У нас сложились такие нежные, теплые отношения, что мы ощущали себя семьей. Он приезжал обедать, ужинать и даже завтракать. Ночевать всегда уезжал домой, к моему великому удовольствию. Почему? Потому что выдержать этот прессинг было довольно сложно. Но после любой светской вылазки, разъехавшись по домам на разных машинах, хотелось тут же позвонить и сказать пару приятных слов на ночь.

- Любимая! Как хорошо, что я встретил тебя. Моя душа открыта. Я один, совсем один, у меня никого, кроме тебя, нет. Будь со мной. Не покидай. Не предавай. Я люблю тебя! Люблю!

Я тоже звонила:

- Ворота моей души открыты, заезжай, располагайся! Вместе можно многое сделать, все преодолеть, всегда быть в творчестве.

Мы никак не могли наговориться. Я просила, чтобы он мне больше рассказывал о композиторах, так как он музыковед-теоретик. А я рассказывала свою жизнь. Слушал он внимательно:

- С тобой все интересно! Где ты - там жизнь!

Говорят, что мужчина и женщина переходят на "ты" только тогда, когда хоть раз спали вместе. У нас была постепенная метаморфоза: сначала "Лида", "Вы", потом - "Лидочка", "ты". И, как ни странно, нас сближало наше непомерное возрастное расстояние. Он шутил, когда я называла дату какого-нибудь моего личного события:

- Меня еще на свете не было, а ты уже замуж вышла!

В общем, души все больше срастались, глаза любили, а руки не расцеплялись. Так и плыли мы в своей любовной лодке: "Мне океан твоей любви не переплыть" (из его песни).

Я положила на алтарь любви свое сердце. И до того влюбилась в его говорящее красивое лицо, что не могла от него оторваться - я пила его, ела, хотела! Аппетит у меня пропал, есть я не могла совсем. Садилась рядом и смотрела, как он ест, а сама не могла проглотить даже кусочка, физиологически не могла, как будто кто отключил мою систему питания.

Нас сравнивали то с Есениным и Айседорой Дункан, то с Шопеном и Жорж Санд, - парами, идущими против течения, бросившими вызов обществу. А мы были самодостаточны и не слишком печалились по этому поводу.

Нам очень хотелось репетировать дома. Пианино было у дочери. Мечтали перевезти его ко мне и устроить настоящий домашний музыкальный салон. Пианино привезли, он пришел посмотреть, как оно выглядит. Сыграв немного, сказал, что на ненастроенном инструменте играть нельзя - это вредно для слуха, - и закрыл крышку. Потом приехал настройщик, все наладил. А пианист и с ч е з!

Однажды он позвонил и сказал:

- Нам надо расстаться навсегда...

...Потянулись долгие месяцы вынужденной разлуки. Преодоления себя. Возвращения к прежнему образу жизни. Тоскливого ожидания чего-то. И невозможности встречи или телефонного звонка. Полный психологический вакуум, и мое человеческое бессилие, и безумная женская обида.

Легкомыслие! - Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

Ты в глаза мои вбрызнул смех,

Ты мазурку мне вбрызнул в жилы!

Научил не хранить кольца,

С кем бы жизнь меня ни венчала!

Начинать наугад с конца,

И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь

В жизни, где мы так мало можем...

- Шоколадом лечить печаль,

И смеяться в лицо прохожим.

ДУРМАН

Девять месяцев - это беременность. За это время мог родиться ребенок - сын или дочь. Недаром "Экспресс-газета" поиздевалась над нами, подписав под одной из фотографий, где мы сняты вдвоем в одной большой красной кофте: "У нас еще будет маленький".

Как все это далеко теперь от нас - в той, первой серии фильма под названием "Люблю... и больше ничего".

Первая серия кончилась телефонным звонком: "Нам нужно расстаться навсегда..." - без объяснения причин. И девять месяцев немой тоски, жуткой неопределенности и любви вопреки всему. И только один вопрос - почему? почему? почему? И собственная фантазия, рисующая одну картину страшнее другой. Только усилием воли я заставляла себя работать в прежнем ритме - писала, выступала, пела.

Себя ощущала чеховской чайкой, подстреленной на самой высоте полета. Так и жила с одним подбитым крылом. Почему-то сразу поверила, что ушел навсегда, и не мечтала и не ждала его возвращения, пытаясь привыкнуть к жизни без него.

Сейчас, когда знаю причину его ухода, когда знаю уже так много, что вполне хватило бы, чтобы разлюбить, выкинуть его из сердца и вычеркнуть из памяти, я сознательно закрываю один глаз, чтобы не видеть очевидного, - что он никого не любит, кроме себя, - и продолжаю его любить - трепетно вслушиваясь в звуки его голоса, всматриваясь в его бездонные красивые глаза, окуриваясь дымом его сигарет и обволакиваясь мужским обаянием.

Любовь, похожая на сон,

Сердец печальный перезвон,

Твое волшебное "люблю"

Я тихим эхом повторю.

Это название второй серии - "Любовь, похожая на сон", начало которой положил ночной звонок, настолько неожиданный для меня, что я попросила представиться, не узнав его голоса.

- Поздравляю с годовщиной нашей встречи - 6 сентября! Скучаю! Прошу простить! Люблю! Помню каждый наш день! Все время думаю о тебе! Моя душа осталась с тобой в той нашей жизни! Сейчас живу кисло...

