– Да, а еще он директор. И прежде чем накинуться на него, подумайте хорошенько.

В его голосе прозвучало предупреждение, поэтому Темперанс поджала губы и продолжала записывать цифры, которые выкрикивали ей мужчины.

– А если бы у вас была жена... – снова начала она.

– Но у меня ее нет! У меня есть только экономка, которая сует свои нос, куда только возможно. Если хотите помочь детям, почему бы не научить их чему-нибудь в воскресенье?

– Я не эксперт по части преподавания Библии. Конечно, я знаю несколько притч, но...

Она осеклась, потому что он смотрел на нее, изогнув бровь. Он пытался объяснить ей что-то. Наконец ее осенило. Это был ее шанс – принести двадцатый век в деревню.

– Да, я поняла. Можно, мы будем проводить воскресный урок в вашем доме? Только я и дети.

– Это можно устроить, – тихо ответил Джеймс, снова отпил воды и подмигнул ей, отчего она, покраснев, опустила голову.

Остаток дня Темперанс записывала числа и одновременно размышляла о том, чему будет учить детей, когда останется с ними один на один. Что женщины должны иметь право голосовать? Что маленькие девочки не должны позволять мальчикам соблазнять их, а потом бросать? Не совсем так. Ей никак не приходила на ум соответствующая тема для воскресного урока.

Она снова посмотрела на письмо матери.

Например, он любит детей, любит играть с ними. Насколько я могу судить, кроме воскресной школы и обычной, которые ведет человек, не вышедший еще из рабовладельческой эпохи, игры с Джеймсом – их единственная утеха.

Темперанс остановилась и подумала о том, как сильно отличалось ее детство от детства деревенских ребятишек – поездки по парку с родителями, катание на коньках и...

– Коньки! – произнесла она и снова посмотрела на письмо.

Мама! Пришли мне двадцать одну пару роликовых коньков, я нашла отличный каток. Пришли их в деревянных магазинных упаковочных ящиках, чтобы здесь никто из взрослых не догадался, что внутри. Еще мне нужны семнадцать Библий белого цвета, чтобы на каждом экземпляре был золотой ангел, если найдешь такие. Я, похоже, скоро начну вести уроки в воскресной школе.

Темперанс откинулась в кресле и улыбнулась. Первым делом с утра нужно отправить это письмо с Рамси, подумала она, опуская его в ящик старого стола в своей спальне.

Но Темперанс не отправила письмо с утра, потому что ей пришлось очень много дописывать.

Дочка Грейс прошептала ей на ухо, что хочет показать нечто удивительное. Элис прижала палец к губам и стала подниматься по лестнице, останавливаясь, чтобы Темперанс за ней поспевала. Они пришли в комнату, которую заняла Грейр.

Поразительно, что она сотворила с комнатой, теперь сиявшей чистотой.

Элис подбежала к шифоньеру напротив кровати и тихонько открыла дверцы. Она нагнулась, а когда выпрямилась, в руках у нее была красивая шляпа. Держа ее так, словно это королевская корона, Элис протянула ее Темперанс.

Темперанс еще не приходилось видеть ничего подобного. По полям шляпы расположились цветы ручной работы. Крошечные розовые бутоны, лилии, душистый горошек, но по-настоящему уникальным было их цветовое сочетание, словно пришедшее из далекого прошлого, из далекой страны. Шляпа выглядела так, будто ее нарисовали на холсте сотню лет назад.

– Ты ее нашла? – спросила Темперанс. Она не удержалась и примерила шляпу, оказавшуюся ей впору. В комнате стояло старое зеркало, Темперанс заглянула в него. Шляпа, вся в мягких цветочках, со смягчавшей края вуалью, сделала Темперанс похожей на...

– ...романтическую героиню, – выдохнула она, потом попыталась взять себя в руки и не глупить.

Она нехотя сняла шляпу.

– Надо вернуть ее на место. Эта шляпа женщины, жившей очень много лет назад, и...

– Это ваша шляпа, – девочка заметно расстроилась, когда поняла, что Темперанс не узнала свою вещь.

– Ты не можешь дарить мне то, что тебе не принадлежит.

Девочка взглянула на Темперанс, как на тупицу.

– Вы сами дали мне ее, а мама починила.

– Починила?.. – Темперанс резко перевернула шляпу.

На обратной стороне она увидела лейбл своего шляпного мастера в Нью-Йорке. Некоторое время она пыталась осмыслить, что это божественное творение в виде грязной, промокшей тряпки она день тому назад отдала Грейс.

– Как?! – прошептала она.

Девочка заметно оживилась.

– Мама отпорола полоски от штор, которые вы хотели выбросить, и сделала цветы. Она делала цветы для детского приюта, где выросла. Вам нравится?

