Она выпалила все это так стремительно, что Аманда не успела решить, возмутиться ей или рассмеяться.

— И на какой же день назначена свадьба, мисс Фостер? — Почему-то у нее кольнуло в сердце при мысли, что Грэнт Гарднер женится на этой маленькой ненавистной глупышке. Но ведь Аманда не испытывала к нему никаких чувств. Более того, Гарднер был ей ненавистен, хотя она признавала, что он дьявольски красив.

— Мы еще не установили точную дату, — уже более спокойно ответила Анабел. — Вы знаете, у Грэнта на носу несколько крупных сделок, очень важных для фермы. Поэтому мы ждем их завершения. Мало радости планировать свадебное путешествие, когда жених по уши в работе, не так ли? Кроме того, мы хотим придумать что-нибудь необыкновенное, так что Грэнт вынужден пока экономить. Он очень добросовестный, когда речь заходит о делах. Вы скоро сами в этом убедитесь, мисс Сайтс. Что до меня, я не позволю рыбке сорваться с крючка!

Аманда исподтишка взглянула на руку Анабел и с удивлением заметила, что обручального кольца на ней нет. Может, эта девушка просто боится, что Грэнт влюбится в Аманду, и называет себя его невестой? Или это неофициальная договоренность, предваряющая публичное оглашение? Вероятнее всего — последнее. Вчера вечером Грэнт называл ее «дорогая», а подобными словами просто так не разбрасываются.

Да ей-то что, в конце концов?! И почему, черт возьми, это должно ее волновать?! Потому что ты, дурочка, хочешь, чтобы Гарднер был твоим! Внутренний голос твердит тебе об этом. Будь честной: это тот мужчина, о котором ты мечтала. Твои тайные мысли, дорогие твоему сердцу желания ожили. Да, он груб. сейчас. Но ведь он мужчина, а значит его можно завоевать. Это не так уж трудно. Вы будете жить под одной крышей, питаться за одним столом, постоянно находиться рядом друг с другом. Уже сейчас видно, что в какой-то степени ты заинтересовала его. Теперь порази его нарядами, безупречными манерами, живым умом, поведением, подобающим леди. Неужели ты позволишь ему беспрепятственно ускользнуть от тебя? Неужели ты будешь спокойно наблюдать, как эта маленькая глупая блондинка уводит из-под носа твоего мужчину? Если так, то ты несчастная дура и некого винить в этом, кроме себя самой!

Выполнив основную задачу, Анабел с облегчением улыбнулась:

— Вы знаете, Аманда, можно мне вас так называть? Мы с вами сможем подружиться, правда? Я подумала об этом, потому что вы будете партнером Грэнта, и вам придется усовершенствовать свои манеры — это важно для ведения дел, а тем самым для финансового успеха.

Не услышав ответа, Анабел уверенно продолжала:

— Как невеста Грэнта я решила похоронить враждебность, которую питала к вам. Если вы доверитесь мне, я буду учить вас вести себя, как леди, так чтобы никто в этом не усомнился. Поскольку вы будете сотрудничать с Грэнтом, вам несомненно придется общаться с лучшими его клиентами. А пренебрежение к вам с их стороны плохо скажется и на его делах.

Аманда не верила ни единому слову Анабел, но решила продолжить игру и посмотреть, к чему все это приведет.

— И что вы можете мне предложить для начала, Анабел? Можно мне вас так называть, моя дорогая? — передразнила ее Аманда.

— Конечно, — сказала Анабел с ноткой недовольства в голосе. Очевидно, слова Аманды сильно задели ее. — Итак, — начала она, — я думаю, первое — это внешность. Хотя вы хороши собой, и, я уверена, следили за своей внешностью, вам необходимо изменить стиль. И цвет, кстати, тоже. Зеленый или темно-фиолетовый был бы лучше всего. А тот, кто надоумил вас купить эту шляпку, явный мошенник. К тому же, если бы вы укоротили и завили волосы, это утончило бы ваши черты и скрыло длину носа.

Удивительно, как Аманда не лопнула: с таким трудом она удерживалась от смеха. Наконец, овладев собой, Аманда спокойно заговорила:

— О, Анабел, вы так добры ко мне! Просто не знаю, чем я смогу отблагодарить вас!

— Это мой долг. Мама учила меня, что милосердие — это добродетель, и я стараюсь помогать людям менее счастливым, чем я.

Немного спустя Аманда очутилась в одном из лучших магазинов Лексингтона, покорно следуя за возбужденной Анабел.

— Мадам, мы хотели бы увидеть ваши последние модели, — объявила Анабел. — И покажите, пожалуйста, каталог и материалы.

В течение следующего часа Анабел с энергией рвущейся к финишу лошади отбирала самые ужасные модели и цвета, какие когда-либо приходилось встречать Аманде. Снова ей пришлось быть усеянной булавками и тысячу раз быть обмеренной. Когда они, наконец, покинули заведение, Аманда стала беднее еще на семьсот долларов, оплатив одежду, которую не решилась бы надеть даже на камбузе «Игрока».

Анабел, разумеется, была в восторге от собственного выбора, а Аманда продолжала разыгрывать свою роль. Выйдя на улицу, она извинилась и, желая якобы обговорить со швеей цвет пуговиц на одном из восхитительных платьев, вернулась в магазин. Там она, к изумлению швеи, отменила все заказы и уверила ее, что скоро вновь посетит магазин и закажет более подходящие модели на ту же сумму.

