полное зловонного дыма и грохочущих машин. Неужели это цена, которую все они вынуждены платить за прогресс?

Несмотря на мрачные мысли по поводу неприятностей, связанных с паровыми машинами и прогрессом, Уилл остался доволен тем, как быстро и легко они покидали порт. Им не понадобился попутный ветер или прилив, или буксир. Они оставили гавань, когда захотели, и «Стремительный» с легкостью маневрировал в запруженных водах, не заботясь о направлении и силе ветра.

— Правда, техника отлично работает, разве нет? — прокричал Холлидей сквозь изрыгаемый машиной рев. — Гладко и ровно, как часы.

Уилл подумал, что этот шум ни в коем случае нельзя охарактеризовать как «гладко и ровно», но не стал этого говорить, пока они выбирались из порта, ловко огибая стоявшие на якоре суда. Он приказал рулевому держать курс и встал на носу вместе с Томасом. Уилл объяснил мальчику, что они ищут корабль, который увез Джейка и Мег, и Томас важно выпятил грудь.

— Я найду их, сэр!

Итак, когда «Стремительный» вышел из ливерпульской гавани, Уилл и Томас стояли на носу, высматривая суда, направляющиеся на юг по Ирландскому морю.

Первое, что проникло в сознание Мег, когда она начала приходить в себя, — это ужасная головная боль. У нее буквально раскалывался череп. Сжав голову руками, она повернулась, чувствуя, как бедро врезалось в жесткие доски пола.

Открыв глаза, девушка огляделась в слабом свете, сочившемся сквозь заросший грязью иллюминатор. Должно быть, она где-то в носовой части корабля. Пахло стоялой морской водой, и грязная холодная влага пропитала всю ее одежду. Мег промерзла до самых костей.

Джейка нигде не было видно в этом маленьком помещении.

Закрыв глаза, Мег припомнила — смутно — долгую тряску в карете. Затем ее втащили на палубу судна, которого она никогда прежде не видела. Джейк плакал и выкрикивал ее имя. Громилы подхватили ее под мышки и поволокли вниз по трапу, после чего буквально швырнули ее в это помещение и заперли на замок. Она пыталась колотить в дверь, звала Джейка, а потом, ослабев, заползла в угол и снова потеряла сознание.

Мег, пошатываясь, поднялась на ноги, держась за раскалывающуюся голову, словно пытаясь удержать ее на шее, и взглядом поискала дверь. Она увидела ее — еле заметный четырехугольник в полутьме — и заковыляла к ней, нащупывая ручку.

— Джейк! — позвала она слабым хриплым голосом. — Джейк?

Конечно же, он не ответил. Он был с Кавершемом. А Кавершем никогда не появлялся вблизи трюма своих кораблей. И конечно же, когда она повернула дверную ручку, дверь оказалась по-прежнему крепко заперта.

Корабль покачивался под ее ногами. Очевидно, какое-то время назад они вышли в море. И теперь полным ходом двигались вперед.

Прихрамывая и покачиваясь, как старуха, Мег доплелась до иллюминатора и принялась протирать стекло своей юбкой, медленно счищая толстый слой грязи, пока наконец не увидела голубое небо, океан под ним и серые фонтаны брызг от волн, разбивающихся о корпус судна. Земли не было видно. Но это ничего не значило. Они могли находиться очень близко от берега, но она этого не узнает, пока не посмотрит под нужным углом.

Мег поднялась, чтобы исследовать свою темницу более тщательно. По-видимому, это было старое помещение лазарета, рабочее место врача, которого больше не существовало — или же он пользовался теперь другим помещением. В центре стояла койка, на которой врач, вероятно, выполнял медицинские операции. На стене возле иллюминатора висели полки, заполненные полупустыми и разбитыми склянками, наверное, со старыми лекарствами. Мег поискала ярлычок с чем-нибудь вроде «Средство от головной боли», но безуспешно. Но когда она осматривала полку, ее внимание привлекли разбитые склянки. Их острые зазубренные края и углы.

Оружие. Или по крайней мере возможное средство защиты.

Она нашла особенно опасно выглядевший крупный осколок стекла — не от склянки, а от разбитого ручного зеркала — и осторожно спрятала его в кармашек, вшитый в складки ее сорочки. Это могло сработать — если она не распорет руку, пытаясь бороться.

Боже милостивый. Они были в открытом море. Если ей удастся выстоять, и каким-то чудом они с Джейком сумеют убежать, куда им тогда деваться? Ей пришлось бы сразиться с целой командой, чтобы спустить шлюпку на воду. Мег многие годы тщательно планировала тот побег с «Непокорного». И даже тогда ее план наверняка увенчался бы гибелью их обоих, не повстречайся им по счастью корабль Уилла, спасший их от смерти.

Даже сквозь опутавшую ее пелену безнадежности маленький осколок стекла в кармане успокаивал, придавал сил. А в данный момент Мег крайне нуждалась в поддержке.

Внимательно исследовав каждую щель, каждую трещину в тесной каморке и не обнаружив больше ничего, что можно использовать, Мег снова забилась в угол, в котором спала, притянула колени к груди и завернулась в плащ, сберегая силы для предстоящей неизбежной схватки.

Примерно час спустя она услышала скрежет ключа в замке. Мег взглянула на дверь из своего угла, где отдыхала, опустив голову на колени, и увидела одного из громил Кавершема.

Верзила потоптался у двери, оглядывая каморку, пытаясь разглядеть девушку в полутьме. Наконец он ее заметил.

— Поторапливайтесь. Капитан желает вас видеть, — пробурчал он.

Мег поколебалась, но бесполезно было сопротивляться. Если бы она отказалась, этот бандит все равно поволок бы ее к Кавершему, даже если бы она стала кричать и пинаться. А ей нужно было беречь силы.

Испытывая сильную боль, она с трудом поднялась на ноги. Оставив свой плащ — он совершенно промок, — она медленно подошла к двери. Громила схватил ее за ушибленную руку и вытащил за дверь, затем по двум узким коротким трапам выволок на палубу.

Мег стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Каждое ее движение отдавалось пульсирующей болью в голове.

Учащенно дыша, Мег выпрямила спину. Какая разница, что ее ждет? Кавершем никогда не увидит ее съежившейся и корчащейся от страха. Она поступила правильно, забрав от него сына. Он дурной, презренный, порочный человек. Ей предстоит в последний раз предстать перед ним, и она обязана быть сильной.

Громила втолкнул ее в капитанскую каюту, где за маленьким выщербленным, заляпанным грязью деревянным столом сидел Кавершем. Брови его были гневно насуплены, морщины на лбу и вокруг рта выделялись резче, чем обычно. Вид стола наверняка страшно раздражает его, подумала Мег с замиранием сердца. И скверное настроение Кавершема, пребывающего в состоянии наивысшего раздражения, существенно затрудняло и без того нелегкое положение Мег.

А затем она увидела Джейка. Он сидел на стуле позади Кавершема. Рот его был заткнут кляпом. Его каштановые волосы торчали во все стороны, щеки — в грязных пятнах от слез. В огромных глазах застыл ужас.

— Джейк! — Мег рванулась к нему, но громила оттащил ее назад. Его пальцы так больно сжали ее ушибленную руку, что она едва сдержалась, чтобы не застонать от боли.

Обезумевшие голубые глаза мальчика впились в нее. Джейк издавал сдавленные звуки, извиваясь, и Мег поняла, что он привязан к стулу.

Она устремила обвиняющий, полный ненависти взгляд на Кавершема, изо всех сил стараясь сдержаться и не шипеть на него.