Боясь дать малейший повод для ссоры между Гидеоном и Брюсом, Гарриет быстро улыбнулась. История с Эпплгейтом была еще свежа в памяти. Не так-то просто было убедить Сент-Джастина отменить вызов на дуэль.

— Ну вот наконец и вы, милорд, — непринужденно произнесла Гарриет. — Я уже и не надеялась, что вы появитесь сегодня в театре.

Миновав Брюса, будто он был призрачной тенью, Гидеон подошел к Гарриет. Склонившись над ее рукой, виконт поцеловал ее пальцы.

— Я же сказал, что встречусь с вами здесь, — мягко напомнил Гидеон.

— Да, конечно, — смутилась Гарриет. Между двумя мужчинами чувствовалась неприязнь, и она хотела предотвратить осложнения.

— Садитесь, сэр. Сейчас начнется второе действие. — Она бесстрастно кивнула Брюсу, задумчиво воззрившемуся на Гидеона:

— Всего хорошего, мистер Морланд. Спасибо, что зашли поздравить меня.

— Всего наилучшего, мадам. — Брюс исчез за бархатом портьер.

— Он ничем не оскорбил вас? — спокойно спросил Гидеон, устраиваясь рядом с Гарриет.

— О Боже, конечно нет, — раскрыв веер, Гарриет принялась энергично обмахиваться. — Он был сама обходительность.

Она поймала вопросительный взгляд Фелисити, которая спрашивала глазами, все ли в порядке. Гарриет постаралась дать ей понять, что она полностью владеет ситуацией.

— Рад это слышать. — Виконт надменно откинулся на своем стуле, демонстрируя собственническую позицию в отношении Гарриет всем присутствующим в театре.

— Вам нравится спектакль?

— Признаться, не очень, — ответила Гарриет. — Почти ничего нельзя расслышать из-за того, что публика сильно шумит. А перед антрактом кто-то снизу принялся бросать на сцену апельсиновые корки.

Тетушка Аделаида фыркнула:

— Сент-Джастин, Гарриет все еще наивно считает, что в театр отправляются для того, чтобы смотреть и слушать пьесу. Мы объясняли ей, что при посещении театра это совершенно не важно.

Странная улыбка искривила лицо Гидеона. Он с явным удовольствием рассматривал публику.

— Да, вы правы.

Гарриет возмущенно заерзала на стуле. Ей, определенно, надоело быть выставленной на обозрение в качестве жены Чудовища из Блэкторн-Холла.


Поздно ночью, когда служанка наконец-то вышла из спальни, Гарриет решила, что пора объясниться с Гидеоном.

Подойдя к двери между спальнями, она прижалась ухом к перегородке. Леди Сент-Джастин услышала удаляющиеся шаги камердинера Гидеона. Тогда она отворила дверь и прошла в комнату мужа.

— Я хотела бы поговорить с вами, милорд, — заявила Гарриет.

Гидеон, облаченный в черный халат, налил себе бокал бренди. Слегка приподняв одну бровь, он взглянул на жену:

— Разумеется, дорогая. Я как раз собирался зайти к вам в спальню. Но поскольку вы уже здесь, не хотите ли выпить бренди?

— Нет, спасибо. Я не пью бренди.

— Мне послышалась некоторая напряженность в вашем голосе. — Сделав глоток, Гидеон внимательно посмотрел на нее:

— Вы чем-то обеспокоены?

— Да, Гидеон. Я не хотела идти сегодня в театр. Я отправилась туда только потому, что вы настояли на этом.

— Мне казалось, вам хочется встретиться с вашей семьей и показать ей, что вы не живете, точно заложница. Теперь ей не нужно гадать, были ли вы соблазнены мною и брошены, или нет. Вы теперь виконтесса Сент-Джастин, и ничто не в силах изменить это.

— Вы настояли на моем посещении театра совсем по другой причине. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Гидеон: моя сестра думает, что вы опять выставили меня на всеобщее обозрение, будто я редкостное животное. Это так? Если да, то мне это не по душе. С меня довольно.

— Да, вы весьма редкостное создание, дорогая моя. — Глаза виконта блеснули. — Действительно, очень редкостное.

— Да нет же, милорд. Я самая обыкновенная женщина, которая сейчас стала вашей женой. Гидеон, я больше не желаю быть экспонатом на выставке. Неужели вы еще не все доказали обществу?

— Что бы там ни говорила ваша сестра, я посылал вас в театр не за тем, чтобы предъявить обществу, Гарриет.

— Вы уверены в этом, милорд? — тихо спросила она.

— Черт возьми, что за глупый вопрос? Конечно, уверен. Я посчитал, что вы будете рады провести вечер с семьей и вам понравится театр, вот и все.

— Прекрасно, — облегченно вздохнула Гарриет, — в следующий раз, когда вы предложите мне куда-нибудь отправиться, я буду считать себя вправе отказаться.

Гидеон встрепенулся:

— Гарриет, вы теперь замужняя дама. Вы будете поступать так, как вам велят.

— Ах-ах. То есть вы вольны приказывать мне идти даже туда, куда я не хочу?

— Гарриет?

— Если вы начнете отдавать мне подобные распоряжения, я приду к неизбежному выводу, что вами движет отнюдь не желание доставить мне удовольствие, — продолжала Гарриет. — Пока же единственным очевидным мотивом для меня является ваше желание выставить меня напоказ.

— Не выставляю я вас напоказ! — раздраженно произнес Гидеон и допил бренди.