— Я просто не хотела огорчать бедную девушку, сказав ей, что у нее ужасный вкус, — объяснила Аманда, виновато пожимая плечами. И швея облегченно вздохнула при мысли, что ей не придется шить такие отвратительные платья.

Затем последовал магазин женских шляпок (к счастью, это было не у Ады Коултрейн), где, продолжая спектакль, Аманда вынуждена была купить две кошмарные шляпки для успокоения Анабел. Она дала себе слово сжечь их при первой же возможности.

В парикмахерской Аманда заупрямилась, не пожелав ни стричься, ни завиваться. Она лишь внимательно изучила несколько причесок на картинках и пообещала воплотить эту идею в жизнь чуточку позже.

Когда пришло время расставаться, Анабел вся светилась от удовольствия. Аманда, утомленная этим длинным днем, тоже была удовлетворена. Она с улыбкой представляла себе лицо Анабел, когда та поймет, что Аманда не такая идиотка, какой прикидывалась. Этой мысли ей было достаточно, чтобы сохранить хорошее настроение до самого дома.

После предупреждения, полученного от Аманды, Грэнт не особенно удивился, обнаружив ее у себя в кабинете за бухгалтерскими книгами. Тем не менее, это возмутило его. Девчонка совала нос в его дела и явно не теряла времени. Чего нельзя было сказать о нем самом: последние часы прошли без толку и без польза.

Хуже всего было то, что Аманда этим утром выглядела просто великолепно. Грэнт был поражен тем, что строгая прическа с тугим узлом на затылке и простенькая блузка, застегнутая до самого подбородка, только добавили привлекательности этой женщине. Нет, не просто привлекательности — очарования, чувственности, соблазна, черт ее побери!

— Я вижу, вы уже разобрались в книгах, — пробурчал он вместо приветствия. — Вы меня обяжете, если будете спрашивать разрешения.

— Я нигде не могла найти вас. Чалмерс, наконец, сознался, когда я пригрозила испортить его новые блестящие туфли, что вы уехали к Бену Уидмарку. Так вам удалось выяснить у него, где теперь Тэд?

— Нет. Вот все, что Уидмарк мог сообщить мне: они вдвоем сошли в Сент-Луисе, как вы и говорили, затем сняли номер в гостинице и пробыли там два дня, в течение которых Бен безуспешно пытался уговорить моего брата вернуться домой. На третий день Тэд исчез. Уидмарк потратил целый день на поиски, но потом отказался от этой затеи и вернулся домой один. Он сказал мне, что Тэд бормотал о каких-то планах податься то ли на Запад, то ли в Новый Орлеан, то ли записаться в кавалерию. Одним словом, нес какую-то чушь. Так что нет ничего определенного, за что можно было бы зацепиться.

— Мне очень жаль, — посочувствовала Аманда.

— Почему это так огорчает вас? — спросил он с сарказмом в голосе. — Вы завладели его землей, его домом, его деньгами. Что вы еще хотите украсть у него? Слава Богу, сейчас его здесь нет, и он не может проиграть вам что-либо еще.

— Не стоит так ненавидеть меня, Грэнт. По крайней мере, я пыталась отговорить его от этого.

— Я уже слышал это от Уидмарка. Кажется, вы произвели неотразимое впечатление на обоих этих щенков.

Аманда пожала плечами:

— Едва ли это можно поставить мне в вину. А теперь, если это не очень огорчит вас, не будете ли вы любезны сказать мне, где остальные бухгалтерские книги?

— Если хотите знать, не буду! Я не буду любезен пустить вас в мое кресло, за мой стол, в мой кабинет, в мой дом и на мою землю!

— Половина которой — моя, — напомнила ему Аманда. — А также половина дома, половина комнаты, полвина стола и половина кресла, — иронизировала она.

Негодование вспыхнуло в его глазах:

— Это не пройдет, Аманда! И вы это прекрасно знаете, разве нет? Чтобы мы вместе жили и работали?! Этому не бывать. Рано или поздно мы подеремся.

— Скорее всего — рано, — заключила Аманда. — Что же вы предлагаете? Чтобы один из нас вышел из игры? Или нам разделить все поровну: одна комната вам, другая — мне; правая сторона конюшни ваша, левая — моя; северная сторона столовой и соответствующая часть стола для вас и ваших гостей, остальное — для меня и моих гостей? Вы думаете, это каким-то образом разрешит проблемы?

Каким бы смехотворным ни казалось это предложение, обдумывая его, Грэнт находил в нем все больше смысла.

— Наверное, это и есть выход, — размышлял он вслух.

— О, Боже, Грэнт, я же шучу! — Аманда не могла поверить, что Гарднер воспринял ее идею всерьез.

— Я понимаю, но тем не менее в этом есть свои плюсы. По крайней мере, мы избежим ежедневных столкновений и постоянных вторжений на чужую территорию. Стоит попробовать, во всяком случае.

— Господи, помилуй! Я не верю своим ушам! Несмотря на все ваши недостатки, я считала вас умным мужчиной. Теперь же, с каждым вашим словом, я убеждаюсь в обратном, мистер Гарднер.

— А вы никогда не слышали старую пословицу, что голь на выдумки хитра, Аманда? Только не нужно острить, — сказал он быстро, видя, что она собирается перебить его. — Задумайтесь над этим: в нынешней ситуации мы буквально живем друг у друга на шее. Я не испытываю от этого никакого удовольствия, как вы понимаете.