Мара вспомнила про Хэла и Бланш и рассказала об их проблеме остальным.

– Ты права, – сказала Серена. – Мы должны что-то сделать.

Лауру, казалось, – одолевали сомнения.

– Но ведь Бланш наверняка многие видели сначала с Люсьеном, а потом и с Хэлом.

– Повесы ввели меня в общество, – сказала Серена, – хотя мой первый муж и впутал меня в некоторые сомнительные дела. Но ни один из тех, кто имел к этому отношение, не подумал вспоминать о моем прошлом. Мало найдется людей, которые захотят оскорблять повес.

– Но ты по крайней мере была замужем, – заметила Лаура. – Разумеется, я хочу помочь Бланш, но как будет ужасно, если все пойдет не так, как мы того хотим, и общество ополчится против нее!

– Но ведь Бланш не переходила от мужчины к мужчине, – запротестовала Серена.

Маре пришло в голову, что Серена не совсем в курсе того, как Бланш начинала свою карьеру.

– Нужно устроить военный совет, – приняла решение Серена. – Ужин в понедельник у нас дома для всех повес, которые сейчас в городе.

– С позволения правительства, – добавила Лаура. – Заседание продлится допоздна.

– Значит, ужин будет еще позже. Я попрошу Френсиса написать Николасу и пригласить его. Мы приглашаем Хэла?

– Разумеется, как же иначе? Но мне кажется, у Бланш в понедельник спектакль, так что вряд ли он сможет прийти.

– А сестре повесы тоже можно прийти? – поинтересовалась Мара.

– Разумеется, – заверила ее Серена. – Это же была твоя идея, и нам понадобится любая помощь. Сент-Рейвен в городе. Граф всегда пригодится, к тому же он почти повеса.

Карета остановилась перед Йоувил-Хаусом, но Мара не спешила выходить.

– Почему ты так говоришь?

Серена рассмеялась:

– Он прирожденный повеса, но на самом деле он сводный брат леди Анны Пекуорт. Ее отвергли двое повес: сперва Френсис, и это произошло по моей вине, а затем Кон, который встретил свою старую любовь. Повесы чувствовали себя виноватыми, особенно из-за того, что она хромает, и взяли ее под свое крылышко.

Лакей уже открыл дверь, а их покупки начали переносить в дом, так что Мара попрощалась и вышла.

– Как несправедливо, – пожаловалась она Дженси, заходя в дом, – что Сент-Рейвен может стать повесой, всего лишь будучи сводным братом девушки, которая чуть было не вышла замуж за одного из них, а сестра повесы считается недостойной этой чести!

– Не думаю, что его и впрямь считают повесой, – успокоила ее Дженси, поднимаясь по лестнице. – Просто близкий друг, а не сестра, так что ты намного ближе.

– Но сестра Дэра не повеса. Честно говоря, я не могу вспомнить ни одной сестры, которая являлась бы членом этой компании. Только жены, а в этом направлении у меня никакого провеса нет.

– Ты слишком нетерпелива.

– Возможно, мне следует похитить и изнасиловать Дэра. Разве не так обычно приобретают ценных супругов?

Дженси покачала головой:

– Подожди, пока он не выздоровеет.

– Прежде чем похищать и насиловать его?

– Нет, разумеется, нет.

– Значит, с этим ждать не нужно? – поддразнила Мара, когда девушки остановились у двери Дженси.

– Прекрати! – сквозь смех сказала Дженси. – Я хочу сказать, что когда он поправится, все может устроиться само собой. Мне кажется, ты ему очень дорога. Саймон сказал, что до тебя никому не удавалось вытащить его в общество.

– Парк и Тауэр с трудом можно назвать обществом.

– Но он напросился на приглашение в театр. Саймон не может понять почему. Мне кажется, все из-за того, что он знал, что там будешь ты. Он знал об этом?

– Да.

– Вот видишь!

Мара не могла скрыть счастливой улыбки. Она поцеловала Дженси и убежала к себе в комнату. К счастью, Рут там не иго, и Мара могла предаться своим мыслям. Неужели это правда? Неужели он провел вечер с друзьями из-за нее? Она упивалась этой мыслью, как кошка, катающаяся в зарослях валерианы.

Она задумчиво сняла перчатки и шляпку. Часы на каминной полке пробили два, и Мара почувствовала голод. То, что они съели в карете, обеда заменить не могло.

Вот если бы она могла пообедать сейчас с Дэром. Она так давно его не видела, а им еще надо было работать над «Жестокой башней». Она позвонила. Когда пришла Рут, Мара спросила:

– Лорд Дариус дома?

– Думаю, да, миледи.

– Ты знаешь, где он?

– Нет, миледи. Он нечасто показывается, по крайней мере, так говорят.

Мара хотела было отчитать служанку за неодобрение в голосе, но тут уж все равно ничего не сделаешь, а она дала себе слово не бегать за ним.

Она заказала обед себе, но не смогла удержаться от вопроса:

– А что говорят про лорда Дариуса в людской?

– Вы же знаете, миледи, что я не люблю все эти сплетни, – ответила Рут неохотно. Но потом все же продолжила: – Все они давно служат в этой семье и очень любят его. И это, я считаю, правильно, он был таким приветливым молодым джентльменом, таким заботливым. Но…

Мара ждала этого «но». Рут понизила голос:

– Говорят, в бальном зале происходит нечто странное.