Дело даже не в словах, которые он говорил, а в том, как сразу включил меня, будто в электрическую сеть. И я, как заводная игрушка, которая движется по желанию хозяина, застрекотала, заволновалась, пришла в движение... словно и не было этой "беременной" разлуки. Я ожила. Я снова слышала его голос и уже опять любила эти его низкие нотки поставленного баритона. Голова моя горела, в окно светила какая-то безумная луна, свет я не зажигала, и все это было как-то неправдоподобно, нереально.

Я разговариваю с ним и отчаянно боюсь, что сейчас это кончится и я снова потеряю его навсегда.

- Ты видишь, я не выдержал первый, и я тебе звоню, - сказал он.

- Позвонил раз, позвонишь и два, - ответила я уже уверенным голосом женщины-королевы, которой возвратили былое величие и снова надели на голову корону.

Я даже телефона не спросила и не поддалась на провокацию: "Хочешь, я к тебе сейчас прибегу, я теперь живу рядом с тобой, и телефон новый?"

- Нет, не хочу, - ответила я.

- Ну, хорошо, спасибо тебе за то, что ты меня не послала ко всем чертям, прости меня еще раз, я очень тебя люблю.

А мне уже вполне достаточно этого ночного звонка, и, положив трубку, я чувствовала, что взлетаю...

Прошло десять дней после звонка - и вот "заблудший сын" на пороге. В дверь он не стучал, не звонил, а скребся, как скребутся коты, когда просятся в дом, нагулявшись на воле.

Очень страшно было открывать - что я там увижу? Но увидела его, повзрослевшего, возмужавшего и еще более красивого, чем прежде.

- Ну, здравствуй, "живейшая из жен", - и он протянул свои руки, чтобы заключить меня в объятия. - Как же я мечтал об этом моменте! Неужели я тебя вижу?

Я тихо сидела в углу, чистила картошку и тоже не верила в реальность происходящего. Любуясь им издалека, я думала: "Как же красив, проклятый!" - и глоток за глотком снова выпивала этот сладкий яд - Любовь.

Он курил, затягиваясь дымом, втягивая щеки и прищуривая один глаз, и смотрел, смотрел:

- Как много вокруг красивых молодых женщин, но есть самая красивая и самая молодая - это ты, моя любимая Лидочка! Ты же видишь, мы еще и не пили, но я уже пьян от любви. От тебя исходят какие-то волны, мягкие и нежные, я их принимаю и в ответ посылаю свои волны нежности и обожания. Ты просто сиди и жарь мою любимую картошку, это твое приворотное зелье, а я буду любоваться тобой.

А потом он сел к пианино, а я встала так, чтобы смотреть ему в глаза. Он не смотрит на клавиши, он смотрит в глаза своей жертве, которая без сопротивления, с наслаждением слушает музыку и подчиняется его воле и буквально втягивается в какую-то невидимую воронку, и та засасывает, как болото, и только руки напоминают о том, что когда-то это была гордая, волевая женщина, сейчас превратившаяся в воспоминание. А потом музыка подхватывает нас, и, взявшись за руки, мы несемся в космическом пространстве, ощущая скорость ветра и немыслимое, нечеловеческое наслаждение. Не хочется возвращаться на землю из этого путешествия - так бы и парить вместе вечно!

- Лидочка, ты знаешь, нам не страшна разлука, мы повенчаны космосом, мы вечные теперь, понимаешь?

Как же мне не понять, когда я чувствую, что нами все время кто-то управляет! Астролог сказала, что это мощная планета праздника - Юпитер. В прошлом году, когда мы встретились, Юпитер вошел в Солнце и в наши души закатилась, как солнце, Любовь. А в этом году Юпитер "сел" на Уран, а Уран вошел в знак Рыбы, и вместе они запрограммировали его возвращение. А со мной космические мои учителя сотворили такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать: сначала они меня "уронили" - я сломала правую стопу, потом диабет случился, потом операция, в общем, все лето в больницах.

Недаром говорят, что любовью не шутят, да и не до шуток теперь, когда утром тебя будит звонок и любовный поток изливается на голову, а ночью нежное прощание.

Почему же он приходит и уходит? Уходит домой, как будто его там ждут дети и сварливая жена. Почему? Потому, что "удавка", а удавки бывают разные. У него "телефонная удавка", он должен в определенное время быть дома у телефона...

Это случилось давно и считается ошибкой молодости, а теперь, привыкнув к комфорту, уже и расставаться с ним страшно. Красиво жить не запретишь - только одни это право зарабатывают собственным трудом и напряжением, другие продают свою свободу. И кажется, что вот оно и есть счастье - "материально я обеспечен", ан нет, наступает минуточка, а с нею и прозрение, что это не свобода, а добровольная тюрьма, пожизненное заключение. Обычно женщин берут на содержание, и это понятно - слабый пол. Но мужчина, молодой, красивый, полный сил и энергии, усаживается на цепь и караулит самого себя, чтоб не украли?!. Когда хозяйка уезжает, так хочется побегать на воле, погулять без ошейника по чужим дворам, вдохнуть воздуха свободы и вольного счастья, хотя и ворованного, но уж очень желанного.