Барбара Смит - Искушай меня снова

Окрестности Оксфорда, Англия, 1808 год

Лорд Гэбриел Кеньон не впервые обнаружил в своей кровати красивую девушку. Но, на сей раз, почему-то смутился и не сдержал вздоха.

Кейт Талисфорд сидела откинувшись на подушки, натянув до самого подбородка покрывало. Пламя стоявшей на столике рядом с кроватью свечи бросало блики на ее вздернутый носик и скуластые щеки, вьющиеся золотистые волосы рассыпались по плечам. Большие зеленые глаза смотрели на него решительно и настороженно.

Она выглядела так, будто решила положить на алтарь свою девственность.

Зная, что ее родители и сестра в соседней комнате, Гейб плотно закрыл дверь и прошептал:

– Какого дьявола вы здесь делаете?

– Жду вас, милорд.

Ее сладкий голос и зовущая улыбка потрясли его. Он не может соблазнить юную дочь профессора Генри Талисфорда.

– Сейчас полпервого ночи, – выпалил Гейб, – немедленно отправляйтесь в свою комнату.

– Нет, я хочу вам кое-что сказать. – Она смотрела на него пугающе настойчиво. Уселась поудобнее и прижала одеяло к подбородку. – Что-то очень важное.

– Поговорим утром.

– Но утром вы уезжаете вместе с отцом.

Она наверняка пришла сюда, чтобы поссориться с ним. И пока он изучал карты с профессором Талисфордом внизу, придумывала, как осуществить свой безумный план. А под покрывало забралась потому, что продрогла.

А вовсе не потому, что хотела его соблазнить. И как только ему такое могло прийти в голову?

Гейб подошел к кровати.

– Мне жаль, что наш отъезд вас расстроил! Но вам не удастся его предотвратить.

– Правда? – проворковала она, буквально сводя его с ума. – Если вы меня выслушаете...

– Не тратьте время, – строго произнес Гейб тоном старшего брата. – Вам давно пора понять, чем чреваты визиты к мужчине по ночам. Ваша репутация может сильно пострадать.

Она откинулась на подушки.

– Не надо обращаться со мной как с ребенком. Я уже женщина.

Это он видел. И именно поэтому спешил уехать.

– Вам всего шестнадцать, и вы по-прежнему школьница.

– Мне почти семнадцать... и я в вашей постели.

– Но здесь вам не место. – Он попытался схватить ее за руку. – А теперь идите к себе. Сейчас не время для дискуссий.

– А я и не собираюсь дискутировать. – Жемчужные зубки сверкнули в улыбке. Она вздохнула и театральным жестом откинула одеяло. – Дорогой Гэбриел, не покидайте меня. Я так вас люблю! Жить без вас не смогу!

Сквозь ночную рубашку он видел округлости ее тела и мучительно пытался взять себя в руки.

– Еще вчера вы насыпали мне в чай соль, налили в мою чернильницу воды. Обозвали вошью, которую следует раздавить.

– Я просто старалась скрыть свои чувства, – сказала Кейт с наигранной страстностью. Она вскочила с постели и теперь стояла перед ним, сжав кулачки так, что костяшки на руках побелели. – У меня последняя возможность сказать вам правду, – быстро проговорила она. – Я полюбила вас с первого взгляда. Вы самый красивый, самый замечательный мужчина из всех, кого я знаю.

– Чушь какая! – сказал он. Это тщательно отрепетированное признание все же взволновало его. – Вы знаете не больше десятка мужчин, включая булочника, садовника и священника.

– Я знаю свое сердце, – сказала она дрогнувшим голосом. – Позвольте мне показать вам, как сильно я вас люблю. Я хочу принадлежать вам, дорогой.

Она бросилась ему на шею. От неожиданности он чуть не свалился на сундук и, повинуясь инстинкту, раскрыл ей объятия. Ее груди прижались к нему, вызвав желание. Но он быстро овладел собой и легонько оттолкнул ее.

– Вы сошли с ума. Я на десять лет старше вас и не имею привычки соблазнять невинных девушек.

– Я не невинная, – настаивала она. – Я знаю о том, что мужчины делают с женщинами.

– Очень сомневаюсь.

На ее щеках выступил очаровательный румянец.

– Нет, знаю... Они... целуются. В губы.

– Не только.

– Еще вместе лежат. В кровати.

Ее взгляд убедил его в том, что она ничего не знает, но и он с трудом сдержал улыбку.

– Женщина должна позволить мужчине прикасаться к ее телу, несмотря на то что это может ее смутить.

Кейт быстро заморгала. Ее щеки стали пурпурными.

– Фэнни говорит, что это самое большое наслаждение на свете.

– Фэнни, – выдохнул он, представив себе толстую служанку с лошадиными зубами и вьющимися волосами. – Так вот кто научил вас всем этим непристойностям. Скажу вашей маме, чтобы уволила ее.

– Мама думает только о своих растениях... а я только о вас, милорд.

Кейт продолжала смотреть ему в глаза, когда ее тонкие пальцы начали расстегивать пуговки на ночной рубашке. Одна пуговица оторвалась и упала на пол. Пот выступил у него на лбу. Он увидел ее девичью, но уже сформировавшуюся грудь.

