Чтобы защитить глаза от сора и пыли, Оуэн должен был на мгновение отпустить Мару. Воспользовавшись подвернувшимся случаем, Адриан схватил Мару за руку и отшвырнул вне пределов досягаемости брата.

– Ну, иди сюда!

Направив лезвие ножа ему в грудь, Оуэн пошел на Адриана. Тот схватил его за руку, когда лезвие было уже в опасной близости от груди. Бессильная что-нибудь предпринять, Мара могла только следить за тем, как они борются за нож. Вскоре нож выпал из рук Оуэна и, прыгая по каменным плитам, улетел в дальний угол. Мара бросилась за ним, а когда обернулась, Оуэн каким-то образом сумел заставить Адриана стать спиной к краю башни и сейчас пытался спихнуть его вниз.

– Нет! – Мара подняла нож над головой как копье и, собрав все силы, бросилась на Оуэна. Он обернулся на крик, и как раз в тот момент, когда она собралась вонзить нож в его сердце, он нагнулся и угодил плечом прямо ей в живот. Нож выпал, дыхание перехватило, и Мара, скорчившись, упала из пол, держась за живот и жадно хватая воздух.

Голос Адриана перекрыл шум ветра:

– Мара!

Она взглянула вверх, не способная произнести ни одного слова, даже предупредить Адриана. Мара могла только беспомощно наблюдать за тем, как Оуэн, крича как сумасшедший, бросился на Адриана, чтобы спихнуть его вниз.

Но когда он уже почти настиг его, Адриан каким-то образом ухитрился уклониться. Оуэн сорвался с края со страшным криком, затихшим только тогда, когда он долетел до подножия скалы.

Адриан тут же оказался рядом :с Марой.

– У тебя все в порядке? Он сделал тебе больно?

– Все нормально. Просто застал меня врасплох. Я никак не могу восстановить дыхание.

– Дыши поглубже, пока не сойдет напряжение.

Вот и все. – Он улыбнулся ей. – Теперь, когда я увидел, как ты бросилась на своего брата с поднятым ножом, крича и пытаясь спасти мне жизнь, я действительно поверил в то, что ты богиня войны Морриган.

– Он больше не был мне братом, по крайней мере тем братом, которого я знала раньше. Война изменила его, превратила в кого-то другого, в кого-то, кто мне не нравился. Он пугал меня.

Теперь Маре удалось в достаточной мере восстановить дыхание, чтобы подняться на ноги. Адриан помог ей.

– Теперь все это кончено, Мара. Кроме одного… – Он нагнулся и поднял небольшую сумку, которую она не заметила. – Я думаю, что внутри лежит кое-что принадлежащее тебе.

Мара взяла сумку и расстегнула пряжку. Потом бережно достала оттуда кусок ткани и развернула его; золотые и серебряные нити сверкнули с тканого изображения. Огненноволосая дева Грейни и воин, ее, любимый, ехали вдвоем на резвом и могучем боевом коне, а за их спинами ярко сияло солнце. Он был великолепен – этот кулхевенский гобелен.

И тут до этого яростно дувший ветер вдруг утих и вокруг воцарилась мирная тишина. Листья, которые до этого бешеным вихрем крутились вокруг них, опять опустились на пол – Да, – сказал Адриан, обнимая ее рукой за плечи и увлекая за собой к двери на лестницу, – теперь наконец-то кулхевенский гобелен оказался в нужном месте и верных руках.

Эпилог

Замок Кулхевен. Август 1662 года

– Миледи, к замку скачет всадник в одежде королевского посланца.

Заслонясь ладонью от позднего летнего солнца, которое уже начало заходить за горы Килкени, Мара смотрела на Дейви, который бежал к ней, огибая живую изгородь из благоухающих кустов боярышника вдоль усыпанной гравием дорожки. Перед тем как подняться с земли, она воткнула маленькую железную лопатку во вскопанную черную почву и вытерла запачканные руки о передник. Это потребовало от нее некоторых усилий, потому что Мара была на последнем месяце беременности, но наконец, с помощью низко свисающих ветвей растущего рядом большого дуба, ей удалось встать.

Выращенные ею прекрасные розы – красные, розовые, желтые и белые – теперь оттенялись рядком прелестных пурпурных фиалок, которые она только что закончила высаживать в саду, разбитом еще ее матерью. В середине его на мраморной подставке стояли сверкающие на солнце бронзовые солнечные часы, привезенные для нее Адрианом из Дублина. Взглянув на циферблат, Мара увидела, что почти уже наступило время ужина.

– Я сейчас приду, Дейви. Ты уже предупредил его светлость?

Парень, который теперь уже стал почти мужчиной, запыхавшись, с трудом выговорил:

– Нет… пока еще нет… сейчас пойду… поищу его.

Выражение приятного веснушчатого лица юноши было полно энтузиазма, за эти годы он умудрился вымахать выше шести футов ростом и был так худ, что походил, как недавно отметил Адриан, на жердь – одни лишь руки и ноги и неиссякаемая энергия, как и полагается юноше, которому вот-вот стукнет двадцать. И вот, совсем недавно, она услышала от его милой матери, что Дейви по уши влюбился в молодую девушку из деревни, красавицу с золотистыми волосами по имени Анна.

