— Просто офисное здание, ничего необычного.

— Хорошо, — я нервно похрустела суставами пальцев.

— Не надо, — он сжал зубы и положил свою теплую твердую ладонь поверх моей. — Просто… не надо, не сейчас.

— Хм, ладно, — он убрал руку. — Мне жаль.

— Тебе и должно быть, — огрызнулся он и убрал руку, словно ощущения от прикосновения к моей коже его чем-то обидели.

Отлично. Итак, я вернулась к своим сумасшедшим теориям.

Мы проехали остаток пути в полной тишине, не считая скрипки, игравшей на заднем фоне. Это казалось очень мелодраматичным. Поездка через центр Сиэтла с миллиардером в машине, которая может выдержать Третью мировую войну, и все это только для того, чтобы подготовится к моей новой работе.

На которой я — как человек — не обладала никакими правами.

Да это как ожидать плохого конца романтической истории.

Он остановил машину у 44 пирса и выключил двигатель.

— Выходим?

Не дожидаясь моего ответа, Николай просто вышел из машины. Я молча последовала за ним. А какие у меня были варианты?

Он все еще был одет в облегающую, застегнутую на все пуговицы белую рубашку и черные штаны. Почему мне нужно было переодеваться, а ему нет? Соленый влажный воздух заполнил мои ноздри, когда мы прошли по пирсу и, наконец, остановились перед красной дверью.

Я осматривалась, пока он доставал ключ и вставлял его в замок. Что такой человек, как он, мог делать на пирсе? Поздно вечером? И зачем ему нужна моя помощь?

— Ничего не говори, — прошипел он, прежде чем схватить меня за локоть и потянуть внутрь. Он обернул свою руку вокруг меня. Я не была уверена, сделал ли он это из-за переживания, что я вырвусь и убегу, или потому что в этом месте было настолько холодно, что оно могло сойти за чертову морозилку.

Я вздрогнула.

— Ты привыкнешь к этому, — прошептал он мне на ухо.

— Но я не хочу, — пробормотала я себе под нос.

Его зубы блеснули, как мне показалось, в улыбке, — я не хотела думать, что он скрипит зубами уже в самом начале наших рабочих отношений. Возможно, я пыталась оставаться позитивной.

Я снова вздрогнула и скрестила руки, пытаясь как можно дольше сохранить тепло своего тела в том адском ночном кошмаре, в который только что попала.

Николай подошел к одной из стен и щелкнул выключателем.

Огни загорались один за другим, напоминая мне о тех фильмах ужасов, где жужжание включенной лампы выглядело настолько же странным, как и внезапное их отключение.

Все, на что бы я ни глянула, было белым.

Белые мраморные полы.

Белые диваны.

И белый стол регистрации с красной буквой J, расположенной спереди. Если бы я не была так взволнованна, то подумала бы, что это место выглядит современно и круто, а не вызывающе и ужасно.

Журналы громоздились на кофейном столике в центре комнаты, в конце которой находился огромный эркер, выходящий на залив. (Примеч.: эркер — выступающая за плоскость фасада часть помещения. Позволяет увеличить внутреннее пространство жилища, а также улучшить его освещенность и инсоляцию, в связи с чем эркер обычно остеклен, часто по всему периметру).

— Клиника, — пробормотала я себе под нос.

Звонок телефона практически заставил меня столкнуться с ближайшей кушеткой и опрокинуть ее.

— Телефон, — сказал Николай веселым голосом, — это просто телефон, Майя.

Мне удалось прохрипеть слабое «да». Но было ли с ним хоть что-то нормальным? Нет, вообще ничего, так что простите меня за то, что я волнуюсь из-за телефонного звонка.

— Да, — ответил он после второго звонка, опустив взгляд в пол. Он посмотрел на часы, а затем жестом указал мне подойти к стойке регистрации. — Нет, нет, все должно сработать просто отлично, у меня новый… сотрудник, — он поднял взгляд на меня.

Не уверена, что мне понравилось то, как он произнес слово «сотрудник», словно я была доступной.

Или съедобной.

Он облизнул губы и прошелся по мне взглядом сверху вниз, прежде чем снова уставиться в пол.

— Дай мне двадцать минут, потом как обычно.

Он повесил трубку и выругался.

— Проблемы в сумасшедших владениях? — спросила я сладко.

— Не помню, чтобы в том контракте, который ты подписала сегодня, было хоть слово о сарказме. Или о разговорах.

— Возможно, вам стоило включить этот пункт, прежде чем я поставила подпись на пунктирной линии… Сэр.

Он прищурился.

— Ай-яй-яй…

— Что?

— То, что ты не поняла, что это слово было сказано с уважением… Я мог привыкнуть к нему.

— Да, держу пари.

— Повернись.

— Прости?

— Спиной, — он положил свои руки мне на плечи и повернул меня к белой двери с двумя окнами. — У меня есть ровно восемнадцать с половиной минут, чтобы научить тебя основам, прежде чем мы примем нашего первого пациента.