– Пожалуйста, Гэбриел, – со вздохом произнесла она, – не ездите в Африку. Не увозите моего отца. Если вы заберете свой вклад, он не сможет оплатить расходы на экспедицию. И тогда останется дома. А я в благодарность стану... вашей любовницей.

На какой-то миг сладкое томление чуть было не лишило его рассудка. Ему захотелось раздеть ее, покрыть поцелуями ее тело.

Схватив покрывало, он набросил его ей на плечи:

– Прикройтесь.

Кейт спустила покрывало на живот:

– Но вы же сказали, что женщина должна раздеться.

– Я не вас имел в виду, – процедил он сквозь зубы. – Я просто хотел объяснить, что вы заблуждаетесь.

– Нет, – заявила она, вздернув подбородок. – Я готова на все, только бы сохранить мою семью.

– Если родители узнают, что вы заплатили за это своим телом, ваша семья наверняка разрушится.

Ее губы задрожали.

– Папа не должен ничего знать. Он с головой ушел в свои книги.

Это действительно было так. Окруженный древними томами и артефактами, Генри Талисфорд забывал о еде, не говоря уже о семье. Корделия Талисфорд целые дни пропадала в своем саду, и ее дочери, Кейт и двенадцатилетняя Мег, были предоставлены заботам слуг.

Гейб схватил Кейт за руку и подтолкнул к двери:

– Забудьте о вашем глупом предложении. И не предлагайте себя больше мужчинам, разве что будущему мужу.

Кейт переминалась с ноги на ногу, дрожа от холода. Гейба поразила упрямая ярость, блестевшая в ее глазах.

– Глупость – это ваша экспедиция. Папа ученый, а не путешественник. Он слишком стар, чтобы выдержать путешествие в джунглях и в пустыне.

– Ему сорок, для мужчины самый цветущий возраст. Он, как и я, с детства мечтал исследовать Африку.

– Нет, не мечтал! Я бы знала об этом. Мне бы он сказал. – В ее голосе звучало отчаяние.

На миг Гейба охватило чувство вины, но он быстро справился с ним.

– Вы должны гордиться отцом, он хочет обеспечить вас и вашу сестру. Мы привезем столько золота, что вы будете считаться одной из самых богатых наследниц.

Кейт скрестила на груди руки.

– Мне не нужно богатство. Я такая же транжира, как вы, но не стала бы выбрасывать деньги на эту идиотскую экспедицию.

– В этой затее нет ничего идиотского. Профессор обнаружил упоминание о древнем городе в старых манускриптах. Уверен, там есть сокровища. Их только надо найти.

Гейб осознавал, что ни одна женщина его не поймет. Они с Генри Талисфордом будут искать какой-то призрачный древний город, затерянный в диких лесах Абиссинии где-то у неизведанных берегов Нила. Его пробирала дрожь при одной лишь мысли, что он первый коснется древних стен, побывает там, где еще не ступала нога исследователя. И тогда, наконец, освободится от опеки своих старших братьев и станет самостоятельным.

Майкл и Джошуа были категорически против этой его затеи, но все же попрощались с ним и попросили себя беречь. Бабушка, разумеется, и слышать не хотела об этом. На то она и женщина.

– Мы с профессором Талисфордом отправляемся завтра с первыми лучами солнца, – уверенно сказал Гейб. – И ничто не может нам помешать.

– Нет! – взвизгнула Кейт. – Иначе я последую за вами. Вы не сможете меня остановить!

Копна непослушных рыжих волос делала ее похожей на кельтскую принцессу. Он должен был положить конец ее ребячествам раз и навсегда.

– Мы немедленно отправим вас обратно, – хрипло сказал он. – Ни я, ни ваш отец не нуждаемся в компании капризной маленькой девочки.

Она всхлипнула и со злостью швырнула ему простыню.

– Я проклинаю вас, Гэбриел Кеньон. Проклинаю! Надеюсь, вы погибнете в джунглях! – Она вылетела из спальни.

Гейб поднял с пола маленькую белую пуговку. Он был в отчаянии оттого, что обидел Кейт, мало того, он ненавидел себя за то, что безумно хотел ее. Но почему, черт возьми, он должен был перед ней оправдываться? Когда-нибудь она поблагодарит его за то, что он спас ее от ее собственной глупости.

Пробормотав что-то грубое, он швырнул пуговицу на кровать.

Окрестности Оксфорда, Англия, 1812 год

– У меня потрясающая новость, – выпалила Мег, врываясь в гостиную Ларкспер-Коттеджа. – Вернее, две замечательные новости.

Разогнув уставшую спину, Кейт Талисфорд перестала упаковывать вещи и улыбнулась, когда ее младшая сестра водрузила корзинку на кресло. Вместе с Мег в хмурую темную комнату ворвался солнечный лучик. Коллекция картин покойной матери была распродана, и на стенах остались светлые квадраты на тех местах, где они висели. Дубовые книжные полки казались голыми и безжизненными, покрытые полосками пыли. Самую тяжелую работу – натирку полов и стирку белья – взяла на себя горничная, но в последнее время Кейт была слишком занята, чтобы заниматься уборкой. Глядя на дом, где прошло ее детство, она чувствовала себя такой же опустошенной, как и осиротевшие без мебели комнаты, и была рада возвращению Мег.