Прежде чем я успела ответить, Николай потянулся к шкафчику и вытащил шприц. Я ударила его, но он был слишком сильным.

— Не надо! Пожалуйста! — рыдала я. — Пожалуйста! Николай, если ты меня любишь, то не причинишь мне вреда!

Он прикрыл свои темные глаза, повернулся и воткнул иглу прямо мне в руку и нажал на поршень.

Зрение затуманилось. И это было странно, но в тот момент я не боялась того, что он со мной сделает. Нет, вместо этого мое сердце разбилось, потому что это означало, что Николай меня не любил.

* * *

Я была привязана к стулу. Он оставил по шесть порезов на каждой руке. Я посчитала. Боль была ужасной. Он сказал, что боль была одним из способов быстрого «промывания мозгов», потому что мысленно человек не думал, что справится с этим, хотя физически мог бы.

Я задавала много вопросов.

Он ответил на каждый.

— Почему ты это делаешь? — выдохнув, спросила я, когда Ник, наконец, оставил мою руку.

— Ты попала в автокатастрофу, — сказал он низким голосом. — И ты счастлива, что смогла выжить. Чувствуешь эти порезы? Они глубокие из-за разбитого лобового стекла.

— Нет, — я покачала головой. — Нет, ты сделал это! Я не хотела этого видеть! Я расскажу об этом отцу, я просто объясню ему, что не хотела.

— Из-за того, что ты видела, — проговорил Ник твердо, — твой отец не может тебе доверять и быть уверенным, что ты никому не расскажешь... Твои варианты: умереть или это, — он прижал ладонь к моим рукам, отчего кровь начала вытекать еще сильнее.

— Ты ударил меня.

— Нет, это был он, — печально сказал Ник. — Как твои руки?

— Потяжелели.

— Из-за удара во время аварии лобовое стекло разбилось и задело основные артерии, тебе повезло, что ты осталась живой.

— Ты уже это говорил.

— Повтори за мной, — проигнорировал он меня.

Я отказалась повторять.

Потом почувствовала, как он сильнее начал давить на мои предплечья.

— Повтори, Майя.

— Мне повезло остаться живой.

— Почему?

— Потому что стекло, — я нахмурилась. Почему мне казалось, что я переживаю то, чего не было? — Оно задело основные артерии.

— Здание, в которое ты врезалась, было пустым, слава Богу, — сказал он.

— Да.

Здание. Какое здание?

— Это был магазин мотоциклов, помнишь? Ты поехала, чтобы добраться до вечеринки в честь твоего дня рождения.

— Моего дня рождения, — я чувствовала подступающие слезы.

— С днем рождения, Майя.

Я чувствовала себя обезвоженной, усталой. Подождите, где я?

— Майя, — мои руки были чем-то обернуты, я думаю, что кровотечение прекратилось, — Ты помнишь, что случилось?

— Да… — я нахмурилась, глаза были закрыты повязкой, и я видела лишь проблеск движения под ней. Черные туфли и перекатывания назад-вперед, назад-вперед. Они были покрыты кровью. Моей?

— Я попала в аварию.

— И счастлива, что осталась живой, — произнесли мы в унисон.

— Тебе повезло, — прошептал Ник. — Хорошо, что твой отец нашел тебя. Когда он увидел случившееся, то очень беспокоился.

— Мой отец?

— Майя, как ты относишься к мороженому?

— А? — мой рот наполнился слюной. Я хотела чего-нибудь выпить и немного поесть. Почему меня никто не кормил? Почему у меня завязаны глаза?

— Мне оно нравится, — наконец ответила я.

— Мне тоже, — он вздохнул, как будто эта мысль опечалила его. — Сейчас я собираюсь снять с тебя повязку... Это поможет тебе почувствовать себя намного лучше.

— Я могу уйти?

Он заколебался.

— Еще нет, я хочу сделать тебе подарок. Помни, что ты почувствуешь себя намного лучше, как только повязка будет снята...

— Я почувствую себя намного лучше, — повторила я, затем потрясла своей затуманенной головой. — Ты сказал про подарок?

— Чтобы ты не помнила боль... Так что, когда ты будешь спать, тебе будет сниться свет.

Я кивнула, мое тело дрожало, но я не была уверена отчего — от страха или волнения.

— Я бы хотела этого.

— Кроме того, — он опустил мою голову, ослабив повязку, — ты прекрасно со всем справилась, поэтому заслуживаешь подарка. Ты была храброй, такой смелой. И я хочу вознаградить тебя за эту храбрость.

— Правда?

Повязка спала.

