Джуд Деверо - Искушение

– Жениться на Кенне, и чтобы Темперанс подготовила все к свадьбе, – сладко произнесла Мелани.

– На ком? – переспросил Джеймс, а Темперанс молча и выразительно смотрела на мать.

– На Кенне, дурень! – воскликнула Ровена. – На Кенне! На девушке, которую ты любил в молодости и хотел взять в жены, но твой отец внезапно отправил тебя в Лондон. Помнишь?

– А-а, – ответил Джеймс, – на Кенне...

Он улыбнулся, затем покосился на Темперанс, но она, не поворачиваясь к нему, уставилась на мать.

– На Кенне... – повторила Темперанс бесцветным голосом.

– Да, – улыбнулась Мелани, – должна сказать тебе правду, я надеялась, что вы с Джеймсом... В общем, ты понимаешь, о чем может мечтать мать, но теперь мне рассчитывать не на что. Я еще не видела, чтобы двое с такой антипатией относились друг к другу. Да и твои последние письма просто переполнялись – вы уж простите меня, Джеймс! – неподдельной неприязнью ко всему, что связано с Маккэрнами.

– Вы писали маме, что ненавидите Маккэрнов? – мягко спросил Джеймс.

– Нет, не писала! – быстро ответила Темперанс. – Мама, я ничего такого не писала! Я писала, что Маккэрнов нужно втаскивать в двадцатый век, но, честно говоря, за последние несколько дней я...

– Понятно, – прервал ее Джеймс, – вы ненавидите меня.

– А за что вас любить? – огрызнулась Темперанс. – За то, что вы думали обо мне? – она повернулась к матери. – Он думал, что я приехала сюда, чтобы выйти за него замуж. Когда я помогала детям и Грейс, он считал, что я все это делаю, чтобы обратить на себя его внимание, как какая-нибудь шлюшка, которая...

– Мы так с вами ни о чем не договоримся! – воскликнула Ровена. – Меня меньше всего сейчас волнует ваше мнение друг о друге. Самое главное – это спасти имение.

Наклонившись через стол, она внимательно посмотрела на Джеймса и Темперанс.

– Я вижу, что вы ненавидите друг друга, но думаю, вы оба согласитесь, что нельзя продавать эту землю и выгонять людей из своих домов.

– Да, – тихо ответила Темперанс, – грех уничтожать такое место.

– Да, – проговорил Джеймс, внимательно наблюдая за Темперанс.

– Хорошо, что ты переступил через свою презренную гордость и признал это, – сказала Ровена. – Теперь главное – до твоего дня рождения осталось очень мало времени, а жениться ты должен по любви. Но действовать нужно очень быстро. Ты понимаешь меня, мальчик? Ты должен делать что-то, иначе потеряешь эту драгоценную землю. И как ты будешь жить без нее? Переедешь в Эдинбург и найдешь работу с помощью Ангуса? Будешь сидеть где-нибудь за письменным столом по четырнадцать часов в сутки.

Джеймс молчал.

– Еще вопросы есть? – спросила Ровена, переводя взгляд на Темперанс.

В полной тишине Ровена продолжала:

– Как сказала Мелани, мы надеялись на вас, но раз ваша взаимная ненависть так очевидна... И если кто-нибудь из вас решит, что нужно жертвовать собой и сыграть свадьбу, я лично засвидетельствую его величеству, что вы оба ненавидите друг друга и таким образом не выполняете условий завещания. Я не потерплю больше в этой семье браков, основанных на ненависти! Я понятно объяснила?

Джеймс сидел не двигаясь, а Темперанс кивнула.

– Эта женщина, Кенна, хочет выйти за него замуж? – спросила Темперанс.

– Конечно, хочет, – ответила Ровена. – Она так любила его в детстве! Помнишь, Джеймс, как вы карабкались на гору, чтобы найти птичьи гнезда? Вы были не разлей вода.

Темперанс посмотрела на Джеймса, но он уставился на Ровену.

– Помню.

– Сердце девочки было разбито, когда ты бросил ее и уехал в Лондон. Твоя матушка так переживала за нее, что отправила малышку учиться, надеясь на ее удачное замужество.

– И скоро надежды оправдаются! – сказала Темперанс.

– Возможно, она стыдилась своего места рождения, – голос Джеймса был низким, угрожающим, саркастичным, – возможно...

– О, нет, – громко ответила Мелани, – дело совсем не в этом. Кенна вышла замуж за вдовца, который через несколько лет после свадьбы умер и оставил Кенне небольшие деньги. Ей сейчас не нужно выходить замуж, но она согласилась, потому что сказала, что любит Джеймса и всегда его любила.

– Но ведь они не виделись лет двадцать! – сказала Темперанс. – Она уже, наверное, старуха.

– Она на два года старше тебя, дорогая, – спокойно ответила Мелани, улыбнувшись, дочери, – и очень хорошенькая. Даже красивая. Разве она не красавица, Ровена?

– Одна из самых красивых женщин, которых я встречала в жизни. Я рассказывала вашей дорогой матушке, что Кенну надо нарисовать.

– Если она такая вся потрясающая, почему она хочет выйти замуж за человека, которого она полжизни не видела? – спросила Темперанс сквозь зубы.

– Потому что она любит меня, – весело ответил Джеймс, – и всегда любила. И будет любить. Настоящая любовь никогда не умирает. Она даже не уменьшается, насколько я знаю.

– Да что вы знаете о любви? – резко спросила Темперанс. – Любовь – это не мохнатое четвероногое!

