Интересно, окажется ли она столь же удачливой и в третий раз?

Не заметь Мара стоящего внизу Хугина, в данный момент она, без сомнения, была бы на пути в тюремную камеру в Дублине. Все ее планы, тщательная разработка деталей – все бы мгновенно рухнуло, если бы Адриан застал ее на башне с Оуэном. Да, подумала она, Оуэн, хотя и смеялся, но был прав. Она должна немедленно найти способ заставить Адриана переспать с ней и сделать ей ребенка. Это было единственной возможностью утвердить себя, а отпущенное ей на это время утекало как песок сквозь пальцы.

Тихий стук в дверь, отделяющую ее спальню от спальни Адриана, отвлек ее от этих мыслей. Сердце вновь бешено забилось. Это был он, Адриан. Что, если он все-таки видел ее и пришел, чтобы устроить допрос? Но если бы он узнал про ее обман, то, несомненно, не стучал бы так осторожно. Она не ответила, не могла ответить – ее волосы все еще были рыжими. Она молча взмолилась, чтобы он решил, что она спит, и удалился.

Но на этот раз молитва не помогла.

– Арабелла? – тихо позвал он и постучал снова, на этот раз более настойчиво. Потом попробовал дверь, но та была заперта, тогда он подергал ручку. – Арабелла, с вами все в порядке?

В ней нарастала паника. Если она не ответит, он сможет заподозрить что-то неладное и взломать дверь.

А если ответит, у него несомненно возникнет вопрос, откуда у нее взялись рыжие волосы. Арабелла лихорадочно оглядела комнату в поисках спасения или возможности каким-либо образом отсрочить время. Горшок с краской, оставленный ей Саймой, стоял на туалетном столике, но был бесполезен. У нее не было времени воспользоваться им.

Адриан постучал вновь, еще более настойчиво, и позвал еще громче. Вдруг Мара заметила висевший на спинке кресла один из ночных чепчиков Саймы. Она схватила чепчик и лихорадочно начала засовывать под него волосы, пока на виду не осталось ни одной рыжей пряди. Если этот номер пройдет, подумала она, надо будет свечку поставить.

– Арабелла, я вижу, что у вас горит свеча, и знаю, что вы не спите. Пожалуйста, откройте дверь, Я хочу поговорить с вами.

И вдруг она услышала звук ключа, его ключа, вставляемого в замочную скважину.

В одно мгновение Мара затушила свечу и, скользнув под покрывало, натянула его на голову. Она услышала звук открываемой двери и постаралась успокоить дыхание.

– Арабелла, вы здесь?

– Да, милорд, – ответила она приглушенным толстым покрывалом голосом.

– С вами все в порядке? Почему вы не отвечали мне? Что-нибудь не так?

– Я неважно себя чувствую. Когда вы звали, мне просто трудно было ответить. Извините, милорд.

Адриан подошел к постели. Когда Мара почувствовала, как он сел рядом и его рука осторожно легла ей на бедро, у нее чуть сердце не ушло в пятки.

– Послушайте, дайте мне взглянуть, в чем дело.

Может быть, я смогу чем-нибудь помочь.

– Нет.

Адриан начал поднимать покрывало.

– Все нормально, Арабелла. Теперь я ваш муж, Если вы больны, я хочу помочь вам.

Мара вцепилась в покрывало.

– Нет, милорд, пожалуйста, не надо, я не хочу, чтобы вы видели меня такой. Я больна и плохо выгляжу.

Ради Бога, не смущайте меня еще больше. Уверяю вас, все будет в порядке. Наверное, я съела что-нибудь не то за ужином. Вероятно, торт был слишком жирен для моего желудка. Я послала служанку принести мне немного чаю. Она должна скоро вернуться.

Адриан помолчал. Мара молила всех богов, чтобы он поскорей ушел. Она не шевелилась и через некоторое время почувствовала, что он встал с постели. На нее нахлынуло несказанное облегчение.

– Хорошо, Арабелла, ваша взяла. Хотя мне это не слишком по душе, я все же совершенно не собираюсь вас беспокоить. Оставляю вас на вашу верную служанку. Выспитесь как следует. Надеюсь, утром вы будете в полном порядке.

– Благодарю вас, милорд, – ответила она из-под покрывала, боясь шевельнуться.

– Вы не хотите, чтобы я остался до прихода вашей служанки?

Да уйдет он когда-нибудь?

– Нет, в этом нет никакой необходимости. Я уверена, что она вот-вот вернется.

– Тогда спокойной ночи, Арабелла.

– Спокойной ночи, Адриан.

Даже услышав, что он закрыл за собой дверь, Мара долго не решалась пошевельнуться. Только когда она окончательно убедилась в том, что он не вернется, она откинула покрывало и, подбежав к туалетному столику, начала наносить краску на волосы.

Именно за этим занятием и застала ее вскоре Сайма.

Руки Мары были в черной жиже, которой она лихорадочно пыталась покрыть каждый локон рыжих волос.

– Что ты делаешь?

Мара обернулась к ней, на щеке у нее виднелось черное пятно.

– Ты что, разве не видишь? Стараюсь втереть этот навоз в волосы.

Сайма бросила плащ на кресло и укоризненно покачала головой.

– Зачем так злиться, девочка?! Я ведь только спросила. – Она подошла к ней и начала распределять краску по ее волосам. – Смой краску с рук, пока они тоже не окрасились в черный цвет. Стоило мне спешить возвращаться от Садбх, чтобы выслушивать от тебя такие слова!

