Фелисити открыла было рот, собираясь выполнить просьбу сестры, но Гидеон, подняв руку, опередил ее:

— Все понятно. Моя жена думает, что, подарив ей лошадь, я таким образом пытаюсь заставить ее нарушить молчание. Пожалуйста, уведоми ее, что у меня нет такого намерения. Кобыла была куплена еще до ультиматума, так что она может совершенно спокойно кататься на ней.

Бросив на мужа неуверенный взгляд, Гарриет обратилась к Фелисити:

— Скажи его светлости, что я благодарна ему за подарок, но мне кажется, сегодня не подходящий день для прогулки с ним по парку. Беседа состояться не может, а потому прогулка будет довольно скучной.

— Она говорит… — начала Фелисити.

— Да, слышал, — оборвал Гидеон. — Дело в том, что, если я отправлюсь сегодня на верховую прогулку один, то после случившегося вчера вечером пойдут ненужные пересуды. Я окажусь предметом весьма неприятных домыслов. Возможно, найдутся даже такие, кто будет утверждать, что я поколачиваю свою жену.

— Глупости, — вспылила Гарриет, обращаясь к Фелисити.

— Не уверен, — в задумчивости произнес Гидеон. — Люди ожидают от Чудовища из Блэкторн-Холла самого худшего. Избиение собственной жены как нельзя лучше соответствует слухам о нем. А после вчерашних ужасных предсказаний и обвинений Раштона все, безусловно, будут ожидать, что произойдет именно самое худшее. Не правда ли, миссис Эшкомб?

Тетушка Эффе бросила на него глубокомысленный взгляд:

— Да, вполне возможно. Не приходится сомневаться, недостатка в сплетнях сегодня не будет. Так или иначе, но вы оба умудрились создать себе дурную репутацию.

Гарриет скрипнула зубами: скорее всего, тетушка права. Люди всегда склонны верить худшему из россказней о Гидеоне, а он ничего не предпринимает, чтобы развеять домыслы. Правда, вчера вечером она внесла свою лепту в раздувание скандала, который всегда клубился вокруг Сент-Джастина. Если сегодня ее не увидят рядом с мужем, поползут мрачные слухи о раздоре между ними.

— Хорошо. — Гарриет вздернула подбородок. — Фелисити, доведи до сведения его сиятельства, что я присоединюсь к нему сегодня для верховой прогулки в парке.

Очень рад, дорогая моя, — произнес Гидеон.

У тетушки Эффе полезли глаза на лоб.

— У меня больше нет сил выносить эту беседу сумасшедших. Пойдем.

— Конечно. — Гарриет вышла из библиотеки, даже не обернувшись, поскольку знала, что за спиной Гидеон беззвучно смеется над ней.


Спустя несколько минут женщины уже ехали в экипаже. Фелисити, не удержавшись, фыркнула от смеха.

— Не вижу ничего смешного, — недовольно проворчала Гарриет.

— Как долго ты собираешься не разговаривать с ним? — полюбопытствовала Фелисити. — Вчера во время танцев несколько партнеров, у которых прочное положение в клубах, спрашивали, насколько серьезна ваша ссора.

— Наша ссора никого не касается, — отрезала Гарриет.

Тетушка Эффе мрачно посмотрела на нее.

— В таком случае, тебе самой не следовало бы выставлять ее напоказ.

— Этого невозможно было избежать, — проговорила Гарриет. — Гидеон постоянно провоцирует меня. Как, к примеру, несколько минут назад в библиотеке. Мой муж отказывается признать тот факт, что я с ним не разговариваю.

Во взгляде тетушки Эффе мелькнуло любопытство.

— Думаю, ты не удивишься, что свет находит все это крайне увлекательным. Твой муж постоянно подбрасывает все новые поводы для сплетен.

— Ах, я понимаю, — вздохнула Гарриет.

— Напасть на Раштона означало еще больше раздуть сплетни.

Лицо Гарриет омрачилось.

— Раштон снова назвал Гидеона Чудовищем. Мне невыносимо, когда кто-либо называет его этим ужасным прозвищем.

— Наконец-то у нас появилась возможность поговорить с тобой без свидетелей, — заметила Фелисити, решительно наклонясь вперед. — Мне не терпится узнать, почему ты не разговариваешь с Сент-Джастином. Это как-то связано с распространившимися слухами о вызове? Гарриет, что же все-таки происходит?

Взглянув на сестру и тетю, Гарриет с трудом сдержала слезы:

— Вы слышали о дуэли?

— О ней слышали все, — заверила ее Фелисити. — Ради Бога, Сент-Джастин выбрал секундантами Фрея и Эпплгейта. Ни один из них не способен хранить молчание. Оба слишком увлечены собственной значимостью, чувствуя себя людьми действия.

— Их поведение совершенно возмутительно, — пожаловалась тетушка Эффе. — Вообще-то предполагается, что дуэль должна проводиться в тайне.

— О дуэлях всегда ходят слухи, — заметила Фелисити.

— Да, но в нашем случае дуэль превращается в публичное представление. О ней знают все.

— О Господи. — Гарриет открыла ридикюль, ища платочек. — Как все ужасно. Я так боюсь, что Сент-Джастин будет убит или ему придется бежать из страны. И все из-за мистера Морланда. Он недостоин честного поединка. Я пыталась объяснить это Сент-Джастину, но он отказался отменить вызов.