— Я увижу реальных пациентов?

Николай не ответил. Я начала замечать это за ним. Если он не хотел отвечать, то просто… отказывался говорить, словно ничего мне не должен.

Он открыл дверь, ведущую в коридор, и провел меня через нее — лампы включались сами по себе, освещая комнаты по обе стороны от нас. Каждая из них выглядела настолько стерильно, что, если бы я облизала там пол, то находилась бы в большей безопасности, чем если бы одновременно ела и печатала за своим ноутбуком.

— За дверью номер один, — прошептал Николай мне на ухо, отчего вниз по рукам побежали мурашки.

Он толкнул дверь, и та с шумом открылась, а затем закрылась за нами. Он вытянул руки над головой и хрустнул шеей, после чего натянул пару латексных перчаток.

Я сглотнула и попыталась остановить внезапно пронзившую меня панику.

— Мы будем осматривать кого-то?

Он на минуту замер, его руки замерли над раковиной, стоящей в углу.

— Было бы разумно помнить об условиях контракта, Майя.

Правильно. Без вопросов и разговоров.

— Мне нужны перчатки?

— Это снова вопрос? Если ты продолжишь говорить, я удалю тебе язык. Ты получила честное предупреждение.

Он только что сказал, что собирается отрезать мне язык? Твою мать, он действительно свихнулся! Разве в медицинских журналах писали об этом? Знает ли общество? Люди на земле? Как он скрыл эту свою сторону? В этот момент меня охватила паника.

Вместо того, чтобы командовать — я ожидала от него этого — он дважды хлопнул в ладоши, из-за чего пудра слетела с его перчаток, и скрипичная музыка громче зазвучала через скрытую звуковую систему.

Если уж быть полностью честной, это было пугающе. А не успокаивающе. Как музыка, играющая в лифте, в надежде заставить вас забыть то, что вы в любой момент можете упасть в объятья смерти.

Я прислонилась к стене и смотрела, как он вытаскивал металлические инструменты. Два скальпеля, которые навели на мысль об операции. Невозможность задавать вопросы убивала меня, а когда он достал два респиратора и схватил капельницу, мои руки начали дрожать. Что конкретно мы будем делать? Проводить операцию? И в какой реальности я была бы близка к тому, чтобы в здравом уме сделать что-то подобное? Я изучала болезни, но не в буквальном смысле, когда разрезают тело и заглядывают внутрь.

Книги. Мне нравились книги.

Практический опыт? Нет, спасибо.

— Ты будешь помогать мне всего лишь в течение нескольких минут. Когда я попрошу тебя уйти, ты выйдешь за дверь. Закрой ее за собой и не оглядывайся. Не задавай вопросов. Когда телефон зазвонит снова, ответь и дай знать собеседнику примерное время, когда мы закончим, чтобы он смог привести нового пациента. Ты узнаешь предполагаемое время по смс, я отправлю его на телефон, который дал тебе утром.

Кровь грохотала в моих ушах. Так много информации и никакой ясности или смысла.

— Майя! — рявкнул он. — Будь внимательней.

Я сглотнула и кивнула.

— Закрыть дверь, не оглядываться, не спрашивать, ответить на телефон, ответить на твое сообщение. Я правильно поняла?

Его плечи немного опустились.

— Что, если я не получу сообщение?

— Сейчас был… — он усмехнулся, — хороший вопрос.

— У меня много таких вопросов, только попроси.

— Уверен, что много, — усмехаясь, он приподнял брови. — Если я не напишу тебе, то будешь ждать меня. Если через два часа ты ничего не получишь, то найдешь черный ящик, находящийся под столом в моей приемной, и будешь следовать инструкциям. Очень важно, чтобы ты делала именно то, что в них написано.

— В противном случае?

— Неправильный вопрос, — мускул дернулся на его челюсти, когда он отвернулся и сжал кулаки. — Думаешь, сможешь все это выдержать?

— Нет.

Николай склонил голову и сделал два шага ко мне. Облизнув свои полные губы, он наклонился настолько близко к моим губам, что я практически могла попробовать его на вкус, и прошептал:

— Ложь.

Я боялась вздохнуть, поэтому, шагнув назад, ответила лишь кивком.

— Теперь открой дверь.

— Но здесь нет…

Громкий стук раздался где-то в здании.

— Дверь в конце холла, открой ее и впусти нашего пациента. И опять же, никаких вопросов.

С большей уверенностью, чем ощущала — мои ноги казались ватными с того момента, как мы покинула офис — я медленно прошла в конец холла и открыла дверь.

Не знаю, кого ожидала увидеть.

Пришельца?

Йети?

Проклятого зомби из «Ходячих мертвецов»?

Но за дверью стояла девушка моего возраста. Она была одета в самую короткую юбку, которую я только видела в своей жизни. Юбка была черной и настолько облегающей, что казалась нарисованной. Красные туфли на шпильках сочетались с ярко красной помадой и такими же ногтями. Волосы цвета блонд были собраны на макушке.