— Я не знаю подробностей, но произошла между ними большая ссора, после которой Жиральд уехал, а Жан… решил покончить с собой. То ли судьба пошутила с ним гнусным образом, то ли во всем виновата прогрессирующая болезнь Альцгеймера, но Жан вместо сердца прострелил себе левое легкое. Пуля застряла в его груди, но он продолжал дышать, когда я нашел его в кабинете. Единственный человек, кто мог спасти его был Жиральд… Мне неприятно вспоминать те моменты, однако несмотря на мои мольбы спасти моего друга, если Жиральд отказывается от него, как от отца, он… отказался, Анжелика. Жиральд не прооперировал его, и тот скончался в течение часа на операционном столе от рук других хирургов.

— Боже! — прикрыла рот Анжелика, переваривая каждое слово, от которого становилось не по себе. Получается, ослепленный яростью Жиральд косвенно виновен в смерти отца? Нет, ей не следует допускать подобные мысли о нем, ведь Жан Ларош — убийца, заслужившей такой участи, однако… — А какова вероятность того, что Жиральд спас бы его?

— Девяносто девять процентов, потому что будучи тогда еще молодым Жиральд проводил операции по степени тяжести вдвойне, а то и втройне хуже, — тяжело вздохнул Филипп — Около двух лет я не сближался с Жиральдом, даже уволившись с его центра, но, когда сломленный Жиральд приехал ко мне на дачу, сообщив, что больше никогда не возьмет в руки скальпель, я понял, что мир теряет великолепного хирурга, а больные — шанс на излечение. Что бы то не было: огромная опухоль или пуля, тромб или осколок, Жиральд доберется и достанет его с полной гарантией на безопасность и спасение. Я пообещал помогать Жиральду во всем, так как он был хоть и одаренный, но слишком молодой. С медицинским центром ему достались и темные нерешенные дела своего отца. Уже восемь лет я наблюдаю, как в нем борются демон и ангел, Анжелика. На самом деле, Жиральд очень хороший.

— Знаю, — тихо прошептала девушка, вытирая тыльной стороной ладони катившиеся по щекам слезы — Он очень хороший, месье Лион, пусть и закрытый, пусть и порой я не понимаю его, но я никогда не сомневалась в том, что он — хороший человек.

— Анжелика, никто ему сейчас не поможет, кроме вас, — внезапно вскочил старичок на ноги, достав из кармана пиджака накрахмаленный платок, принимаясь пропитывать им вспотевший лоб — Я простил ему его ошибки, а сам он, кажется, не только никогда не простит себя, но монотонно добивает, иначе никак не назовешь. После того, как вы встретились, я впервые за восемь лет увидел на его лице улыбку и слабый огонек в потухших глазах. Отдаваясь полностью работе, пациентам, Жиральд давно перестал жить. Он только существует, потому что в нем нуждаются, но сейчас в нем постепенно появляется желание жить, Анжелика. Оно не должно погаснуть. У меня нет детей, жены, однако Жиральд мне, как сын. Ни один родитель не хочет видеть страдания своего ребенка.

Анжелика уже не сдерживалась, безмолвно плача: сколько раз она ненароком отвергала Жиральда, не догадываясь, что он чувствует в те секунды. Наверное, каждый раз от ее необдуманных фраз он терял надежду выбраться из мглы, окутавшей его. Вот, что имел в виду Жиральд, постоянно говоря, что она спасает его и меняет к лучшему. Какая же она идиотка!

— Анжелика, не отпускайте Жиральда, прошу! — севшим от рвущихся эмоций попросил ее Филипп Лион — Не позволяйте ему сделать этот последний шаг в пропасть. Я уверен, с вами он преодолеет все невзгоды. Есть тайны, есть секреты, которые даже я не могу вам сказать, но одно помните всегда: Жиральд спасает жизнь, но никогда не отнимает. То, что происходит с ним вне операционной и больниц, это не его прихоть или вина. Если кто и виноват, то, простит меня Господь, мой покойный друг. Жиральд расхлебывает кашу, которую заварил его отец. Вы… не оставите его?

— Конечно же нет! — с жаром воскликнула Анжелика, встав и положив ладонь на подрагивающее плечо старика — Разве может человек прожить без воздуха? Жиральд — мое дыхание, и я буду с ним до тех пор, пока дышу. Я нужна ему, как и он мне. Я никогда не оставлю Жиральда. Никогда! Спасибо, что доверились мне. Спасибо! Я… пойду.

Когда девушка понеслась вниз по лестнице, то Филипп Лион застонал, упав в кресло и обхватив голову руками. Что он наделал? Зачем обо всем рассказал? Ответ прост: он действительно видел в ней спасательный круг для тонущего Жиральда. Последний, хоть и сделал самую главную ошибку, недостоин мучиться и страдать. К тому же, он вполне искупил свою вину, когда спас семейный бизнес от крушения, пожертвовав свободой, взяв на себя нежеланные обязательства.

И один вопрос до сих пор висел в воздухе без ответа: простит ли она Жиральда, столкнувшись с остальными жесткими подробностями?


Не смотря под ноги, продолжая бежать, Анжелика столкнулась с кем-то, едва не ударившись об него, но руки, легшие ей на плечи, затормозили ее, и девушка подняла голову, встречаясь с голубыми глазами, наполненными тревогой.

— Ты в порядке? Что случилось? От кого ты бежала?