– Да. Очень! Очень красиво! – ответила Темперанс, с любопытством разглядывая шляпу.

Как важно, что шелк, из которого сделали цветы, был очень старым...

Она осмотрелась. В этом доме не было ни кусочка ткани, который бы не рассыпался. Шторы, покрывала, обивка. И на каждом отрезке ткани есть сохранившаяся часть, которая сгодится для цветов на шляпу.

Неожиданно дверь открылась, и вошла Грейс. Она остановилась, увидев в руках Темперанс шляпу, которую она починила.

– Элис не стоило отнимать у вас время. Простите, что побеспокоили, – смущенно сказала она, протягивая руку за шляпой.

Но Темперанс ее не отдавала.

– Это одна из самых красивых вещей в моей жизни, – тихо произнесла она, – по правде говоря, я не видела ничего подобного. А уж я, поверьте, в шляпах разбираюсь. Сделай вы такое в Нью-Йорке, продали бы ее за...

Темперанс посмотрела на Грейс.

– Нам нужен лейбл, что-то бросающееся в глаза. В деревне кто-нибудь умеет вышивать?

Грейс не очень понимала.

– Моя свекровь была у леди в услужении, но сейчас она слишком плохо видит. А если бы и согласилась вышивать, где бы она достала нитки? Вы хотите делать вышивки на одежде?

– Нет, – ответила Темперанс, улыбаясь все шире и шире, – мы с вами займемся бизнесом!

– Мы что?

Но Темперанс некогда было объяснять.

– Чего бы вам больше всего хотелось в жизни?

– Иметь собственный дом, – не раздумывая, ответила Грейс.

– Значит, назовем его «Домом Грейс»! Режьте шелк, который вам понадобится на отделку шляп. Я достану перья и все остальное. Элис, пойди скажи Рамси, чтобы он оседлал самую быструю лошадь. Еще передай ему, что сегодня он едет в Эдинбург и останется там до тех пор, пока не получит все, что мне нужно! Грейс, вы говорили, что ваш муж хорошо считал, не унаследовала ли ваша дочь эту способность?

Грейс с гордостью положила руку дочери на плечо.

– Она лучшая в деревне. Маккэрн часто просит ее помочь со сложением, когда разбирает бухгалтерию.

– Да? Ну, что ж, моя дорогая, – обратилась Темперанс к девочке, – ты понадобишься мне позже, после того, как я закончу письмо маме.

У себя в комнате Темперанс достала незаконченное накануне письмо и дописала.

Мама, у меня нет времени сейчас что-нибудь объяснять, но, похоже, что я помогу местной женщине начать свое дело, и без твоей помощи мне не обойтись. Ниже список всего, что необходимо.

Заготовки для шляп.

Перья – страусиные, райской птицы, также чучела птиц.

Плюмаж цвета черного янтаря, пряжки из горного хрусталя, всякие пуговицы, мелкие украшения, но не из ткани.

Очки для чтения – разной силы и много, еще все для вышивки, пяльцы, цветной шелк и хотя бы три с половиной метра качественной плотной хлопковой ткани.

Напиши мне, пожалуйста, название ведущего шляпного салона в Эдинбурге, а также название ресторана, где обедают завзятые модницы.

Как можно скорее пришли все это с Рамси.

Твоя любящая и ожидающая

Темперанс.


Через несколько минут Рамси гнал одного из призовых коней Джеймса по дороге в Эдинбург. Темперанс простила матери все, когда мальчик вернулся через два дня с повозкой товаров.

– Она ничего мне не рассказывала, – говорил замученный Рамси, – только задавала тысячу вопросов. Никогда я еще так не уставал! Она очень милая.

– Да, это точно, – ответила Темперанс, открывая коробки.

С подручным материалом их было всего три, один деревянный ящик с надписью «Избранные произведения», где лежали роликовые коньки, коробка для вышивки, десяток пар очков для чтения, коробка с белыми Библиями, на обложках которых был золотой ангел. А еще в одной коробке лежали апельсины и большая упаковка шоколада.

Еще было письмо от матери, где говорилось, что через три дня в ресторане «Золотая голубка» Темперанс будет обедать с дамой, и что обед будет оплачен Ангусом. Еще мама очень сожалела, что прислала таких неподходящих невест для Джеймса, но найти невесту крайне сложно.

Шотландцы наслышаны о Маккэрне, – писала мать, – поэтому не хотят иметь с ним дело, и я пытаюсь убедить иностранок, особенно американок, а это не так просто. Не сердись на меня, пожалуйста. Однако мне поможет твой подробный рассказ о нем.

Я пробую узнать, почему Ангус так отчаянно хочет женить Джеймса, и я согласна с тобой – здесь какая-то тайна.