- Они теперь ходят к тебе по двое, - сказал он не без удивления. - Надо же...

Искра не ответила, она смотрела на машину и ждала. Прошла бесконечно длинная минута, затем вторая. Машина осталась стоять на обочине. Два мужчины остановились возле нее: один подтянулся и сел на капот, второй остался стоять, широко расставив ноги и уткнувшись подбородком в воротник. Почему они не сядут в машину и не включат печку? Это такой вызов ей, что-то типа голодовки? Чтобы она смотрела на них сверху и чувствовала себя виноватой? Возможно. Но главное, что они все еще здесь. Теперь она будет чувствовать себя во сто крат смелее.

- Так ты просмотрел то, что я тебе отправила? – спросила Искра, повернувшись, к Максу.

Тот уже снова сидел за столом и поглощал печенье из вазочки. Нарочно медленно он отряхнул руки от еды и вынул из заднего кармана джинсов сложенный в несколько раз листок бумаги.

- Ну, просмотрел, - сказал он равнодушно, - лохотрон, вот что это такое.

- И с чего ты это взял?

- А с чего бы ты, моя бывшая, которая меня ненавидит, будешь предлагать мне что-то дельное?

- А с чего ты взял, что я тебя ненавижу?

Он удивленно моргнул и уставился на нее.

- Может, потому что ты опоила меня и подставила?

- Я уже извинилась за это, как только ты вошел. Мне повторить? Макс, я тебя не ненавижу, я испытывала обиду на тебя, это факт. И можешь считать, что я вот так мелочно тебе отомстила и успокоилась. И мне даже стыдно за это. Так что я ручаюсь, что если ты согласишься на мое предложение, то вся эта история никогда не всплывет.

- А где гарантии?

- Я даю слово.

Макс рассмеялся. Да, пожалуй, это был не самый ее надежный аргумент, но что поделать – других не было. Оба они понимали, что это всего лишь пустой треп: Искра без зазрения совести воспользуется новоявленным минусом в его биографии, как только ей это понадобится. У нее на то есть очень веская причина: она любой ценой хочет освободиться и забрать дочь. А он не хочет ее отпускать, просто из вредности и алчности.

Отсмеявшись, он замолчал, будто раздумывая. На самом деле Искра надеялась, что он давно принял решение и просто набивал себе цену. Надо быть непроходимым глупцом, чтобы упустить этот шанс – возможно, единственный в его никчемной жизни. И чтобы укрепить позиции, она заговорила:

- У тебя давно плохо идут дела, Макс. А это все исправит. Это, конечно, не халявные денежки за шантаж, но зато все законно,– у тебя наконец начнется своя нормальная, полная впечатлений жизнь.

- И ты думаешь, что тогда я забуду про вас с Кларой, - констатировал он. Все-таки он не был идиотом. Но был довольно прост и алчен, но эти качества ей сейчас были даже на руку. С того момента как он вошел, он ни разу не спросил про дочь, не узнал, где она. Искру так и подмывало сказать это и добавить, что нет смысла заставлять его забывать про Клару – он о ней и так не вспоминает. Но она сдержалась – ей нельзя было провоцировать его. Ей нужно было его убедить, а сделать это будет очень не трудно, если только знать к нему подход.

- Это уже тебе решать, - сказала Искра, - я не могу заставить тебя помнить про нее, но считаю, что она про своего отца забывать не должна.

Лгать у нее всегда выходило плохо. Но сейчас она сама толком не знала: врет или говорит искренне. Скорее всего, и то, и то понемногу.

- И ты считаешь, что я тебе поверю? – спросил он. - Что пойду на твои условия, а ты будешь тут распутничать с этим... на глазах Клары?

- Макс... Ты снова за свое? Я еще по телефону тебя просила эту тему не поднимать.

- Я имею право ее поднимать! Это касается моей дочки.

- Тогда выслушай меня, пожалуйста. Я ведь слушала все те гадости, что ты мне говорил!

Искра подумала, что еще секунда – и она взорвется. Нужно срочно успокоиться и вернуть разговор в нормальное деловое русло, без взаимных обвинений. Она сделала глубокий вдох и сказала:

- Ты же видел: он даже на заходил сюда. И не зайдет. Это –мой дом, мой и моего ребенка. Ему тут не место, - сказала она твердо, - Теперь мы с ним просто друзья, между нами ничего нет уже давно, честно. И я буду хорошей матерью. Потому что я люблю ее больше, чем кто-либо еще на этом свете. Ни ты, ни кто-то еще со мной в этом потягаться не сможет.

- Вот заберу ее, и тогда посмотрим, хорошая ли ты мать, прибежишь ли за ней.

Она замолчала, вглядываясь в его лицо. Он кусал губы, крошил пальцами печенье на стол, глаза его бегали. Выглядело это довольно жалко, но она понимала, что озлобленность Макса куда опаснее, чем это кажется.

«Хочешь поиграть в одну из своих подлых игр? - подумала она. - Ну давай. Посмотрим, кто блефует лучше».

А вслух она коротко ответила:

- Нет.

- Нет? – переспросил он, - еще как заберу. Она, наверное, опять у твоей мамаши? Посмотрим, как она сможет мне помешать...

- Нет, - терпеливо повторила Искра, - если ты ее заберешь, я не пойду за ней. Я буду плакать, буду биться головой о стену, но к тебе не пойду.

- А говоришь, что ты хорошая мать, - насмешливо изобразил он разочарование. – Хорошая бы ради ребенка – ух...

