– Да, так будет лучше всего. Вы сможете выполнить работу к вечеру? – Она одарила мужчину своей самой яркой улыбкой. – Это для моего жениха. Сегодня бал в честь нашего обручения.

В его глазах блеснул огонек.

– Я могу сделать это сегодня, но мне нужно знать размер.

Мара не знала размера Дэра.

– Вы получите его в течение часа, – уверила она мастера.

Вернувшись в Марлоу-Хаус, она тут же послала записку Солтеру, в которой просила его немедленно сообщить ювелиру необходимую информацию. А сама стала готовиться к балу. Сегодня вечером она должна выглядеть безупречно.


До бала оставалось каких-то полчаса, а заказ из ювелирной мастерской так и не поступил. Мара заметно нервничала. Она смотрела на себя в зеркало, без надежды поправляя идеальную прическу.

У нее на голове возвышалась пирамида кудряшек, украшенных венком из желтых роз.

Ее темное желтое шелковое нижнее платье покрывал чехол из белой сетки, украшенный крошечными бриллиантами. Вырез был очень низкий. Она вспомнила вечер в «Олмаке», когда Дэр восхищался ее грудью. И Брайдсуэлл, когда он боготворил их…

Тут раздался стук в дверь, и лакей передал ей маленькую коробочку. Мара чуть не подпрыгнула от радости, но лишь сдержанно поблагодарила его, открыла футляр в виде сердечка и увидела кольцо, точь-в-точь такое, как ей хотелось, с драгоценными камнями в одном углу и выгравированными буквами Д и М. Она решила для этого случая назваться Марой, а не Адемарой.

Прозвенел звонок, и Мара спустилась вниз, сжимая кольцо в руке. Дэр ждал ее у подножия лестницы. Внезапно она вспомнила о теле, которое скрывалось под этим вечерним костюмом, и ее охватила слабость. Он поцеловал ее руку, а взгляд Дэра просто раздевал ее. Их руки сжались.

– У меня для тебя кое-что есть.

– Райское блаженство? – Это было утверждением.

– И кое-что еще. – Она надела кольцо на палец его правой руки.

Дэр взглянул на него и улыбнулся:

– Оно прекрасно.

– Как и наше будущее.

Они посмотрели друг другу в глаза и слились в поцелуе.

– Нет, нет, вот этого не надо. Ведите себя прилично, дети мои.

Мара отпрыгнула в сторону и посмотрела на своих родителей, спускавшихся по лестнице. Эту фразу сказал ее отец, но глаза его улыбались.

– Я не узнал их сразу, – пробормотал Дэр.

Мара и сама с трудом верила глазам. Ее родители выглядели как настоящие граф и графиня Марлоу. Она и не знала, что у ее отца есть такой элегантный костюм, а у матери такое роскошное платье.

– Отец похож на мученика, а вот мама, похоже, получает от предвкушения бала удовольствие.

– Почему бы и нет? Она все еще молодая красивая женщина, – сказал Дэр и сделал шаг вперед, чтобы поприветствовать Эми Сент-Брайд.

Мара с удивлением поняла, что он прав, Нежно-голубой цвет был очень к лицу ее матери. Да и в отличие от Мары у нее было что показать в глубоком вырезе платья. Завершали же эффект драгоценности Марлоу, включая тиару, сверкающую в свете свечей. Глаза Эми Сент-Брайд блеснули счастьем, когда она улыбнулась Маре.

– Куда катится мир? – тихо произнесла Мара, беря Дэра под руку, чтобы поприветствовать дядю, сэра Элджернона Сент-Брайда, и его жену, а также своих крестных родителей. Дэр представил ее своему брату лорду Грейвенему и его жене. Они были очень похожи на свои портреты, такие же обыкновенные и милые.

Леди Доротея Дебнем также была очень похожа на свой портрет, но в ней было больше от Грейвенема, чем от Дэра. Она тепло, но сдержанно поприветствовала Мару в качестве нового члена их семьи. Мару представили огромному сэру Рэндольфу Данпотт-Ффайфу и лорду и леди Вервуд. Затем она улыбнулась от неподдельного удовольствия видеть лорда и леди Вандаймен и Серену с Френсисом.

– Ну не тесен ли мир аристократии? – заметила Серена, – Мы пришли оказать Дэру моральную поддержку, но это наша обязанность. Мария Вандаймен в девичестве была Данпотт-Ффайф, а Френсис – дальний родственник Дебнемов по материнской линии. Ее сейчас в городе нет, зато ее сестра здесь.

– Мисс Херстман, – сказал Дэр, глядя в другой конец комнаты. – Нам лучше подойти к ней. Мара, а то она ударит меня зонтиком.

– Но ей же не позволят принести сюда зонтик, – возразила Мара.

– Я бы на это не рассчитывал.

Мара была с ним совершенно согласна. Платье не слишком красивой мисс Херстман совсем не подходило для бала. Она вообще выглядела так, словно считала все попытки приукрасить себя глупыми. Ее платье было шелковым, но коричневая ткань выглядела простой и неброской. Ворот был закрытым, а рукава длинными.

– Зато мне не приходится думать о перчатках и шали, – сказала она Маре, словно прочитав ее мысли. И тут же повернулась к Дэру: – Не переживай из-за этой глупой истории. Мы с Мод положим этому конец.