Его маска была белой, и выглядела так, будто была сделана для средневекового маскарада. Нос был удлинен, как минимум в десяти сантиметрах от его лица, опущен вниз, а рот открыт, чтобы я могла видеть его полные губы и ослепительную белозубую улыбку. Темно-карие глаза смотрели сквозь два больших отверстия, расположенных рядом с носом.

— Ты снимешь маску?

— Я не снимаю маску.

— Не можешь?

— Я этого не делаю, — произнес он, легко улыбаясь. — Для тебя с удовольствием, но не могу.

Мое тело было уставшим, невероятно тяжелым.

— Ты устала, — сказал он. — Ты проспала больше тридцати двух часов.

— Что? — я попыталась спрыгнуть из стула, но мое тело было слишком тяжелым, слишком уставшим и наполненным болью.

— Автокатастрофа, — заявил Ник, — оказалась крайне травматичной для твоего организма.

— Со мной все будет в порядке?

— Конечно. Я опытный хирург. Ты будешь в порядке, но важно, чтобы ты не спала в течение следующих двенадцати часов, на всякий случай, как думаешь, сможешь это сделать?

— Да, — я кивнула один, два, три раза? Каждый раз, когда я двигалась, он подражал моим движениям. Это было странно, как будто я смотрела в зеркало, хотя это было смешно. Мой мозг говорил мне, что это смешно, но почему-то это успокаивало меня, заставляло думать, что он был похож на меня. Я хотела посмотреть вниз, но меня остановили, прикоснувшись к подбородку кончиками пальцев.

— Я бы не... Из-за аварии ты потеряла много крови.

— Ладно, — прошептала я, загипнотизированная его темными глазами и тем, как его ресницы, казалось, простирались за пределы белой маски. Он был прекрасен, как падший ангел.

— Ты великолепна, ты это знаешь?

— Нет.

— И молода, — вздохнул он почти разочарованно.

— Мне шестнадцать... Я думаю.

— Помнишь свой шестнадцатый день рождения? Авария? В твоей новой машине…

— Мой отец сказал мне не водить, — я нахмурилась. — Но я сделала это, потому что хотела попасть на вечеринку.

— Конечно, ты хотела попасть на вечеринку. В конце концов, ты опаздывала.

Пальцами он ласкал мое лицо.

— Это приятно.

— Я рад.

— Ты продолжишь прикасаться ко мне?

Он словно колебался.

— Я обещал подарок... И удовольствие.

— Да, — прошептала я. — Да, — повторила я громче.

— Да, — повторил он. — Закрой глаза.

— Но…

— Я обещал тебе подарок.

— Хорошо…

— Но спать не нужно.

— Хорошо...

— Обещай мне, Майя, что не станешь спать...

— Я обещаю, — сказала я дрожащим голосом, закрыв глаза. Было бы невозможно заснуть, сидя на стуле.

— Мой подарок — это история.

— История? — я открыла глаза.

— Тс-с, разве ты не хочешь ее услышать?

— Да, — я хотела чего-нибудь, что могло бы отвлечь меня от пульсации в руках или от ощущения, словно кто-то сбросил на меня песок. — Прости.

— Никогда не извиняйся передо мной, Майя.

— Итак… — я покачала головой. — Хорошо.

— Хорошо, — он вздохнул и провел пальцами по моему лицу. — Ты прекрасна, молода, талантлива. Ты сможешь сделать со своей жизнью все, что захочешь. Ты мне веришь?

Я пожала плечами. Я всегда любила науку, но не получала достаточно хороших оценок, не то чтобы меня это волновало.

— Если бы ты могла сделать что-нибудь в мире, что бы это было?

— Я думаю… — я прикусила нижнюю губу, боль была настолько интенсивной, что мне пришлось потратить минуту и не забывать дышать. — Я думаю, что хотела бы помогать людям... Может быть, стать ветеринаром или врачом?

— Врачом, — сказал он. — Это тебе подходит.

— Ты думаешь? — никто никогда не пытался оценить мой жизненный выбор, по крайней мере, я помнила не так много, все казалось расплывчатым, я не могла сфокусироваться.

— Я знаю, — сказал он мягко, пальцами все еще касаясь моего лица, как будто я была драгоценной, желанной. — Закрой глаза.

Я закрыла их, когда почувствовала его щетинистую щеку. Тихо вздохнула, когда его губы коснулись моей шеи.

— Твои глаза все еще закрыты, Майя?

— Да, — я выдохнула, когда ощущение его губ на моей коже показалось самым замечательным в мире. — Да, мои глаза закрыты.

— Когда ты покинешь это место... ты почувствуешь себя решительной... Настолько решительной, что станешь упорно трудиться, получать хорошие оценки, учиться, доказывать всем, насколько ты умна. Ты веришь мне, Майя?