— Тогда давайте уедем в Аппер-Биддлтон, — быстро предложила Гарриет. — Мы с вами оба не любим жить в столице. Вернемся домой.

— Неужели вам так не терпится вернуться к вашим окаменелостям?

— Разумеется, мне не терпится вернуться к ним. Вам известно, какое беспокойство испытываю я при мысли, что кто-нибудь найдет кости, относящиеся к моему зубу. Поскольку вам также не нравится общество, я не вижу препятствий, мешающих нам вернуться в Аппер-Биддлтон.

— Вы и ваши проклятые окаменелости! — вспылил виконт. — Только о них вы и можете думать?

Внезапно Гарриет поняла, что она даже ничуть не расстроена. Гидеон же начинал злиться.

— Вам виднее, милорд.

— Так ли? Признайтесь мне, дорогая, какое место занимаю я по отношению к ископаемым? Прочие мужья опасаются соперничества мужчин, подобных Морланду. Моя же судьба — противостоять кучке старых костей и зубов.

— Гидеон, наш разговор превращается в глупый спор. Милорд, я не понимаю вас сегодня.

Гидеон тихо признался:

— Не уверен, что я сам понимаю себя сегодня. Я не в лучшем настроении, Гарриет. Возможно, вам следует отправиться спать.

Гарриет подошла к нему. Положив руку на плечо мужу, она заглянула в его мрачное лицо:

— Гидеон, что случилось?

— Ничего, все в порядке.

— Не пытайтесь меня обмануть. Определенно, что-то случилось, иначе вы не сделались бы таким угрюмым.

— Послушать вас, так я угрюм по природе.

— Но не всегда же, — поправила она. — Гидеон, не таитесь, из-за чего вы расстроены? Из-за того, что мистер Морланд заглянул в нашу ложу?

Сент-Джастин отодвинулся от нее. Он подошел к маленькому столику и плеснул себе в бокал бренди.

— Я разделаюсь с Морландом.

— Гидеон! — Гарриет оторопела. — Что вы такое говорите?

— Я говорю, что разделаюсь с ним.

— Выслушайте меня, Сент-Джастин, — оборвала его Гарриет, — даже не помышляйте подстрелить Морланда на дуэли. Понимаете меня? Я этого не потерплю.

— Вы так влюблены в него? — протянул виконт.

— Ради Бога, Гидеон! Вы же знаете, что это не правда. Что с вами сегодня происходит?

— Мадам, я повторяю, будет лучше, если вы отправитесь спать.

— Я не нашаливший ребенок, чтобы отправлять меня спать, пока вы бушуете здесь как… огромное… огромное…

— Чудовище?

— Нет, только не как чудовище! — воскликнула Гарриет. — Как капризный, упрямый, бесчувственный муж, не доверяющий своей жене.

Гидеон был явно в замешательстве.

— Гарриет, я… доверяю вам.

По его глазам она поняла, что это правда, и почувствовала, как оттаивает застывшая от обиды часть ее души.

— Хорошо, — пробормотала она, — хотя, осмелюсь заметить, по вашему поведению этого не скажешь.

В свете огня светло-карие глаза Сент-Джастина казались почти золотыми.

— Никому я не доверяю больше, чем вам. Не забывайте этого.

У Гарриет закружилась голова от счастья.

— Вы действительно так думаете?

— Я всегда говорю то, что думаю.

— Гидеон, это лучшее, что вы когда-либо мне говорили. — Пробежав через всю комнату, она бросилась ему на шею.

— Боже мой, как у вас могла появиться даже мысль, что я не доверяю вам? — Поставив бокал с бренди, Сент-Джастин крепко обнял ее. — Никогда не сомневайтесь в этом, дорогая моя.

— Но если вы мне доверяете, — прошептала Гарриет, прижимаясь к его груди, — то почему вас беспокоит мистер Морланд?

— Он опасен, — коротко ответил Гидеон.

— Осмелюсь спросить, почему?

— Я его давно знаю. Я уже говорил вам об этом. Он называет себя моим другом. В детстве мы какое-то время росли вместе. Его семья жила неподалеку от Блэкторн-Холла. Потом они уехали. Я снова повстречал Морланда в Лондоне, когда он бросил университет. Он по-прежнему называет меня своим другом, даже после того, как хлестнул меня по лицу фехтовальной рапирой.

Подняв голову, Гарриет замерла. Ее глаза расширились от удивления. Она нежно дотронулась до изуродованной шрамом щеки:

— Это сделал Морланд?

— Случайно. По крайней мере, так он тогда заявил. Мы были молоды. И безрассудны. В общем, в тот вечер мы выпили слишком много, и Морланд вызвал меня на фехтовальный поединок. Я принял его вызов.

— О Боже! — выдохнула Гарриет.

— У нас не было защитных масок, но на кончиках рапир были предохранительные колпачки. Друзья расчистили нам место в зале и заключили пари. Условились, что победит тот, кто первым пробьет защиту противника.

И что же было дальше?

Гидеон пожал плечами:

— Все закончилось быстро, буквально за несколько минут. Морланд никогда не был хорошим фехтовальщиком. Я выиграл, отбросив его клинок в сторону, и, уже не защищаясь, отступил назад, но он подобрал рапиру и сделал выпад без предупреждения. Каким-то образом наконечник соскочил с острия — и рапира рассекла мне подбородок.

— Гидеон, он ведь мог убить вас!

— Мне кажется, именно это он и хотел. Когда он приблизился ко мне, что-то зловещее мелькнуло в его взгляде. По неведомой мне причине в то мгновение он меня ненавидел.