– Ну, это вы зря. – Рут немного успокоилась и вернулась к своей обычной раздражительности. – Тогда я пойду и приготовлю тоник.

Мара вновь закрыла глаза и застонала. Тоники, которые готовила Рут, были отвратительны, но по крайней мере они не причиняли вреда. В отличие от опиума. Она так ничего о нем и не узнала. Сегодня она непременно должна поговорить с мистером Фенгом.

Она села в постели как раз в тот момент, когда вернулась Рут.

– А! Значит, вы уже встали.

– Да, и мне теперь намного лучше.

Рут протянула ей стакан:

– Придется все равно выпить, миледи. Особенно учитывая то, что мне пришлось это приготовить. Я старалась.

Мара выпила отвар, слегка вздрогнув. Не такой уж противный, как многие из них.

– Спасибо, Рут. А теперь я позавтракаю.

Мара вылезла из кровати и взглянула на часы. Было уже почти девять. Неудивительно, что Рут взволновалась. Мара никогда не спала так долго.

Что у нее запланировано на сегодня?

Она открыла еженедельник и обнаружила, что она записала обещание Дэра отвезти ее посмотреть на вулкан. Возможно, следует ему об этом напомнить. Завтра – «Олмак».

Когда-то посещение этой святыни казалось ей воплощением самой смелой мечты, теперь же для нее это было лишь место, где она могла впервые потанцевать с Дэром. По-настоящему потанцевать, на людях, под музыку. Рут принесла завтрак.

– Нам нужно решить, что мне следует надеть в «Олмак».

– Что-нибудь бледное, миледи.

– Скромное и целомудренное?

– Как и вы?

– Увы и ах!

– Мисс Мара!

Мара собралась с мыслями.

– Извини. Я просто пошутила, Рут.

– Итак, которое, миледи?

Рут разложила на кровати три бальных платья нежных цветов. Мара взглянула на них.

– Розовое.

– Хорошо. С жемчугом вы будете выглядеть воспитанной молодой леди. Хотелось бы еще, чтобы вы так и вели себя.

– Рут, прекрати!

Горничная покраснела.

– Прекратить что, миледи?

– Прекрати меня поучать. Можно подумать, что я невоспитанная, вульгарная молодая особа, которая бегает за офицерами на улице и показывает свои подвязки.

– Уверена, что я бы никогда… – Но затем Рут взорвалась: – Вы просто сами не своя, миледи! И все это началось в тот раз, когда я помогла вам совершить тот сумасшедший поступок – выбраться ночью из дома. Не знаю даже, как вам удалось меня уговорить. С тех самых пор вы ведете себя очень странно. Вы не… вы же не сделали никакой глупости, правда?

– Разумеется, сделала. – Но затем Мара поняла, о чем спрашивает Рут. – Что? Нет! Боже, нет. Правду говоря, я влюбилась. Я влюбилась в лорда Дариуса. – Она улыбнулась, но Рут всплеснула руками:

– О, этого-то я и боялась. Что скажут ваши бедные родители!

– Они будут в восторге.

– От того, что вы влюбились в человека, который не может жить без опиума?

– Он скоро избавится от зависимости. Но ты не должна никому ничего рассказывать о помолвке. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не появится возможность поговорить с отцом.

– Ну хоть что-то вы делаете как положено, – сказала Рут, все еще глядя на нее так, словно у нее умер кто-то из родственников. – Я только скажу, что лорда Дариуса все в этом доме любят и уважают.

– Разумеется. Он замечательный. По правде сказать, он просто идеален.

Рут закатила глаза и молча принялась убирать платья, а Мара стала раздумывать, чем бы заняться. Следует ли ей найти Дэра и обсудить с ним, где они будут жить после свадьбы?

Почему-то она начинала нервничать при одной мысли об этом. Ей немедленно захотелось выйти на свежий воздух.

– Сходи узнай, не хочет ли леди Остри выйти на прогулку, – велела она Рут.

– Они вышли, миледи.

– Так рано?

– Да, по делам Марлоу-Хауса.

Неужели это означало ускорение их переезда? Маре претила сама мысль об этом, но поделать она тут ничего не могла.

– Тогда со мной пойдешь ты, Рут.

– Хорошо, миледи.

На улице ей сразу стало легче. В Йоувил-Хаусе она задыхалась, но дело было не в спертом воздухе, а в ее знании. Казалось, дом наполняли темнота и мрак.

Она широким шагом направилась к Сент-Джеймсскому парку, довольная тем, что Дженси не смогла с ней пойти. В сопровождении Рут ей не нужно было поддерживать разговор, и она могла спокойно подумать.

Следует ли ей пытаться расшевелить Дэра, или лучше оставить его в покое? Была ли «Жестокая башня» развлечением, или она могла вызвать неприятные воспоминания? Была ли ее жизнерадостность благословением или ношей?

Она умела вести себя в обществе, но не знала, как пройти через все эти тени. Вся ее жизнь не была полностью свободна от несчастий, но это были самые обыкновенные несчастья жизни, такие как смерть ее дедушки Бэддерсли, когда ей было шесть лет, и ее маленькой сестренки, Элис, восемь лет назад.

