Ава Рид - Искренне

– Дерьмовая сегодня погодка, – бормочет он, и я не могу удержаться от желания повернуться к Энди. Она плакала. Ее глаза красные и опухшие, макияж потек, нижняя губа дрожит… И она категорически не смотрит на меня. Ее кожа ужасно бледная.

– Скоро тебе станет тепло, детка. – Мэйс прибавляет температуру и запускает двигатель.

По дороге в машине так тихо, что мне хочется кричать. Потом Мэйсон начинает задавать Энди вопросы.

– Нам позвонить Джун?

– Нет, – выдыхает она.

– Можешь рассказать, что случилось?

– Я забыла деньги у Джун. – Она разговаривает с Мэйсоном, отвечает ему, но ее голос звучит словно откуда-то издалека. У меня сжимается горло.

– Ясно, поэтому ты не могла уехать домой. Но разве ты была в ресторане одна?

Секунды медленно тянутся, мои нервы напряжены до предела, и кажется, что вот-вот разорвутся в клочья.

– Нет, – наконец отвечает она, и я едва могу держать себя в руках. Нет – она была не одна.

– Я была на свидании. С Оуэном. Я встретила его в нашем клубе, – бормочет она, и внутри меня возникает так хорошо знакомый страх. Слишком поздно. Я опоздал. Ее обидели, а я не смог ее защитить.

– Дыши, Куп. Она с нами, и все будет хорошо.

На этот раз Мэйс говорит уже со мной, пытаясь успокоить меня, и я закрываю глаза на несколько секунд, чтобы взять под контроль свое дыхание.

– Где этот Оуэн сейчас, Энди? – Мэйсон умеет это очень хорошо. Он остается расслабленным, его голос спокоен. Тем не менее я слышу едва различимые всхлипывания Энди.

– Он ушел. Он… сказал…

Сначала она не может ничего объяснить, ей приходится начинать рассказ несколько раз, но потом она делает это. И то, что мы слышим, заставляет Мэйсона сердито сжать руль так, что у него белеют костяшки. Потом он смотрит на меня в упор. Долго, очень долго, прежде чем снова поворачивается на дорогу. И в этом взгляде читается только одно: «ты по-настоящему облажался».

Тихо выругавшись, я горько качаю головой. В неверии, страхе и злости.

– Детка, я надеюсь, ты знаешь, что все это неправда и что этот парень – мудак, так ведь?

– Возможно, – шепчет она, но не похоже, чтобы она действительно в это верила. Ее голос звучит устало и бесконечно грустно.

– Боже, если этот парень снова ступит в мой клуб, я привяжу его к креслу и спущу на него Джун. – Он злобно усмехается. По-видимому, не может придумать худшего наказания, чем месть Джун.

– Неплохо. Только если я не смогу добраться до него первым, – прошипел я вслед за ним. Мэйсу приходится остановиться, когда загорается красный светофор. Он медленно наклоняется очень близко ко мне и шепчет так, чтобы только я мог услышать его:

– А ты держись пока от нее подальше. Твой испытательный срок еще не закончен.

Дерьмо. Все это огромная куча дерьма.

У Энди было свидание с этим смазливым гадом. И он так хреново поступил с ней. Думаю, что и я в некоторой степени тоже…

Через несколько минут мы уже почти дома. Мэйсон выключает двигатель, но вместо того, чтобы сразу выйти, он поворачивается к Энди – и я уже могу догадаться, что сейчас будет. Я задерживаю дыхание.

– Мы сейчас пойдем в дом. Но я должен задать тебе еще один вопрос. – Энди вяло поворачивает голову и смотрит на Мэйсона. – Он приставал к тебе?

Мое сердце стучит так громко, что я едва мог бы различить слова. Но в этом нет необходимости. Она молча качает головой, и я шумно выдыхаю с облегчением, чувствуя легкое головокружение.

– Хорошо. Очень хорошо. Идем.

Я выхожу первый, но не приближаюсь к Энди, как просил Мэйс, и он сам помогает ей подняться наверх. Когда мы наконец заходим в квартиру, он снимает с нее обувь, и, только когда мы останавливаемся перед ванной, а Мэйс забирает у нее одеяло, я по-настоящему вижу ее состояние и чувствую, что вот-вот задохнусь.

Она вымокла до костей.

И тут, впервые за вечер, она поднимает на меня свой взгляд. Энди смотрит открыто и прямо, и я так хотел бы обнять ее, но не знаю, захочет ли она этого и выдержит ли это сейчас.

Она заходит в ванную и запирает дверь, укрывшись там от нас.

– Я звоню Джун. Она нужна здесь.

– Да, давай.

– Она убьет либо меня, либо тебя. Шансы у нас пятьдесят на пятьдесят.

Он набирает номер, и, в отличие от недавнего разговора с Энди, я слышу голос Джун даже слишком отчетливо. Мэйсу приходится отвести телефон подальше от уха.

– Мэйсон, клянусь, если твое лицо не сгорит в аду, то я…

– Я звоню по поводу Энди, – прерывает ее он, и тут же на том конце провода становится тихо. Я не знаю, что она говорит дальше, но Мэйсон все объясняет ей, и я слышу из трубки лишь пару проклятий, прежде чем они прощаются.

Он отключает телефон.

– Она сейчас приедет. И она в ярости. – Неудивительно, кто мог бы винить ее за это? Он добавляет: – Я сделаю себе кофе. Ты будешь?