– Извини, Сайма. Ты не имеешь никакого понятия о том, что мне пришлось сегодня пережить.

Сайма бросила взгляд на ее отражение в зеркале:

– Видела Оуэна, да?

Мара в изумлении взглянула на нее:

– Ты знаешь, что Оуэн был здесь?

Сайма поджала губы и утвердительно кивнула:

– Только сегодня узнала. Старая Садбх видела его во сне. Сказала, что твой брат вернется в Кулхевен, но он совсем не тот мальчик, которым был раньше. И что он доставит всем массу неприятностей.

– Он уже сделал это. Угрожал выдать меня, если я не достану для него у Сент-Обина секретные сведения.

– Какие сведения?

– Не знаю, но, без сомнения, это должны быть планы военных операций или что-нибудь в этом роде.

– Ты согласилась?

– А разве у меня был какой-нибудь выбор? Я не могла рисковать, потому что он исполнит свою угрозу и Сент-Обин узнает правду. Что я еще могла сделать?

Наложив краску на волосы Мары, Сайма заколола их на затылке и обмотала голову сухим полотенцем.

– Да, ты ничего не могла сделать. Необходимо приложить все усилия, чтобы удержать Оуэна от этого поступка. Садбх думает, что возродить Кулхевен можно, только продолжая выполнение плана. Иначе все окончится катастрофой. Для тебя в частности и для всего Кулхевена вообще.


Они были все ближе.

Она видела, как они, не меньше сотни человек, врывались во все двери Кулхевена с ружьями на изготовку, от дыма их факелов у нее, пытающейся ускользнуть, прежде чем ее заметят, першило в горле.

Но они, казалось, были за каждым углом, везде. Вот они, смеясь, перекидывали друг другу испуганную служанку, кричавшую в ужасе, когда ее хватали за грудь. Она же бежала изо всех сил, жадно хватая воздух, легкие жгло, будто огнем, и все же она слышала их за собой все ближе и ближе, и вот уже ощутила на себе руки, которые схватили ее, потянули куда-то вниз…

– Девочка, проснись же.

Почувствовав на себе чьи-то руки, Мара проснулась и открыла глаза. Над ней склонилось обеспокоенное лицо Саймы.

– Тебе приснился дурной сои, ты металась и громко кричала, Мара приложила руку к груди. Сердце-все еще билось учащенно.

– Сколько времени?

– Только что рассвело. Расскажи мне о нем.

– О чем?

– О твоем сне. Опять все тот же самый? Про солдат?

Мара кивнула:

– Я думала, что это уже прошло. Я не видела этот сон почти год. Почему он опять вернулся?

Сайма нахмурилась.

– Тебя, должно быть, расстроило возвращение Оуэна, вот сон и вернулся. – Она села на кровать и приложила ладонь к ее вспотевшему лбу. – Ты должна выкинуть его из головы. Теперь за тобой никто не гонится, нет никаких солдат. Это все в прошлом.

– Но они придут за мной, если Сент-Обин узнает, кто я такая.

Сайма похлопала ее по руке и успокоительно улыбнулась:

– Откуда он может узнать, кто ты такая? Садбх единственная, кто знает правду, а она никогда никому не расскажет. И уж я, конечно, никогда не предам тебя.

– Да, но Оуэн может.

– А какая ему от этого выгода? От кого он тогда получит эти свои драгоценные сведения? Твой братец делает только то, что ему выгодно. От того, что тебя раскроют, ему не будет никакой пользы. Он ничего не расскажет, пока ты будешь нужна ему здесь, в Кулхевене. Тебе только нужно сделать так, чтобы он продолжал в тебе нуждаться.

Мара села на кровати.

– Ты права, Сайма. Без меня Оуэн никогда не сможет достать эти сведения. Пока я буду передавать их ему, он никогда не откроет Сент-Обину, кто я есть на самом деле. Мне нужно только позаботиться о том, чтобы не дать ему всего.

Двумя часами позже Мара спускалась вниз к завтраку в заметно лучшем настроении. Она даже напевала что-то про себя. Ей нечего бояться Оуэна, она нужна ему здесь, в Кулхевене; Без нее он никогда не сможет достать необходимых ему сведений. Ведь он сам сказал, что организовал ее удачливое возвращение в Кулхевен. Но даже если это и так, сейчас все зависело от нее – только она могла дать ему то, в чем он нуждался.

Но все же она не должна терять головы, должна дать ему хоть что-нибудь, потому что, без сомнения, если Оуэн поймет, что она дурачит его, то тут же предаст.

Мара была очень удивлена, когда, войдя в столовую, увидела сидящего за столом Адриана, потому что обычно к этому времени он уже уезжал.

– О, доброе утро, Адриан!

– Доброе утро, Арабелла! Я надеюсь, сегодня вы .чувствуете себя лучше?

– Гораздо лучше. Чай моей служанки просто чудеса творит. Она добавляет туда листья липы, которые действуют успокаивающе на желудок. Сегодня утром я чувствую себя, по выражению миссис Денбери, просто как огурчик. Извините меня за вчерашнее поведение.

– Вам не за что извиняться. Я очень рад, что вы чувствуете себя сегодня лучше. – Он поднялся с кресла. – У меня есть кое-какие дела в соседнем владении, и, по всей видимости, меня не будет весь день. Не ждите меня к обеду, я, вероятно, вернусь уже затемно.