Тетушка Эффе проницательно посмотрела на Гарриет:

— Так вот почему ты не разговариваешь, с мужем. Ты рассердилась на него за то, что он намерен рисковать жизнью на дуэли?

— В известном смысле, во всем виновата я, — холодно заметила Гарриет.

Фелисити откинулась на спинку сиденья:

— Морланд нанес тебе оскорбление, а Сент-Джастин вызвал его на дуэль. Я права?

Гарриет вздохнула:

— Уверяю, это было больше, чем оскорбление, тем не менее…

— Насколько больше, чем оскорбление? — встревожилась тетушка Эффе.

— Мистер Морланд напал на меня, если хотите знать правду.

Глаза тетушки расширились от ужаса, и Гарриет поспешила успокоить ее:

— Но я не пострадала. Пострадал мистер Морланд. Я сбросила на его голову огромный камень. Но Сент-Джастин не желает забыть о случившемся.

— Думаю, он поступает как истинный джентльмен, — ответила тетушка Эффе. — Твое разъяснение все меняет. Конечно, Сент-Джастин обязан был что-то предпринять.

— О Гарриет, — вздохнула Фелисити, — Сент-Джастин будет сражаться за твою честь на дуэли. Я нахожу это ужасно романтичным.

— Я так не считаю, — резко возразила Гарриет. — И сделаю все, чтобы предотвратить дуэль.

— Должно быть, он страстно влюблен в тебя, — предположила Фелисити, в ее глазах читалось восхищение.

Гарриет скорчила гримаску:

— Это не совсем так. Просто Сент-Джастин очень печется о своей чести.

— Ты его законная жена, а потому твоя честь — это и его честь, — тихо заметила Фелисити.

— К сожалению, ты права. — Гарриет решительно выпрямилась:

— Но я все равно найду способ предотвратить дуэль. Кстати, мной уже предприняты определенные шаги.

— Шаги?

— Не далее как сегодня утром, перед самым вашим приходом, я послала за помощью.

Тетушка Эффе непонимающе уставилась на Гарриет:

— Какой помощью?

— За родителями Сент-Джастина, разумеется, — наслаждаясь произведенным эффектом, произнесла Гарриет. — Я отправила записку, где предупредила их о надвигающейся катастрофе. Не сомневаюсь, они помогут мне положить конец этому делу. Не стоит забывать, что Сент-Джастин — их единственный сын и наследник, поэтому они не меньше моего прогневаются, узнав, что их сын подвергает себя смертельной опасности на дуэли.


Слухи о дуэли, ссоре и нападении Гарриет на Раштона приятно будоражили не только свет. Днем Гарриет обнаружила, что скандальная тема стала предметом оживленных дискуссий и на заседании Общества любителей древностей и ископаемых.

Едва Фрей и Эпплгейт с чрезвычайно важным видом переступили порог гостиной леди Янгстрит, все придвинулись поближе к неразлучной парочке в надежде разузнать хоть какие-то подробности.

— Дело чести, — многозначительно объявил Фрей. — Разумеется, больше ни слова. Дело очень серьезное. Да-да, очень серьезное.

— Не имеем права посвящать вас в детали, — вступил в разговор Эпплгейт. — Уверен, вы понимаете нас. Могу лишь сообщить, что Сент-Джастин поступает как джентльмен. Боюсь, не могу утверждать того же в отношении его противника. Последний наотрез отказывается принять нас или назвать имена своих секундантов.

Гарриет, сидевшая на диване, услышала последнее замечание Эпплгейта и улыбнулась. Она страстно хотела знать, не следует ли из этого, что Морланд нашел способ избежать поединка? Скорее всего, он направит Гидеону извинения. Подавшись вперед, она пыталась услышать от Эпплгейта что-нибудь еще.

К сожалению, в самый неподходящий момент рядом с ней расположилась леди Янгстрит. Она заговорщически подмигнула Гарриет. Похоже, леди Янгстрит уже пропустила свою полуденную рюмочку шерри.

— Так, так, так, дорогая моя, — важно начала она. — Ну и представление вы устроили вчера вечером. Набросились на Раштона, точно маленькая тигрица.

— Он обозвал Гидеона Чудовищем, — защищалась Гарриет.

Леди Янгстрит задумчиво склонила голову набок:

— Удивительно, но до последнего времени я ничего не знала о Раштоне. Сомневаюсь, что у него достаточно средств для того, чтобы так часто появляться в обществе. Его сейчас можно видеть повсюду, или я ошибаюсь?

— Да, — подтвердила Гарриет. — Вы не ошибаетесь.


Чем больше говорили о дуэли, тем все более зловещей и неизбежной она представлялась. Гарриет понимала, что ее кампания — не разговаривать с мужем — с треском провалилась. Она все больше склонялась к мысли отменить бойкот, ибо Сент-Джастин, казалось, не замечал ее гнева.

В полдень, подсадив Гарриет на ее прекрасную арабскую кобылку, Гидеон завел приятную беседу, словно ожидая, что жена, как обычно, ответит ему.

— Любопытно услышать ваше мнение. Вы составляете прекрасную пару. — Он отступил назад, чтобы еще раз восхититься видом жены, восседавшей на новой лошади. — Действительно, просто потрясающе!

Гарриет, в рубиново-красной амазонке с задорной красной шляпкой на волнистых волосах, увидев подарок Гидеона, едва удержалась от восклицания. Маленькая арабская кобылка была по-настоящему красива. Никогда в жизни Гарриет не ездила верхом на такой грациозной лошади. Она с восторгом потрепала ее по лоснящейся холке.