Они все беспокоились о Саймоне, когда он оказался так далеко, да еще был вовлечен в военные действия, но он благополучно вернулся домой. Слава Богу, они не узнали о дуэли и ране, которая едва не стала смертельной, пока все это не стало историей.

– Леди Мара!

Она так глубоко задумалась, что потребовалось некоторое время, чтобы понять, что перед ней стоит майор Баркстед. Он просто сиял от счастья, увидев ее.

Пожалуйста, только не это!..

Она могла бы не обращать на него внимания, но нельзя же быть такой жестокой.

– Майор, – поприветствовала она прохладно и продолжила свой путь.

Он пошел следом за ней. Рут немного отстала.

– Могу ли я угостить вас сливками с вином и сахаром? – спросил Баркстед таким тоном, словно ему суждено будет погибнуть за стакан этого напитка.

– Нет, благодарю вас, майор. Вообще-то я уже должна возвращаться домой. Меня ждут.

Мара ускорила шаг, презирая себя за то чувство страха, которое ее охватило.

– Я провожу вас. – Он понизил голос. – Впервые за столь долгое время у нас нашлась возможность поговорить наедине.

Мара смотрела прямо перед собой.

– Нам нет нужды разговаривать наедине.

Его голос стал еще мягче.

– Ваша служанка присматривает за вами? Вас накажут? Тогда выскользните из дома, любимая. Я всегда на посту.

Мара остановилась и уставилась на него:

– Всегда на посту? Что вы имеете в виду?

Рут заметила, что происходит что-то не то, и поспешила к ним.

– Неужели вы могли подумать, что я брошу вас под гнетом семьи? Выйдите ночью из дома через заднюю дверь, любимая. Я освобожу вас. – И Баркстед ушел широким шагом, оставив Мару глазеть ему вслед с открытым ртом. Рут быстро подошла к ней.

– Что он говорил, миледи?

– Ничего особенного… – Мара не собиралась рассказывать Рут обо всех глупостях, которые он ей наговорил.

Всегда на посту? У нее от этих слов мурашки бежали по коже. Тут она подумала о том загадочном подарке – о шелке. Неужели он от него? Баркстед мог проследить за ней до того склада, а затем спросить мистера Ли, не было ли там чего-нибудь, что бы ей понравилось. В той записке отправитель написал, что она должна сшить из этой ткани ночную рубашку.

Она ее сожжет. И как она сразу не поняла? Дэр никогда бы не выбрал такую пеструю ткань!

Она поспешила в Йоувил-Хаус, понимая, что ей нужно рассказать Саймону про Баркстеда, но делать это ей совершенно не хотелось. Она бы предпочла поведать обо всем отцу, даже если бы это означало рассказать ему все.

– Мара, что случилось?

Ее мысли были так далеко, что она чуть было не лишилась чувств, столкнувшись с Дэром.

– Ничего. – Мара нервно рассмеялась. – Просто увидела тебя.

Он приподнял брови и сказал:

– У меня примерно такая же реакция, когда я вижу тебя.

Она вновь рассмеялась, уже радостнее.

Он так был похож на обыкновенного английского джентльмена. Ну, не совсем обыкновенного, но он был спокоен, у него было здоровое выражение лица, а одет он был в повседневную униформу джентльмена: темно-синий фрак, брюки из оленьей кожи, бежевый жилет и высокие сапоги с отворотами. В руках он нес шляпу, хлыст и плетку.

– Ты ездил верхом, – радостно сказала она.

Он передал вещи лакею.

– Я вчера купил нового Завоевателя. Хочешь взглянуть на него?

– Да, конечно.

Она отпустила Рут и дошла с Дэром к черному ходу.

– Сколько Завоевателей у тебя уже было?

– Четыре. Последний погиб во время Ватерлоо. Бедные лошади. Наши ссоры не должны иметь к ним никакого отношения. Мы должны воевать пешком.

– А правители, которые затевают войны, должны идти впереди своих армий, – добавила Мара.

– Наполеон так и делал, – сказал он.

– Ты восхищаешься этим монстром?

– Просто констатирую факт, – ответил Дэр, открывая ей дверь на территорию слуг. – Однако он бросил свою армию в России. Возможно, это было необходимо, но все же жестоко.

Мара огляделась.

– Мне кажется, я припоминаю этот коридор.

– Тихо!

Она прижалась к нему с наигранной кокетливостью.

– Ты хочешь, чтобы я изнасиловал тебя в стенном шкафу?

Она прижалась еще ближе.

– Да, пожалуйста.

Он рассмеялся и подвел ее к задней двери, которую она тоже помнила. Сегодня альков был пуст.

– Может быть, когда мы поженимся? – прошептала она, выходя во двор.

– Тогда все твои порочные желания станут для меня законом.

Ее охватили порочные желания, так что волосы чуть было не встали дыбом.

– Жду не дождусь.

Он прикоснулся к ее спине, чтобы подтолкнуть к тропинке, пьющейся через заросли трав и овощей к воротам, ведущим в сад. Это мимолетное прикосновение вызвало у нее еще один приступ порочности. Интересно, если они остановятся в тени дерева для поцелуя, их никто не заметит?

Мара взглянула на окна. Возможно. Но она все же поцеловала его, просто быстро прикоснулась губами к его губам и посмотрела на него взглядом, который превратил этот лондонский сад в рай.