– Что случилось, Пол? Кто-то давит на вас, чтобы вы вернулись на фронт? – спросила я. – Или ваше начальство наконец-то осознало, что мы опасности не представляем?
– Это все тот французишко замутил воду, – огрызнулся он.
Мы зашли в следующую палату, и я вспомнила Мод, ее взгляд на это. Как она тогда выразилась? «Покой распятого на кресте»? Нет, я голосую за Пасху.
Мод на праздники уехала в Нормандию. Она была убеждена, что следующей зимой с провизией будут проблемы, поэтому садила картошку у себя в саду.
В Пасхальное воскресенье в нашей комнате отдыха прошла замечательная месса. В своей проповеди отец Кевин рассказал солдатам, что в Ирландии петух символизирует воскресение.
– Корни этого поверья, – сказал он, – восходят к истории про римских солдат, которым было поручено охранять могилу Иисуса. Понтий Пилат боялся, что последователи Христа украдут его мертвое тело, поэтому солдаты закрыли вход в грот огромным камнем, а сами вернулись в свои казармы обедать. Повар варил в котле жирного петуха. Все расселись вокруг и приготовились поесть. Однако их капитан пришел в ярость. «Почему солдаты здесь, когда они должны быть на посту?» – принялся кричать он. Но тут встал сержант и заявил: «У Иисуса не больше шансов выбраться из того грота, чем у этого петуха – выскочить из котла и начать кукарекать!» В тот же миг петух вылетел из котла и прокричал: «Сын Марии спасен!» По-ирландски это звучит «Slán mhic Máire!» Те солдаты там же, на месте, стали верующими. Думаю, наш Господь проникся grá[169] к тем солдатам. Он понимал, что у этих солдат не было выбора в том, что они делали. Некоторые, вероятно, завербовались в армию подзаработать денег, чтобы отослать их домой в Галлию или Сирию. Других призвали силой, однако даже у тех, кто был убежден, что сражаться за Рим, чтобы он мог править миром, – это цель благородная, после многих лет службы, наверное, зародились какие-то сомнения. Помните тот случай, когда Петр отсек ухо рабу, охраннику первосвященника? Иисус тогда укорял его, а сам вылечил солдата. Он исцелил слугу центуриона. Верьте, что воскресший Христос любит вас и что Он всегда с вами. Но также не забывайте, что после Своего воскрешения Господь приветствует всех Своих последователей одними и теми же словами: «Мир вам». Так пусть же мир Воскресшего Христа пребудет с каждым из вас, и пусть этот мир снизойдет на всю нашу неспокойную планету.
«Боже милостивый, прошу Тебя», – молилась я.
Во второй половине дня в понедельник после Пасхи я драила туалеты, когда ко мне подошел Пол.
– Выйдите сюда, – попросил он. – Есть новости из Дублина.
«О нет, – с ужасом подумала я. – Питер убит».
Я вышла за Полом в сад.
– Ваши друзья совсем с ума посходили. Они заняли Главное почтовое управление. Провозгласили Ирландскую Республику, можете себе представить, и сейчас стреляют в британскую армию. Пирс и тот, второй. Ненормальный. В общем, Томми выкосят их еще до наступления утра.
Я побежала через палаты, ища отца Кевина. Когда я нашла его, он соборовал одного ирландского солдата. Тот, похоже, был без сознания. Я шагнула вперед, но отец Кевин жестами прогнал меня от кровати. Я стояла сзади, пока он опускал палец в лампадное масло, а потом рисовал крест на лбу молодого парня, на его руках и ногах. Потом отец Кевин молился, но не на латыни, а на английском.
– Господь отпускает тебе грехи твои и призывает тебя к Себе, – сказал он. А затем добавил по-ирландски и по-английски: – Slán abhaile. Счастливого пути домой.
Молодой солдат открыл глаза. Он смотрел прямо на меня. Я не могла сдержаться и, сделав шаг вперед, сказала ему:
– Они сделали это. Восстание. Пирс вместе с остальными. Провозглашена Ирландская Республика.
Я сомневалась, что он понимает, о чем я. Но он улыбнулся и закрыл глаза. Я пощупала его пульс. Пульса не было. Он умер.