- Ну и зачем? Раз я плохая мать, то ты, видимо, думаешь что ты - хороший отец. Так зачем мне мешать тебе ее растить? Я честно могу платить алименты. Кажется, это получится около 200 долларов в месяц…

- Я вообще-то в курсе, что тебя повысили, и твоя зарплата теперь вдвое больше, - сказал он.

- Хорошо, пусть так. Но на алименты полагается только 30%. И ты на эти деньги будешь ее содержать. Водить в больницу, когда заболеет, варить ей еду, играть, учить... А еще ты ни на секунду не сможешь остаться наедине сам с собой. Даже когда она уснет, ты еще долго не сможешь выбросить из головы все эти заботы: что купить, что приготовить, что это за пятнышко у нее на коже и чем его смазать. Тебе надо будет также нанимать няню, если ты собираешься работать когда-нибудь или даже если просто захочешь посидеть в баре. А если работать не будешь, тогда попробуй протянуть только на алименты, оплачивать счета и все остальное. Не сможешь – и я мигом отсужу ее у тебя. Приятная угроза, а, Макс?

Макс притворно зевнул, встал и отошел к окну, явно стараясь скрыть растерянность. Эту тему можно было считать закрытой. Он, конечно, не собирался забирать Клару, и это было сразу ясно. Всего лишь неумелый блеф, чтобы в очередной раз напугать Искру.

- Эти двое так и сидят там, как верные псы, поджидают, – сказал он, - Если я откажусь, то они сами за меня возьмутся? Что на этот раз? Снимут меня в порнушке?

Искра заметила, что он уже не так уверен в себе. Осталось совсем немного...

- Макс, отнесись к этому с долей юмора. Никто ведь не предъявил тебе то, что ты чуть не раскроил Киру череп. А ведь ты мог сейчас сидеть в тюрьме за это. Так что забудь уже, в жизни чего только не случается.

- Тебе лучше знать, у тебя жизнь куда интереснее.

Куда он сейчас клонил, было трудно понять. То ли опять намекал на денежное вознаграждение, то ли просто издевался. Ну и пусть, ей плевать. Она уже практически убедила его. Надо просто представить, будто она на работе, уговаривает какого-нибудь постороннего человека – сколько раз она это делала, и ей тогда было все равно, хороший он или полное ничтожество, у нее была цель, и она преследовала ее. Иногда приходилось прогибаться, иногда льстить, иногда провоцировать – главное, найти ту ниточку, дернув за которую, можно заставить человека изменить мнение или хотя бы задуматься. Все ниточки Макса она хорошо знала – она прожила с ним три года.

- У тебя есть возможность тоже наладить свою жизнь. Я вынесла из офиса конфиденциальную информацию, чтобы тебе помочь. А ты говоришь, что я тебя ненавижу...

- Да ты мне глотку прокусить готова!

- Хорошего же ты обо мне мнения. Мне, конечно, есть за что на тебя обижаться, но не настолько. Не буду сейчас говорить, что именно меня не устроило в нашем браке, тебе явно тоже есть что сказать, но...

- Конечно, есть: ты – лентяйка и симулянтка, вечно болела, ныла, что-то требовала...

- Макс!

- ...а в постели? Да ты вечно была холодная, как лед. Бревно-бревном. Не понимаю, что в тебе нашел этот…

- Макс, не надо, – ей потребовалось немало усилий, чтобы не запустить в него чашкой.

- Но ладно. Теперь ты похорошела. Ты работаешь, у тебя квартира, это уже решит многие проблемы. Я тоже готов исправиться. Если будешь паинькой, то я готов простить тебе твою интрижку и ....

- Я не буду паинькой. Хватит, Макс. Я давно не твоя жена, той Искры уже нет и не будет. Я, может, и болела так часто, потому что мы друг другу не подходили. Это психосоматика. И в постели – ну просто что-то во мне изменилось после родов, ничего не поделать, - она заставила себя спокойно улыбнуться, произнося этот бред. - Я не буду с тобой жить, даже ради Клары.

Аргументы заканчивались, и ей приходилось повторяться.

- Мы уже ничего не наладим вместе, - продолжала она. - Но ты можешь начать новую жизнь. Ты заработаешь сам на свою квартиру. И найдешь себе женщину, которая не будет к тебе холодна. И тебе совсем не надо зацикливаться на том, чего не вернуть. У тебя есть шанс получить что-то новое, понимаешь?

Макс замолчал, пережевывая печенье. Крошки сыпались с его губ, его глаза бегали по стенам, по столу, по лицу Искры.

- Ну допустим, я соглашусь, - сказал он. – Ты ведь только этого и ждешь, будешь делать, что хочешь, дочку увезешь куда-нибудь...

- Макс, если бы я хотела, я бы давно это сделала. Я могу дать тебе честное слово, что останусь тут. И ты всегда сможешь прийти и постучать в эту дверь. Но только для того чтобы навестить Клару, и всё.

Голос ее был тверже стали. Макс должен понять, что она говорит честно, он должен поверить. Если нет... тогда она зря устроила этот спектакль, зря наглоталась валерьянки перед его приходом, зря впустила его, зря слушала его хамство. Это надо же, она – бревно! Ха! Да теперь, когда она узнала, что такое настоящая страсть, то понимала, что от прикосновения умелых рук не то что дерево – камень может потеплеть, затрепетать и даже загореться. А Макс хоть раз пробовал высечь из того, что он называет бревном, огонь? Он просто монотонно и отвратительно пилил ее, отрубал по кусочку.