Сильвейн Рейнард - Искупление Габриеля

– Оснований для паники нет. – Габриель захлопнул дверцу, обошел джип и сел на водительское сиденье. Потом, не заводя двигателя, повернулся к Джулии.

– Плохие новости? – спросила она.

– Не думаю.

– Тогда что ты узнал?

– Посмотри на меня, – попросил он, беря ее за руку.

Джулия подняла глаза, чувствуя, как у нее начинает биться сердце.

– Надеюсь, ты не станешь паниковать? – спросил он.

– Габриель, я уже паникую! Ты до сих пор ничего мне не рассказал.

Габриель сжал губы:

– Я угадал. Дело касалось результатов моего последнего обследования. Уролог должен был позвонить мне еще две недели назад. И дело не в его забывчивости. Они обнаружили… аномалию.

– Аномалию?

– Обследование дало позитивные результаты.

Каждое слово Габриель выговаривал очень медленно, пристально следя за глазами Джулии.

Он подождал, пока до нее дойдет смысл сказанного. Джулия моргнула. Потом еще раз.

– Так, значит, ты…

– Да.

– Этого не может быть. Со дня операции еще не прошло трех месяцев.

– Знаю. Они повторили обследование и получили те же результаты. Теперь уролог хочет сделать мой случай хрестоматийным. Блестящее доказательство успеха подобных операций. Потому он и позвонил. – Габриель горделиво улыбался, но, видя, как вытянулось лицо Джулии, перестал. – Дорогая, тебе не о чем волноваться. Даже если мои способности к зачатию и вернулись, это еще ничего не значит. Ты с сентября принимаешь таблетки. Если прекратить их прием, риск забеременеть наступит где-то через месяц с лишним. Так?

– Не знаю. Меня предупреждали, что даже после двух пропущенных таблеток нужно принимать дополнительные меры предосторожности. А я пропустила… целую упаковку, – сказала Джулия, поднося трясущуюся руку ко рту.

Габриель обнял ее за плечи и притянул к себе:

– Я вернусь в аптеку и куплю тест на беременность. Тогда мы будем знать наверняка.

– Прямо сейчас? – упавшим голосом произнесла Джулия.

– Ты подождешь немного?

– Такого просто не может быть, – прошептала она, закрывая лицо руками.

Габриель вздрогнул.

– Неужели этонастолько ужасно? – спросил он.

Джулия молчала.

– Я мигом, – сказал Габриель и вылез из машины.

Джулия откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и стала призывать себе на помощь всех известных и неизвестных ей богов.

28 декабря 2011 года. Вашингтон, округ Колумбия

Натали Ланди посмотрела на свой мобильник и выругалась. Она без конца звонила, посылала шквал эсэмэсок, однако хорошо известный ей номер больше не отвечал. Саймон сменил номер. Ответа на ее электронные письма тоже не было.

Рядом с ней, на полу, стояла картонная коробка и ехидно поглядывала на хозяйку. Зримое напоминание, что она лишилась работы.

На другой день после помолвки Саймона ее вызвали к руководителю избирательного штаба сенатора Тэлбота. Чувствовалось, Роберт сам немало удивлен таким поворотом событий и не пытается делать лицо.

– Мы вынуждены с вами расстаться, – сказал он, избегая смотреть Натали в глаза.

– Почему?

– Сенатор сказал, что у нас слишком раздуты штаты. Он решил провести сокращение. Естественно, первыми мы увольняем рядовых сотрудников. Поверьте, мне очень жаль.

Натали недоверчиво изогнула бровь:

– Вы хотите сказать, это не вызвано тем, что у нас с Саймоном были отношения?

– Разумеется, нет, – гладко соврал Роберт. – Ничего личного. Только бизнес.

– Не надо мне этих речей в духе «Крестного отца». Я видела фильм.

Роберт понимающе кивнул, по-прежнему глядя в пространство за ее спиной.

– Алекс вас проводит. Если хотите, я могу позвонить в Харрисберг. Возможно, кому-то из сенаторов нужны работники.

– А идите вы на хрен! – Натали резко встала со стула. – Туда же могут прогуляться и сенатор Тэлбот со своим сыночком. Они просто захотели избавиться от меня. Думают, я утрусь и рта не раскрою? Нет, игра еще не окончена. Эндрю Сэмпсону из «Вашингтон пост» будет очень интересно узнать от меня, какими методами действуют Тэлботы.

Роберт поднял руку:

– Прошу вас, не распаляйтесь. Я же сказал, что могу найти вам работу в Харрисберге.

– А я не желаю ехать в этот долбаный Харрисберг. Слышите, Роберт? Я хочу знать, почему меня выкинули. До сих пор моей работой все были довольны. Вы это знаете.

Взгляд руководителя переместился на Алекса.

– Оставьте нас на минутку.

Алекс ушел, плотно закрыв дверь.

– Послушайте, Натали. Не надо бросаться угрозами, которые вы не готовы осуществить.