Джеймс понизил голос.

– А раньше вам казалось, что я знаю кое-что о любви?

– Разве между вами произошло что-то, о чем мне нужно знать? – повысила голос Ровена.

– Темперанс, дорогая, ведь ты хочешь уехать в Нью-Йорк, правда? Там тебя ждут люди, – сказала Мелани.

Темперанс перевела взгляд на мать.

– Да. Я хочу вернуться в Нью-Йорк.

К несчастью, ее голос надломился в середине предложения, но она обрадовалась, увидев, что никто, кроме нее, этого не заметил.

– Отлично, – произнесла Ровена, – у нас все получится, – она посмотрела на Темперанс, – ваша мама рассказала мне о том, что вы сделали для поместья, хвалю. Расскажете все Кенне, чтобы она приняла у вас дела. Уверена, что ей понравится эта работа, раз она родилась и выросла здесь.

– И получила хорошее образование, – добавила Мелани.

– Не говоря уж о ее красоте, – вставила Темперанс.

– Ну, это только для Джеймса, – сладко заметила Мелани.

Может ли дочь обрушить матери на голову чугунную кочергу и все равно попасть в рай? – думала Темперанс. Но на лице у нее застыла улыбка.

– Я не уверен, что все понял до конца, – вдруг медленно произнес Джеймс, нахмурившись.

Темперанс повернулась к нему с яростью.

– А что тут понимать? Вы женитесь по любви или поместье отходит вашему брату-игроку! Поэтому эти две женщины, в том числе и моя мама, откопали для вас вашу любовь столетней давности, которую вы поведете под венец! Эта женщина образованна, красива так, что из-за нее можно начинать войну, и у нее гораздо лучше меня получится заправлять делами, которые я начала. Вам еще раз объяснить?

Глаза у Джеймса сверкали, а от его улыбки замерз бы огонь в очаге.

– Мне все нравится, – ответил он, – каждый пунктик. Особенно мне нравится то, что именно вы будете готовить мою свадьбу. Я хочу, чтобы... – он с ног до головы оглядел Темперанс, – чтобы у моей невесты было все самое лучшее. Проследите за этим, экономка.

С этими словами он встал из-за стола и вышел из комнаты.

Темперанс закрыла за собой дверь и на секунду прикрыла глаза. Какое облегчение наконец-то отдохнуть!

– Ну, как? – спросила Грейс, поднимая голову от шляпы, к которой пришивала цветы.

Склад еще не был готов, поэтому она до сих пор работала в одной из спален в доме Маккэрна. Темперанс села на стул напротив Грейс и вздохнула.

– Может ли собственная мать стать врагом?

– Надо спросить у Элис, – ответила Грейс с улыбкой, взяв с полдесятка булавок и зажав их меж губ. – Что сделала ваша матушка? Кроме того, о чем уже знает вся деревня?

Темперанс поморщилась. Неужели только вчера ее мама и старая тетка Джеймса приехали в деревню и все перевернули вверх дном?

– Больше ничего, – зло ответила Темперанс. – В этой деревне взяли один кусочек новости размером с рисовое зернышко и раздули его до стокилограммовой книги. Если я еще раз услышу имя «Кенна», я закричу. О ее приезде говорят, как о Втором Пришествии. Хотя, думаю, что на Второе Пришествие будет меньше помпы, – она с вызовом посмотрела на Грейс, – и если вы начнете намекать мне, что я ревную, берегитесь, я... Ну, я не знаю, что сделаю, но что-нибудь придумаю.

– А вы ревнуете? – тотчас спросила Грейс.

Темперанс не замедлила с ответом.

– А вы? Ведь вы были его любовницей! Грейс улыбнулась, потому что Темперанс не ответила на ее вопрос.

– Если вы не ревнуете, тогда какое вам дело, что говорят в деревне о... – она замолчала, не произнося это имя, – что они говорят о его будущей жене?

Темперанс поднялась со стула и подошла к окну. В старой портьере было множество дыр, откуда Грейс вырезала лепестки роз. Да, не она будет устраивать облавы на склады Ангуса, заваленные тканями, чтобы купить в этот старый дом новые портьеры.

– Может быть, я и ревную, но не в том смысле... Мне казалось, что я понравилась людям. Я думала, что сделала для них что-то хорошее, – жалобно, как ребенок, пробормотала Темперанс.

Грейс не собиралась говорить о том, сколько хорошего для них сделала Темперанс, потому что у нее были свои причины бояться приезда Кенны, и именно их она хотела скрыть.

– А что о ней говорят?

Темперанс снова села на стул.

– Ничего плохого. Мне кажется, она уехала отсюда, когда была совсем молодой, а такое ощущение, что она помогала всем в деревне без исключения. А еще ходит слух, в который я уже начинаю верить, будто Джеймс и эта женщина ходили вокруг да около много лет, и что сейчас, наконец, решили пожениться.

– Когда станут известны условия завещания, эта информация будет очень кстати, – тихо сказала Грейс.

– И Кенна больше никуда не собирается! Она остается в деревне навсегда! – закричала Темперанс и с трудом взяла себя в руки. – Я не имею права злиться или расстраиваться. Ведь возвращается член семьи Маккэрнов. Конечно, они будут счастливы. А Джеймс женится на женщине, которую по-настоящему любит. Я сегодня услышала с дюжину историй об их любви. Тристан и Изольда никогда не любили так друг друга. Ромео и Джульетта им в подметки не годятся. Ни у кого...