Обратив внимание, что Жиральд подозрительно смотрит на второй этаж, Анжелика взяла его под руку, отводя в сторону, не заметив, как вытянулось лицо профессора. Она даже и не догадывалась, что творилось в данный момент с Жиральдом.

— Мне стало скучно, и я устроила себе экскурсию по ресторану, а потом… — Анжелика на ходу придумывала отговорку, прекрасно понимая, что она не мастер лжи, тем не менее выкрутиться придется по-любому —… потерялась, то есть зашла в странную комнату, где не было света, и я испугалась. Знаешь, не переношу темноты!

— Понимаю, — кивнул Жиральд, притягивая ее за талию, прижав к себе так сильно, что ей стало трудно дышать, однако притворная улыбка веселья не сходила с лица девушки до тех пор, пока холодные подушечки пальцев не коснулись ее мокрой щеки — И плакала, конечно, ты из-за сильного испуга, Анжелика?

— Да, мне было очень страшно, — запнулась Анжелика, кивая и позволяя мужчине заботливо осушить платком следы от слез — Жиральд, я…

— Ничего, Анжелика, — резко перебил ее Жиральд, не смотря на нее, а продолжая направляться к компании коллег — У каждого есть страхи. Не следует идти на их поводу, давая чувствам волю.

Когда они подошли ближе к что-то бурно обсуждающим мужчинам, склонившимися над стеклянной клеткой в центре широкого стола, то Анжелика застыла, парализованная страхом и отвращением. Белоснежная крыса, подключенная к множественным аппаратам с трубочками, а маленький надрез на ее грудной клетке кровоточил, что вызвало у Анжелики волну тошноты. Хирурги с заинтересованным видом осматривали ее, и худощавый рыжий мужчина преклонного возраста похлопал в ладоши:

— Профессор Ларош, мы будем рады видеть вас на следующей конференции в Мюнхене, где бы вы выступили со своим авторским методом, а также прочли лекции для наших студентов.

— Весьма благодарен, и я буду только счастлив сотрудничать с вашей университетской клиникой и обогатить иностранных студентов полезными знаниями, профессор Хатц, — ответил ему теплой улыбкой Жиральд, а Анжелика чувствовала, как сильный спазм сжал ее горло, мешая дышать.

Она с самого детства боялась вида крови, не вынося багряную жидкость, поэтому, когда резала палец, отворачивалась, доверяя перевязку и остальные хлопоты матери. Девушка призывала всю силу, чтобы не упасть в обморок и не опозорить Жиральда. Она сильная, она должна относится к этому спокойнее, ведь это его работа — уверяла себя мысленно Анжелика.

— Профессор Ларош, прежде чем мы приступим к еде, вы бы могли продемонстрировать нам действие и применение химического внутреннего раствора во время операции на открытых легких? Если вас не затруднит, — подал голос кучерявый блондин в очках.

Анжелика следила, как Жиральд молча кивает, надевает протянутые ему стерильные перчатки, берет скальпель и подносит его к крысе.

— Конечно, подобные эксперименты я и мои коллеги проводим в лабораториях, тем не менее я вам покажу, — заметил Жиральд, приступая к действию — Этот раствор изобретен четырнадцать месяцев назад в лаборатории моего центра в Париже, но, как показано, уже замечены результаты. Из тринадцати крыс применение, как дезинфицирующего вещества на открытых легких, выдержало десять, при этом послеоперационный период проходил без обычных осложнениях, бывающих после торакальных операций. Эта уникальная вещь для торакальной хирургии. Сейчас перед нами крыса, веденная в искусственную кому два часа назад, и показатели пока в норме. Как видно, то мои коллеги уже сделали небольшой разрез, я же продолжу, вскрыв грудную клетку, немного отодвинув ребра, введу в поврежденный участок легкого, где уже ранее извлечен осколок, раствор, и вы сами будете иметь возможность наблюдать, как бактерии окрашиваются в синий цвет, потом — красный, погибая. В будущем, когда препарат усовершенствуется, его можно применять на человеке, заменяя типичные дезинфицирующие средства, с гарантией полной ликвидации бактерий.

Когда перед Анжеликой предстала картина того, как Жиральд собирается провести скальпелем по груди крысы, то к невыносимой тошноте присоединилось головокружение. Она не сумеет присутствовать при том, как вскрывают животное, в отличие от хладнокровно наблюдавших за всем хирургов, сталкивающихся с такими экспериментами ни раз. Кто-то обратился к ней, осведомляясь о ее самочувствии, но противный гул в ушах мешал ей четко разобрать предложение, поэтому Анжелика невнятно пробормотала:

— Мне плохо, извините.

Дальше она смутно помнила последующие события, прикрыв глаза и глубоко дыша, пытаясь отогнать темноту, давящую на нее. Она лишь чувствовала, как ее поднимают, перекидывая на сильное плечо, и до слуха постепенно доносились обрывки фраз Жиральда:

— Кровь прильет к голове, и ты останешься в сознании… Прошу простить, мы вынуждены удалиться… Да, сбросьте мне на электронную почту документы… В следующий раз…

Все было, как в тумане, и Анжелика твердила про себя только одно: хотя бы из-за ее глупой выходки репутация Жиральда не пострадала. Переживания за него помогали ей бороться с мраком, и когда они поднимались по лифту к их номеру, Анжелика, находившаяся в руках Жиральда, уже в состоянии была рассмотреть его побелевшие напряженные скулы, твердо очерченные губы и… непонятный блеск в голубых глазах.