Ава Рид - Искренне

Мой взгляд мечется по сторонам, но затем я, тяжело вздохнув, возвращаюсь обратно. В конце концов, это ведь моя кровать.

Я лежу рядом с ней на достаточном расстоянии, сунув руку под голову, и снова смотрю в потолок. Я не знаю, как буду заниматься завтра в университете на курсе по рисованию, не засыпая прямо на уроке. О рабочей смене в клубе я не хочу даже начинать думать.

Если закрыть глаза, можно убедить себя, что здесь никого нет. Хороший план.

О черт. Энди снова шевелится и внезапно оказывается совсем близко ко мне, кладет руку мне на живот, прижимается ко мне грудью. Я тяжело сглатываю. Какой дерьмовый был план.

Мне так жарко, что я скоро начну задыхаться. Она вздыхает во сне, просовывает руку мне под майку, и я чувствую ее прохладные пальцы у себя на груди. Мое тело так напряжено, что у меня начинают болеть все мышцы, пока я прикладываю все усилия, чтобы не двигаться. Позволить ей лежать так и дальше? Или оттолкнуть ее?

Энди жмется ко мне еще крепче, кладет свою ногу между моими, задев при этом бедром до предела возбужденный член. Вздрогнув, я делаю глубокий вдох. В боксерских трусах становится так тесно, что я очень хочу снять их.

Еще одна гениальная идея! Особенно если учесть, что причина всего этого сумасшествия лежит прямо здесь, со мной.

Боже, это будет самая длинная ночь в моей жизни.

Жизнь – это последовательность запутанных моментов. Нам не дано понять их все.

У меня во рту сухо и липко, глаза опухли, и я чувствую пульсирующую боль в области лба и в висках. Охх! Я плохо переношу как джин, так и вино. Почему они такие обалденно вкусные? Я энергично потягиваюсь и наталкиваюсь на что-то рукой.

Хм, странно. Не похоже на мою стену. Больше похоже на… спинку кровати?! И это не шерстяное одеяло. Здесь все такое мягкое и уютное…

В панике я открываю глаза. Картина несколько размыта без очков, но я вижу более чем достаточно.

Это не моя комната.

Где я нахожусь? И сколько сейчас времени?

Я лежу на белых простынях посреди огромной кровати, слева – письменный стол, десятки набросков на бечевке. Они восхитительные. Я продолжаю осматриваться. Справа от меня под окном лежит знакомое кресло-мешок, и… я бывала здесь раньше. Пусть даже всего на несколько секунд.

Это комната Купера. Точно-точно, это комната Купера.

Купер? Я быстро переворачиваюсь на другой бок, в панике осматриваясь. Его тут нет.

Где он? Как я сюда попала? Мы целовались? Я уверена, что мне это не приснилось. Но после он ушел, а я осталась в своей комнате. Разве нет?

Я суетливо убираю волосы с лица и откидываю одеяло, прежде чем встать и направиться к двери.

Медленно, с колотящимся сердцем, я открываю ее и смотрю сначала налево, потом направо. Никого не видно. Поэтому я выхожу и хочу уже тихо закрыть дверь, когда слышу, как кто-то заходит в квартиру. Нет, нет, нет.

Я быстро покидаю комнату Купера и спешу к своей.

– Доброе утро, Энди. – Его голос ударяет по мне, словно молния, я тут же останавливаюсь и замираю. Только через четыре вдоха и выдоха я, как в замедленном темпе, поворачиваюсь и решаюсь посмотреть в лицо Куперу. На нем не читается никаких эмоций. – Хорошо спала?

Я прочищаю горло, поправляя пижаму. Должно быть, я выгляжу просто ужасно.

– Да, отлично. Спасибо. – Что еще я могу сказать? Кроме того, это правда. Я спала, как ребенок. – Ты тоже? – с надеждой спрашиваю я, при этом улыбаясь немного криво.

– Я сейчас быстро принимаю душ и пью кофе, затем мне нужно в универ. Хочешь присоединиться?

Универ. Вот дерьмо.

– Который час?

– Половина восьмого. Я ходил на тренировку.

Теперь, когда он сказал это, я замечаю его спортивную одежду, что не так-то просто, когда ты с похмелья да еще и без очков, так что все расплывается.

– Ясно. Ну ладно, до скорого. И прости, что я… ну, что я… обычно я не хожу во сне. В прошлый раз мне было двенадцать или около того.

С каждым моим словом вид Купера становится все менее дружелюбным.

– В следующий раз, когда пойдешь ночью в уборную, возвращайся потом в свою комнату. Понятно?

Теперь все снова как раньше: он холоден, отстранен и груб. И после этого просто исчезает в своей комнате. Все, о чем я могу думать сейчас, это: Энди, ты могла бы, по крайней мере, заправить кровать.

Эта мысль заставляет меня закатить глаза. Я наконец иду в свою комнату и нащупываю очки и мобильный телефон. На экране мигает сообщение от Лукаса:

У меня чисто гипотетический вопрос: как можно быстро убрать комнату, наполненную мыльной пеной, что думаешь?

Я не могу поверить в то, что вижу, поэтому перечитываю сообщение снова и снова, но даже после десятого раза лучше не становится. Мой брат залил прачечную водой. Нет, пеной. Я думала, что только папа не умеет справляться со стиральной машиной.