Я говорю «нет», слышу, как друг удаляется на кухню, а в ванной включается вода. Я кладу руку на дверь перед собой.

– Мне очень жаль, Энди, – шепчу я, прислонившись лбом к закрытой двери. – С днем рождения.

Иногда гора настолько высока, что на пути к вершине в какой-то момент нужно сделать паузу.

Я задумчиво набираю себе ванну. Дрожа и мало что соображая, я смотрю, как она медленно, но неуклонно наполняется теплой водой. Она окрашивается в ярко-зеленый и темно-синий после того, как я добавляю специальную соль для ванны, и пена начинает собираться на поверхности воды. Она пахнет лавандой.

В мокрой одежде становится все холоднее и холоднее, но я все равно не могу заставить себя снять ее. У меня просто нет сил, чтобы сделать это.

Одна волна озноба за другой сотрясают меня, и мне приходится сдерживать слезы, которые режут глаза с тех пор, как Мэйсон забрал меня вместе с Купером.

Он приехал туда. Я этого не понимаю. Не понимаю его.

Я резко вскидываю голову, когда кто-то стучит в дверь ванной, и на дрожащих ногах отхожу дальше к стене.

– Энди, ты меня слышишь? Это я. Пожалуйста, впусти меня.

Джун. Она здесь. Я не хотела ей звонить и не делала этого. И я ответила «нет», когда Мэйсон спросил, не стоит ли посвятить ее в курс дела, но тот факт, что она сейчас здесь, настолько греет и радует меня, что я начинаю задыхаться, захлебнувшись эмоциями. Я иду к двери, замок со щелчком открывается, Джун врывается внутрь, немедленно закрывает дверь у себя за спиной, и, когда мы смотрим друг на друга, что-то ломается в нас обеих. Мы с Джун начинаем рыдать и бросаемся в объятия друг друга, прижимаясь так крепко, словно мы две половинки, которые снова хотят стать одним целым. Я плачу, как ребенок. Может быть, проходит всего пять минут, может быть, полночи, прежде чем я могу отпустить лучшую подругу. Я не знаю. Но это и не имеет значения, важно лишь то, что нам стало лучше.

Она с любовью обхватывает ладонями мое лицо и большим пальцем вытирает мне слезы. Затем она осторожно смахивает свои.

– Ну что ж, – она шмыгает носом, – я слышу, как льется вода. Ты вымокла до нитки, и мне, кстати, тоже досталось. Давай положим тебя в ванну. Кстати, я привезла с собой Носка, он сейчас у тебя в комнате.

Она улыбается, и вдруг все понемногу становится как-то легче. Джун освобождает меня от одежды, настолько мокрой, что с нее капает, и бросает ее в угол, затем помогает мне забраться в ванну, и я негромко стону от удовольствия. Я опускаюсь все ниже, пока горячая вода, от которой идет пар, не плещется у моего подбородка. Джун садится на край ванны у моих ног.

– Мэйсон уже рассказал тебе? – тихо спрашиваю я, и она кивает с серьезным взглядом.

– Я предполагаю, что только самое важное. Но мне этого более чем достаточно. – Глубоко вздохнув, она внимательно смотрит на меня. – Какой же он отвратительный мудак. Если Оуэн хотел секса, и только его, то должен был сказать об этом. Неважно, мужчина это или женщина: когда дело доходит до свиданий и постели, все должны играть с открытыми картами. Да, не все это соблюдают, но такое?! Надеюсь, карма позаботится о том, чтобы когда-нибудь он просто сломал себе член.

Джун в ярости, но ради меня она пытается оставаться спокойной снаружи. Тем не менее ее слова заставляют меня почувствовать себя лучше. Даже если я совсем не хочу такой участи для Оуэна.

– Я тоже не была честной с ним почти весь вечер. Я… не специально. Но это, вероятно, не оправдание.

– Напротив, Энди. Это огромная разница. Которая называется «подлое намерение». – Со вздохом она складывает руки на груди. Тем временем я кутаюсь в ароматную пену и наслаждаюсь тем, что снова чувствую пальцы ног, и тепло медленно возвращается к моему телу. – Может, все-таки объяснишь мне сейчас, почему пошла туда с Оуэном, а не с…

– Купером? – Я закусываю губу и вздыхаю. – После нашего второго поцелуя он вел себя как будто по-другому, я подумала, что что-то изменилось и ему просто нужно время, но я ошибалась. У него были гости. Девушка. Они обнимались, это единственное, что я видела, до этого мы с тобой ходили на рынок, и меня не было в квартире весь день. Я услышала только обрывки разговора, когда вернулась домой. Что-то вроде того, что она всегда будет рядом, когда он захочет и… – Я нахмурилась. – Внутренний голос сказал мне, что это не мое дело, потому что, в конце концов, мы ведь не встречались и не могли считаться парой. Но я все равно подстерегла его в коридоре после того, как она ушла, и спросила, все ли в порядке. Все ли у него хорошо. «Все хорошо», – сказал он и больше ничего не добавил. – Водяные брызги разлетаются в разные стороны, когда я пожимаю плечами. – Тогда я подумала про себя: вот и все.

– Вот почему ты проводила так много времени со мной или задерживалась в университете, – догадывается наконец она. – Ух ты, нам нужно будет выкопать много могил.

Короткий смешок вырывается у меня из груди, и я немного брызгаю в подругу водой, что заставляет ее громко пискнуть. Потом она продолжает: