— Посмотри вниз! — проскрежетала миссис Форс. — Как высоко… Как далеко падать… А внизу — острые камни… Все скажут: «Бедная леди в лихорадке, в бреду вышла на крышу и упала вниз». И никто не заплачет.

Она снова расхохоталась жутким, дьявольским смехом.

— Кто станет плакать о Килкрейге?

Клола упиралась и цеплялась за камни, но миссис Форс с не женской силой тащила ее к тому краю, где парапет был ниже, чем с другой стороны, и доходил всего лишь до колена.

Клола понимала, что секунды ее сочтены, однако врожденная гордость, гордость Килкрейгов, мешала ей сдаться на милость судьбы.

— Умри! — звенящим голосом воскликнула миссис Форс. — Умри, и пусть дьявол заберет твою черную душу в ад!

Клола понимала, что у нее нет надежды на спасение… все закружилось у нее перед глазами…

И в этот миг она услышала чьи-то тяжелые шаги, затем крик и почувствовала, что ее удерживают на краю пропасти чьи-то сильные руки.

— Оставьте ее, мистер Торквил! — провизжала миссис Форс. — Она из Килкрейгов! Пусть она умрет!

— Отпусти ее, сумасшедшая! — взревел Торквил.

Однако миссис Форс продолжала тянуть Клолу к пропасти.

Торквил замахнулся на нее. Миссис Форс выпустила Клолу, отшатнулась… ноги ее заскользили на мокрой от дождя крыше, и безумная женщина полетела в пропасть, которую предназначала для своей жертвы.

Перед глазами Клолы мелькнуло искаженное лицо, выпученные глаза, широко раскрытый рот… раздался страшный крик, и миссис Форс исчезла из виду.

Клола хотела закричать, но из груди ее вырвался только тихий всхлип.

Торквил крепко взял ее под руку и повел обратно в комнату.

— Вам нельзя здесь оставаться, — пробормотал он, окинув взглядом тесную, скудно обставленную каморку.

Клола закрыла глаза и начала медленно опускаться на пол. Недолго думая, Торквил подхватил ее на руки и вынес из комнаты.

Торквил был рослым и сильным юношей, а Клола после перенесенных испытаний исхудала и стала легкой, как пушинка. Без всякого труда Торквил снес ее по узкой винтовой лестнице вниз.

У дверей спальни герцогини их встретил Джейми.

— Ты ее спас! Торквил, ты ее спас — восклицал мальчик.

— Позови Джинни, — приказал Торквил — Скажи, чтобы скорее пришла сюда.

Мальчуган немедленно повиновался. Они уже входили в спальню, когда Клола очнулась Голова у нее гудела: казалось, сейчас она не способна ни говорить, ни думать. Перед глазами стояло лицо миссис Форс, искаженное предсмертным ужасом.

И вдруг она вспомнила слова сумасшедшей — темные и страшные слова, произнесенные по пути на крышу башни.

— Торквил! — простонала Клола, не открывая глаз.

— Все в порядке, — ответил Торквил. — Вы в безопасности. Она мертва, она больше не причинит вам зла.

— Ее сын… — выдохнула Клола. — Эван… готовит покушение на короля!

Торквил от изумления выпустил Клолу, и она упала на мягкую постель.

Она протянула дрожащую руку, словно желая задержать его.

— Скачи в Эдинбург! — простонала девушка. — Предупреди герцога Торквил уставился на нее, словно на сумасшедшую.

— Подумай о клане… — прерывающимся голосом продолжала Клола. — Что будет с кланом… со всей Шотландией… если шотландец из рода Макнарнов убьет короля Англии?

Больше она не смогла произнести ни слова, да больше слов и не требовалось.

— Понимаю, — прервал Торквил. — Я возьму с собой двоих и отправлюсь немедленно!

— Скорее! Скорее! — из последних сил простонала Клола.

Она услышала удаляющиеся шаги Торквила и, вздохнув с облегчением, провалилась в беспамятство.

Но в последнюю секунду в памяти у нее всплыли слова Серой Дамы:

«Ты послана судьбой. Только ты можешь предотвратить беду!»


По дороге в Эдинбург герцог предавался самой мрачной хандре, и лорд Хинчли напрасно пытался его развеселить.

Свадьба заставила герцога задержаться в замке дольше, чем он предполагал, поэтому в Эдинбург друзья отправились морем.

Мистер Данблейн нанял большой и удобный корабль. Плавание заняло лишь день, и море было на редкость спокойным.

Даже лорд Хинчли смирился с морским путешествием и радовался, что им не пришлось пробираться в город по непроходимым после дождей дорогам.

Эдинбург встретил друзей предпраздничной суматохой. Дома были украшены флагами, горожане достали из сундуков свои лучшие наряды, и на всех лицах цвели приветливые улыбки.

Похоже было, что шотландцы забыли свою старинную вражду с англичанами и искренне надеялись наладить отношения с былыми врагами.

По приезде герцог узнал, что король намерен остановиться во дворце Далкит, особняке юного герцога Далкита.

Узнал он и о том, что не найдет себе места в гостинице: не только гостиницы, но и меблированные комнаты и трактиры, не говоря уж о частных домах, забиты гостями, съехавшимися в Эдинбург со всех концов Шотландии.

Герцог обратился за помощью к своему старинному другу, герцогу Гамильтону, — наследственному хранителю знаменитого дворца Холируд, — и немедленно получил от него приглашение.

Дворец Холируд имел долгую и славную историю. В нем во время гражданской войны кавалеры защищались от войск Кромвеля; в нем жил претендент на корону, принц Карл Стюарт, во время мятежа 1745 года.

Сейчас большая часть дворца была необитаема, но в одном крыле, наиболее хорошо сохранившемся, жил герцог Гамильтон, человек гостеприимный и охотно предоставляющий приют своим друзьям.

Он принял герцога с распростертыми объятиями и немедленно приготовил две комнаты — для него и мистера Данблейна.

Лорд Хинчли, как было оговорено еще в Лондоне, должен был поселиться вместе с королем в отведенной Его Величеству резиденции.

«Ройял Джордж» причалил в Эдинбургском порту поздно вечером, и король предпочел переночевать на корабле. Поэтому герцог провел свой первый вечер в Эдинбурге за ужином у Гамильтона, в компании немногих старых приятелей.

За ужином речь шла в основном о предстоящем параде: эта тема волновала сейчас всех знатных шотландцев.

Уже в конце ужина, за кофе, Гамильтон вдруг спросил:

— Да, Стратнарн, тут ходят слухи, что ты женился. Неужели правда?

Глаза герцога потемнели.

— Правда, — коротко ответил он.

— Никак от тебя не ожидал! — воскликнул герцог Гамильтон. — Ну что ж, поздравляю и от всей души желаю счастья Только одного не могу понять…

— Чего же? — отрывисто спросил герцог.

— Почему ты не привез с собой прелестную герцогиню?

Герцог удивленно поднял брови. Гамильтон улыбнулся в ответ.

— Я знаю Клолу Килкрейг больше трех лет, с тех пор, как она переехала в Эдинбург. Она с самого начала была прелестной девочкой, а прошлой зимой расцвела и, начав выезжать, произвела в свете настоящий фурор! Я думаю, половина эдинбургских холостяков немедленно предложили ей руку и сердце!

— Это верно, — подтвердил другой собеседник, — но прекрасная Клола оставалась глуха ко всем нашим мольбам и стенаниям! Мы, шутя, говорили, что она ждет прекрасного принца. Ну вот, как видно, и дождалась!

Герцог был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Однако герцог Гамильтон заметил, что ему неприятен разговор на эту тему, и тактично перевел беседу на другое.

После ужина лорд Брора, знакомец герцога еще по Оксфорду, последовал за ним в его комнату.

Как только они остались одни, лорд Брора гневно спросил:

— Когда ты успел жениться на Клоле и почему я узнаю об этом только сейчас?

— Мы поженились несколько дней назад, — холодно ответил герцог.

— Я не верю! Чем ты ее околдовал? — прорычал лорд Брора. — Если бы не моя дурацкая мягкотелость, я бы пристрелил тебя на месте!

— Да что на тебя нашло? — изумленно спросил герцог. — Ты знаешь мою жену?

— Знаю? — горько переспросил лорд Брора. — Да я сотню раз просил ее стать моей женой и сотню раз слышал один ответ — «нет!».

Он зашагал по комнате. Шотландская юбка развевалась вокруг его мускулистых ног.

— Неужели мало тебе женщин на Юге? — снова заговорил он. — Зачем тебе понадобилось после стольких лет вернуться сюда и увести у нас из-под носа первую красавицу Шотландии?

— Значит, Клола жила в Эдинбурге? — задумчиво переспросил герцог.

— Да, последние три года, — ответил лорд Брора. — Ее выписала к себе бабушка — одна из самых умных и светских женщин по эту сторону Твида.

Герцог молчал.

— Клола, несомненно, рассказывала тебе, — продолжал лорд Брора, — в каком восхищении от нее пребывал весь Эдинбург и особенно я?

— Клола даже не упоминала о тебе, — честно ответил герцог.

— Верно, — заметил лорд Брора, и голос его смягчился. — Клола не из тех, кто хвастается своими победами. Знаешь, я часто спрашиваю себя, почему я до сих пор жив — без нее.

По голосу герцог понял, что его старый друг искренне и глубоко страдает. Но герцог не знал, чем ему помочь.

— Чем ты ее очаровал? — повторил лорд Брора. Затем хлопнул себя по лбу. — Ах я дурак! Ты ведь, как и она, без ума от музыки! Где мне с тобой тягаться! Я-то ведь не отличаю Моцарта от оперетки!

— Так Клола любит музыку? — переспросил герцог.

— Не только любит, но и прекрасно в ней разбирается. Она поет, как ангел, и играет едва ли не на всех музыкальных инструментах. Если бы не ее происхождение и состояние, она могла бы прославиться как певица и музыкантша!

Герцог молчал. Ему вспоминалось собственное твердое решение никогда не вывозить жену в свет, чтобы не превратиться в посмешище.

— Ладно, я иду спать, — отрезал лорд Брора. По его тону герцог понял, что его друг слишком расстроен, чтобы продолжать разговор.

— Одного не могу понять, — заметил лорд Брора уже в дверях, — почему ты не взял Клолу с собой? Он коротко и зло рассмеялся.

— Впрочем, понимаю. Ты опасаешься нас, ее старых друзей!

Он вышел, а герцог встал и подошел к окну.

За окном сиял яркими огнями праздничный город. Но герцог не видел ни фонарей, ни иллюминации, ни ярко освещенных дворцовых крыш.