Пожалуйста, скажи мне, что этого не произошло.

Мой брат – настоящая катастрофа. Чудо, что он еще не поджег дом.

Все написано в папке. Почему он не смотрит туда? Он должен поддерживать папу, чтобы тот мог позаботиться о работе на ранчо и, возможно, скоро вернуться в школу. Стирка и хранение вещей – разве я многого прошу?

Новое сообщение.

Это что, имеет значение?

Я ошарашенно трясу телефоном так, словно это мой брат.

Лукас, посмотри в папке! Как это могло случиться? Таскай теперь пену ведрами в ванну или сначала дай воде стечь, там в углу есть слив, а пол наклонный. И скажи папе!

Папа пустит меня на корм кошке.

Я приеду домой и сделаю это сама, если он не сделает этого раньше.

Ла-а-адно. Я пробую привезти сюда тачку.

Даже не хочу представлять, как сейчас выглядит наш дом, но, честно говоря, я не могу сосредоточиться на этой пенной вечеринке, устроенной братом. Я только что проснулась в постели Купера, и мне нужно время, чтобы обдумать это. Это и тот поцелуй прошлой ночью, к которому снова и снова возвращаются мои мысли. Я не знаю, что между нами, не знаю, что я к нему чувствую, но что-то там точно есть. Нельзя больше лгать самой себе. Но хочу ли я этого «чего-то»? Что еще более важно, хочет ли этого Купер?

Я задумчиво иду по кампусу, наблюдая за студентами, разглядывая огромную, широкую лестницу, ведущую к главному зданию, деревья, которые обрамляют дорогу, и множество зелени со всех сторон. Здесь красиво. Иногда, когда я обращаю на все это внимание, у меня появляются мурашки. Всякий раз когда я спрашиваю себя, ходила ли моя мама по тому же маршруту в какой-то день, похожий на этот. Нахожусь ли я в одной из аудиторий, где у нее тоже были семинары, или разговариваю с каким-нибудь лектором, который сейчас намного старше, чем был в те времена, но мог бы знать ее. У меня сжимается горло. Из-за всего, что произошло, я чуть не забыла, зачем так хотела приехать сюда. Почему я сейчас здесь и почему предприняла все это. Почему так нетерпеливо ждала этого.

Мама училась и жила здесь, пока не встретила папу. Здесь, в этом месте. Как будто я ищу ее здесь, хоть какую-то ее часть… хотя знаю, что ее уже давно нет.

Когда я была маленькой, мама рассказывала мне эту историю снова и снова, с тех пор я хотела учиться в Харбор-Хилл. И с тех же самых пор Джун всегда говорила, что она поедет со мной. Я улыбаюсь при этой мысли. Джун для меня как сестра. Без нее многие моменты в моей жизни стали бы более жестокими. Я многое не смогла бы сделать без нее.

Я направляюсь к ней. Мы не виделись с того воскресного вечера игр, потому что наши занятия не совпадали, и сегодня мы хотим пообедать вместе. Ну, на самом деле мы поедем ко мне и закажем пиццу. Сейчас четыре часа, а курьерская компания, которая доставит мою мебель, договорилась со мной на пять часов вечера, иначе я бы просто осталась у Джун.

Незадолго до того как я собиралась свернуть на тропинку, ведущую к общежитию, я вижу Джун, которая машет мне рукой.

– Эй, что ты тут делаешь?

Она пожимает плечами:

– Я подумала, что пойду тебе навстречу. О, ты снова пользуешься помадой? Отлично выглядишь!

Что-то здесь не так, но я все равно благодарю ее за комплимент. В принципе Джун имеет тенденцию делать больше, чем нужно. Не было никакого смысла встречать меня, поскольку, так или иначе, мы должны теперь идти обратно в том направлении, откуда она пришла. Я начинаю догадываться, в чем дело.

– Сара? – коротко спрашиваю я, и моя лучшая подруга поджимает губы и кивает. Я беру ее за руки и сжимаю их на мгновение. Кажется, отношения между этими двумя становятся только хуже.

– Мы поедем на твоей старой кляче или лучше сесть на автобус?

– Когда это ты начала называть его так? Он подарил нам столько чудесных моментов!

Мы смеемся и идем к автобусной остановке.

– Как закончился вечер после того, как я ушла?

– Я писала тебе.

– Ты написала, что все в порядке. И если я хоть что-нибудь понимаю, то за этим должно стоять еще кое-что.

– А что было между тобой и Мэйсоном, когда вы вышли с Носком?

– Не уходи от темы! – игриво грозится она, прежде чем тихо вздохнуть. – Я уехала домой на такси, которое он вызвал для меня. – Это мне известно, Джун написала мне перед сном. Правда, я увидела сообщение лишь утром. – А до этого я ударила его, – весело заявляет она, и у меня отвисает челюсть. Мы проталкиваемся через толпу студентов.

– Что, прости?

– Это была пощечина. Одна из лучших моих, – гордо добавляет она, и я сухо посмеиваюсь.

– Я не знаю, что сказать.

– Скажи: отличная работа, Джун! Он на полном серьезе хотел поцеловать меня. Можешь себе представить? Прямо перед такси. Что посеешь…

То и пожнешь, – мысленно договариваю я и удивленно качаю головой.

– А что у тебя? Выкладывай.

– Купер привел меня в комнату, я была довольно пьяна.