Они пошли поздороваться с остальными гостями, и Дэр прошептал ей на ухо:

– Это должно решить проблему. Мисс Херстман не обладает в обществе такой силой, как леди Коул. Она избегает общество с тем же усердием, что и твой отец, но она знает почти всех и осведомлена обо всем, что происходит.

Мара расслабилась. На балу царила спокойная атмосфера, и, казалось, ничто не могло пойти не так.

Волноваться она начала, когда они приехали в Йоувил-Хаус. Дом был готов к приему гостей, но в зале их встретили всего лишь несколько слуг. Комнаты были настолько пустыми, что начинало казаться, что так оно и будет до конца вечера. Издалека слышалась музыка, но она звучала лишь для призраков.

– Давай заглянем в детскую, – сказал Дэр. – Я обещал Дельфи показать твое платье.

– Хорошо, у меня кое-что для нее есть.

Дельфи восхищенно любовалась Марой, в то время как мадам Клермон сидела в стороне, чопорно поджав губы. Чем же все это кончится? Оставалось надеяться, что Дельфи не является дочкой этой женщины. Мара внимательно рассмотрела лицо девочки. У нее и впрямь была ямочка на подбородке, как у Наполеона.

– Видишь, Мара, – сказала Дельфи, – Мариетта тоже готова к балу.

На кукле была новая юбка из розового бархата и золотой пояс.

– Как красиво, – сказала Мара, вопросительно глядя на Дэра. – Тея дала мне несколько лоскутков, – объяснила девочка.

Мара подарила Пьеру золотой ремень с креплением для меча, а Дельфи венок из роз, таких же как на голове у самой Мары.

Дельфи с искренним восторгом полюбовалась собой в зеркале и так энергично поцеловала Мару, что чуть было не разрушила плоды долгих трудов парикмахера. Пьер маршировал по комнате, время от времени вытаскивая меч и отгоняя им воображаемых противников. Затем пришел лакей и объявил, что начали прибывать гости. Мара с Дэром поспешили вниз и встретили толпу повес.

Мара наконец-то познакомилась с лордом и леди Арден – сверкающий маркиз ухаживал за всеми напропалую, а его жена бранила его, хотя было видно, что ей весело, – а также с лордом и леди Эмли, которые больше походили на рассудительную пару из провинции. Но тут гости повалили нескончаемым потоком. Многие были оживлены, очевидно, надеясь на скандал, но большинство из них были просто милыми людьми, пришедшими приятно провести вечер. Мара начала верить, что бал и впрямь будет иметь успех. Уже сама толпа пришедших гостей была успехом.

Но наконец Мара сказала Дэру:

– Леди Коул нет.

– Если она решила не приходить, так тому и быть.

– Но это ведь важно.

– Важна только ты, – ответил он, и Мара закатила глаза, краснея.

Затем, когда уже должны были начаться танцы, появилась и леди Коул. На ней было золотое атласное платье и золотая же тиара, а сопровождал ее сам герцог Веллингтон. Мара замерла в тот момент, когда внимание всех присутствующих обратилось на встречу герцога и Дэра.

Герцог одарил его одной из своих редких улыбок и сжал его руку.

– Рад видеть, что вы поправились, Дебнем. Вы великолепно несли службу. Великолепно!

Мара чуть было не потеряла сознание от облегчения. Когда герцог поклонился ей, она одарила его одной из своих самых ярких улыбок. Она могла бы поклясться, что он сморгнул.

Не хватало еще одного человека, Бланш, но она должна была приехать позже.

Бомоны прибыли вскоре после этого, Бланш была просто ослепительна в платье небесно-голубого цвета, в тон ее глазам, расшитом жемчугом. Ее волосы были скрыты дымкой голубой, серебристой и белой тканей, закрепленных бриллиантовой булавкой.

Благодаря своей подготовке она радостно улыбалась и выглядела счастливой, и только самые близкие могли заметить, что она нервничает.

– Я вся трясусь, – прошептала она Маре. – Боязнь сцены. Это у меня-то!

– Но тебе же впервые приходится играть роль миссис Хэл Бомон перед такой публикой.

– Я нормально выгляжу?

Мара рассмеялась:

– Ты великолепно выглядишь, и тебе это прекрасно известно.

– Но я не уверена, что это уместно. Я хотела надеть что-то простенькое, но Хэл не позволил.

– И он был абсолютно прав.

Хэл вмешался в их разговор:

– Бланш, если мы немедленно не подойдем поздороваться с моей крестной, она уйдет, разобидевшись на нас, и все этим испортит.

– Боже, – пробормотала Бланш и добавила: – По крайней мере, Веллингтон с ней. Он был одним из моих поклонников, когда еще был Уэлсли.

Мара поняла, что она имеет в виду, и смутилась, но тут официально объявили об их помолвке. Гости зааплодировали. Бал был открыт. Мара и Дэр вышли вперед и начали танцевать.

– Жаль, что это не вальс, – сказала она.

– Попозже, – ответил он. – Обещаю.

Когда раздались первые звуки музыки, Мара взглянула наверх и увидела две пары восхищенных детских глаз, наблюдавших за происходившим с галереи для музыкантов. Две ладошки помахали ей. Ей хотелось помахать им в ответ, но глаза всех присутствующих были обращены на нее, и она не посмела этого сделать. Мадам Клермон не было видно, но она, несомненно, находилась там, призрак на балу.