– Его светлость вместе с твоим отцом должны быть возле конюшен. Они собираются устроить новый загон, чтобы успеть к тому времени, как Мунин ожеребится, и прикидывают, сколько им понадобится леса, Беги и скажи ему, что у нас гость из Англии. Да, и когда вернешься в дом, скажи миссис Филпот, что к ужину будет еще один человек.

– Да, миледи.

Дейви побежал предупредить Адриана, а Мара нагнулась, чтобы поднять своего сына Роберта, играющего под ветвями дуба с деревянным солдатом, появившимся у него после последнего визита Адриана в Дублин.

– Пойдем, мой мальчик, – сказала она, поцеловав ребенка, крепко обвившего своими ручонками ее , шею, в макушку.

Роберт, со своими темно-каштановыми волосами, озорными золотистыми глазами и ямочкой на решительном подбородке, был вылитый отец. Поставив сына на пока еще не очень твердые ножки, Мара взяла его за ручку, и они направились к замку, чтобы встретить неожиданного гостя.

– А, вот и мои дорогие – тоже ковыляют навстречу таинственному гостю.

Мара повернулась и сердито взглянула на мужа.

– Хотела бы я посмотреть, как ковылял бы ты, если бы тебе привязали к животу десятифунтовую тыкву.

Адриан приложил руку к ее вздутому животу, который, казалось, с каждым мгновением становился все больше, и поцеловал ее в лоб.

– Может быть, ты смилостивишься, если я скажу, что ты ковыляешь грациознее всех в Ирландии?

– Почему бы тебе не поторопиться, – ответила она, ущипнув его за руку. – Мне не хотелось бы, чтобы из-за моего «ковыляния» ты задерживал своего гостя.

– И чтобы моя жена не услышала, зачем этот посланец короля проделал столь долгий путь? Никогда!

Адриан схватил визжащего и хохочущего мальчика своими сильными руками и, посадив к себе на плечо, пошел вместе с ней к замку.

Мара улыбнулась. Ей нравилось, когда она видела их вместе; как Роберт, пытаясь понять объяснения Адриана, хмурил свои бровки, как будто более важной задачи и быть не может. Совсем как отец.

Почувствовав внутри, себя шевеление новой жизни, она приложила руку к животу. Следующий ребенок будет девочкой, зеленоглазой и рыжеволосой, как и полагается кулхевенской женщине. Садбх предсказала это еще до того, как Мара почувствовала себя беременной, и она не сомневалась в том, что так оно и будет.

Мара назовет ее Эданой, в честь покойной матери, и почувствовала, что та одобряет это, когда позавчера сужала на ее могиле свежие кусты роз. А когда дочери исполнится десять лет, она покажет ей бесценный кулхевенский гобелен и передаст девочке шкатулку, доставшуюся от ее бабушки.

Когда они свернули к дому, стоящий на верхней ступеньке лестницы Торних оглушительно лаял на вновь прибывшего посетителя. Вышедшая из двери миссис Денбери отогнала пса подолом юбки и, бормоча себе под нос что-то о никчемных созданиях, заперла его в винный погреб.

– Вы Адриан Август Росс, граф Сент-Обин? – спросил всадник, спешиваясь и делая шаг вперед. Будучи королевским посланцем, он был одет в платье из фиолетового с золотом сатина, цвета нового короля Англии, Карла II.

Адриан посадил Роберта на ступеньку лестницы возле одного из каменных львов.

– Да, я лорд Сент-Обин из замка Кулхевен. Чем могу быть вам полезен?

– Я Тобиас Джемисон, посланец его королевского величества, Карла II, короля Англии. Я прибыл прямо от его величества, чтобы доставить вам его послание. Он сказал, что ему нужен ответ и чтобы я дождался его.

Адриан взял письмо с королевской печатью.

– Прекрасно, Джемисон, тогда вам лучше зайти в дом и отдохнуть с дороги, пока я не узнаю, чего от меня желает его величество.

Новость о прибытии посланца короля распространилась по дому, как огонь по скошенному полю в знойный день. Из каждого окна выглядывали лица любопытствующих слуг, пытающихся понять, зачем королевский посланец проделал столь долгий путь из Лондона. Пока Адриан и Мара провожали посланца в дом, мистер Шипли грозным взглядом заставил прислугу заняться своими делами. При виде лорда и леди они, шепчась и поглядывая украдкой, разошлись по своим местам. – Адриан открыл дверь в свой кабинет и прошел внутрь.

– Не хотите ли освежиться после долгой дороги, Джемисон? – спросил он, усаживая Роберта в кресло за свой заваленный бумагами стол. – Леди Сент-Обин делает такие вкусные вишневые и смородиновые настойки, что они, без сомнения, быстро приведут вас в порядок, Джемисон снял с себя украшенную плюмажем шляпу и поклонился.

– Благодарю вас, лорд Сент-Обин.

Мара подошла к стоящему возле окна буфету, налила посланцу хорошую порцию настойки и, протянув ему бокал, была вознаграждена дружелюбной улыбкой.

Адриан тем временем вскрыл письмо и при общем молчании прочел его.

Окончив читать, он положил письмо на стол, но по его лицу сделать какие-либо выводы о содержании послания было невозможно.

– Я отвечу его величеству после того, как мы поужинаем, Джемисон. Полагаю, что миссис Филпот приготовила свое коронное блюдо – жареную баранину с бобами и морковью. Вы любите баранину, Джемясон?