– Я очень даже готова их осуществить.

– Это было бы весьма недальновидно.

– Плевать мне на дальновидность!

Роберт поерзал в кресле:

– Вас же не выбрасывают без цента в кармане. Избирательный штаб выплатит вам щедрое выходное пособие. Подробности мы сообщим в письме, которое пришлем вам домой.

– Взятка за молчание?

– Выходное пособие в связи с увольнением, вызванным финансовым положением работодателя.

– Меня не колышет, как это у вас называется. – Подхватив сумочку, Натали прошла к двери. – Передайте Саймону: у него есть двадцать четыре часа, чтобы позвонить мне. Если он этого не сделает, то впоследствии пожалеет.

Открыв дверь, Натали вышла в коридор и, громко стуча каблуками, пошла прочь.

С того дня прошло уже больше двух недель. Саймон не позвонил. В редакции «Вашингтон пост» получили ее разоблачительные материалы. «Фед-экс» подтвердил доставку бандероли. Однако ни Эндрю Сэмпсон, ни кто-либо из газетчиков до сих пор не связался с ней. Возможно, Эндрю решил не публиковать ее откровений, посчитав их более уместными для какой-нибудь бульварной газетенки.

После того как Натали отправила им флешку, в ее квартиру наведался непрошеный гость. Не требовалось обладать блестящим интеллектом, чтобы понять: вор имел самое прямое отношение к избирательному штабу сенатора. У Натали исчезли ноутбук, цифровой фотоаппарат, несколько папок и флешек. Словом, ее лишили всего, чем она могла бы шантажировать Саймона или кого-то еще.

Взятку за молчание она действительно получила: двадцать пять тысяч долларов. По мнению Натали, таких денег ей вполне хватит для начала новой жизни в Калифорнии. Ей было не жаль покидать Вашингтон и все начинать заново. Ничего, отомстить сенатору Тэлботу и Саймону она сумеет и из Сакраменто.

Правда, теперь, когда она ничем не могла подкрепить свои обвинения, ни один уважающий себя журналист не станет принимать ее всерьез. Но она может на время затаиться, а осенью продать эту историю какому-нибудь таблоиду. Почему бы не устроить маленькую октябрьскую сенсацию? Кто-нибудь ей в этом обязательно поможет.

Улыбаясь самой себе, Натали стала собирать вещи.

28 декабря 2011 года. Селинсгроув, штат Пенсильвания

Джулия и Габриель стояли в ванной. Их глаза были прикованы к двум полоскам тестов на беременность, лежавшим на туалетом столике. Оба теста показывали одинаковый результат.

– Джулианна, – нежнейшим шепотом позвал Габриель.

Но Джулия смотрела не на мужа, а на тесты. Она стояла неподвижно, словно олень, пытающийся казаться незаметным для хищника.

– Это моя вина, – сказал Габриель.

Он хотел обнять Джулию, однако решил, что лучше не стоит.

Джулия повернулась к нему. Судя по ее лицу, она только сейчас заметила, что в ванной не одна.

– Как это может быть твоей виной?

– Я тебя не оградил. Я же знал, как ты опасаешься беременности. Я должен был бы пользоваться презервативом. Постоянно спрашивать, не забыла ли ты принять таблетки… Получается, я тебя подвел.

Джулия закрыла глаза и глубоко, очень глубоко вдохнула:

– Габриель, ты ничем меня не подвел. Это я дура, забывшая про таблетки.

По ее щеке покатилась слезинка.

Пальцы Габриеля не дали слезинке упасть.

– Не надо себя терзать. Ты не дура. Ты торопилась. Все твои мысли были о том, чтобы поспеть на самолет и прилететь ко мне. Тебе свойственно беспокоиться о себе в последнюю очередь.

Слезинок стало гораздо больше. У Джулии тряслись плечи.

– Слишком поздно.

Габриель подошел к ней. Пальцы Джулии с отчаянием утопающей впились в его рубашку.

В ту ночь Эмерсонам не спалось. Джулию попеременно одолевал то страх, то чувство вины. Она боялась, что ее научным устремлениям пришел конец. Еще через мгновение ей делалось стыдно. Как она может свою карьеру ставить выше ихребенка? Габриеля тоже обуревали смешанные чувства. С одной стороны, он ликовал: у них будет ребенок! Однако подавленность Джулианны не позволяла ему открыто проявлять свою радость. Он тоже испытывал чувство вины, но по другому поводу. Как он мог не позаботиться о ней?

Естественно, никто из супругов не ожидал, что «обратная» вазэктомия окажется столь успешной, а результаты операции проявятся столь рано.

Обитатели дома Ричарда провели веселый и беззаботный день. Джулия не вылезала из постели. Она чувствовала себя выжатой. У нее не было сил, чтобы просто находиться рядом с Рейчел и Эроном. Они с Габриелем условились: о ее беременности все узнают не раньше чем через три месяца.