– В бальном зале?

– Да, миледи. Мне прямо приказали никогда туда не ходить, особенно ночью.

– Танцы? – спросила Мара, представив дикие пляски гостей низкого происхождения. Ей нравилась мысль о том, что Дэр устраивает тайные вечеринки, она бы и сама не отказалась принять в них участие.

– Нет, миледи. Только он, мистер Солтер и некоторые другие прыгают по залу.

Мара хотела рассмеяться, но это вовсе не было забавным, это скорее походило на сумасшествие.

– И знаете, – продолжала Рут уже шепотом, – они бьют друг друга палками.

– Что?

– Честное слово, провалиться мне на этом месте. Том, второй лакей, пошел туда по делу и услышал шум. Он поднялся в галерею для музыкантов… Вы же никому не расскажете, миледи?

– Нет, разумеется, нет.

– Он был встревожен, потому что был день, а днем ничего необычного, как правило, не происходит. И он увидел лорда Дариуса и мистера Солтера, дерущихся на палках. Большей частью они ударяли по палкам, но иногда попадали и друг по другу, и очень сильно.

Рут говорила полушепотом, словно передавала секретную информацию. Мара наигранно улыбнулась.

– Борьба на палках, – сказала она, – ну и что здесь особенного? Это что-то вроде спорта. Эти палки были популярным видом оружия в Средние века. Это не более странная игра, чем бокс.

Рут явно была разочарована.

– Саймон тоже любил играть в нее с друзьями. Разве ты не помнишь? Они носились по загону для скота, размахивая палками, нападая и обороняясь. Иногда они и друг по другу попадали, но это было не всерьез. Помню, однажды они затеяли сражение на поваленном через ручей дереве, разыгрывая сценку с Робин Гудом и Маленьким Джоном.

Внезапно Мара вспомнила, что это была идея Дэра. Перед глазами у нее возникла яркая сцена солнечного летнего дня: хохочущие мальчишки, падающие в ручей, и взволнованные девочки, подбадривающие их с берегов. Ей было около восьми, а Дэру шестнадцать.

Мара встряхнула головой, словно отгоняя от себя воспоминания.

– Спасибо, Рут. А теперь я пообедаю.

Когда служанка ушла, Мара глубоко задумалась над тем, что только что узнала.

Сражений на палках вовсе не были таким безобидным занятием, как она расписала это для Рут. Ладно, в детстве во что только не играют мальчишки. Но чтобы взрослый мужчина прыгал по комнате и дрался палкой?! Неужели он и впрямь находится на грани безумия?

Нет, разумеется, нет. Надо обязательно узнать, что происходит в бальном зале по ночам.

Но для этого у нее была еще уйма времени, так что она решила поработать над «Ужасным вурдалаком Жестокой башни». Это должно быть весело.

Она записала все, что смогла вспомнить из их разговора в Йоуман-Армз, затем припомнила, что Тауэр мог бы послужить моделью их замка. Она нарисовала план и на этом закончила свои изыскания.

На плане она отметила подвалы, камеры пыток и секретный ход, по которому Анна Уайтт могла бы бродить, переодевшись привидением, и где могла бы встретить скорпиона, безголового рыцаря и безглазого сумасшедшего монаха.

Она улыбалась, но в этой улыбке сквозила грусть. Теперь-то она знала, что большая часть этой фантазии была вызвана опиумом. В другие времена Дэр казался сдержанным, а иногда даже напряженным.

Каким же был настоящий Дэр Дебнем?

Каким бы он ни был, теперь не так важно. Она любит его. И этот дурацкий роман был лишь поводом проводить с ним больше времени. Она взглянула на часы и стала перечитывать список персонажей.

«Анна Уайтт». Она улыбнулась и добавила: «Девсттвенница». С двумя «т».

«Канут Или-не-Канут, потерянный граф Долиш. Временно болен».

«Этель Стремительная, верная служанка».

Усмехнувшись, она дописала: «Этель Медлительная, ее ленивая кузина» и «Полу-Канут, карлик графа».

Ей не терпелось поделиться этими глупостями с Дэром.

Дженси постучала в дверь и вошла.

– Что тебя так развеселило?

Мара показала ей свою работу, и Дженси рассмеялась:

– Ну и безумцы вы оба!

– Очень на это надеюсь, – ответила Мара и спросила: – Ты не погадаешь мне на картах?

Наверное, только Мара и Саймон знали, что Дженси умеет предсказывать будущее по картам. Это было частью ее тайного наследства из ее жизни в юности с цыганской семьей.

– Ну, я не знаю…

– Пожалуйста, мне нужна помощь.

– Но ведь карты не всегда легко прочитать. Что, если мы поймем что-то не так?

– Но они сказали тебе о том, что Саймон не умрет на дуэли.

– И предсказали его ранение, хотя я и не хотела этому верить.

– Значит, они говорят правду. Вот правду я и хочу знать.

Дженси прикусила губу.

– Пожалуйста! Дженси вздохнула:

– Ну ладно.

Она вышла и вернулась с красивой шелковой сумочкой. Открыв ее, она вытащила грязную, засаленную, потрепанную колоду. Мара не смогла удержаться от того, чтобы сморщить нос.