Отец Кевин был мною очень недоволен.
– Вы должны были подождать, – сказал он мне, когда мы с ним в конце концов вышли из палаты.
– Но ведь это происходит, отец Кевин, – возбужденно ответила я. – Это наконец происходит, причем прямо сейчас. Думаю, он хотел бы об этом узнать.
Отец Кевин безуспешно пытался узнать какие-то реальные новости. Мы нашли Пола. Тот узнал про восстание от британского полковника.
– Время от времени он звонит мне по телефону, – пояснил Пол, – и я докладываю ему… разные вещи.
Но после того первого контакта офицер больше не перезванивал. Пол ничего нового не знал. И никто не знал.
– Такое впечатление, что Дублин отрезан от всего остального мира, – сказала я отцу Кевину.
Всю следующую неделю мы боролись за то, чтобы получить какую-то информацию. Французские газеты сообщали только, что тысяча ирландских повстанцев сконцентрировалась в центре Дублина и что там идут бои. Из Нормандии нам телеграфировала Мод в надежде узнать какие-то новости от нас. Но у нас их не было.
В четверг я пошла в Ирландский колледж. Местному священнику звонил архиепископ. Британская морская артиллерия разрушила в Дублине целые кварталы домов.
Только десять дней спустя в руки отцу Кевину попала лондонская газета. «Ирландские повстанцы сдаются», – гласил заголовок. Там была фотография Патрика Пирса в военной форме с подписью внизу: «Президент Ирландской Республики». Его арестовали.
В газетной статье сообщалось, что Пирс и Джеймс Коннолли, во избежание новых жертв среди гражданского населения, в субботу 29 апреля приказали прекратить огонь.
– Безоговорочная капитуляция, – прочитал отец Кевин.
Все лидеры, а с ними еще сотни человек были арестованы. В тот день я в госпиталь не пошла. Газеты писали, что в Ирландии объявлено военное положение. Любые коммуникации подвергались правительственной цензуре.
– Лидеров судят судом военного трибунала, казни начнутся уже завтра, – сказал Пол О’Тул. – А чего они, черт возьми, еще ожидали?
Я снова была в госпитале. Британский полковник постоянно находился в отделении и наблюдал за ирландскими солдатами.
– Опасается бунта, – объяснил мне Пол О’Тул.
– Со стороны калек, которые не могут ходить? – со злостью спросила я.
Все произошло очень быстро. Почему президент Уилсон ничего не сказал в нашу защиту? Или французы? Или хоть кто-нибудь? Зато Британия обвиняла ирландских мятежников в том, что они подняли восстание, дабы таким образом помочь Германии. А союзники молчали.
Третьего мая Патрик Пирс, Томас Макдонах и Томас Кларк были расстреляны перед строем. На следующий день казнены Джозеф Планкетт, Уилли Пирс, Эдвард Дейли и Майкл О’Ханрахан. Пятого мая умер Джон Макбрайд. Он приехал в Дублин на чью-то свадьбу и ничего не знал о восстании, но случайно натолкнулся на отряд, захватывавший бисквитную фабрику Джейкоба, и присоединился к схватке. Еще четверо были казнены 8 мая, и, наконец, 12-го очередь дошла до Шона Мак-Диармады и Джеймса Коннолли, который был так тяжело ранен, что не мог стоять: расстреляли его, предварительно усадив на стул. Как и прежде, эти подробности мы узнали только через неделю. У меня не было никакой возможности выяснить, где сейчас Питер. Что с ним случилось? Отец Кевин сказал, что в графстве Голуэй тоже были бои.
– Я еду в Ирландию, – заявила я отцу Кевину в конце мая. – Я должна это сделать.
14 августа, 1916
– Нет, мисс, – сказал мне молодой клерк британского посольства. – По вашему запросу на разрешение въезда в Ирландию получен отказ – в который раз.
Я уже хорошо знала этого парня. Потому что приходила в его кабинет каждую неделю, начиная с мая. Каждый раз он протягивал мне мое заявление с печатью «Отказать». И никаких объяснений давать не собирался.
– Но они хотя бы читали приложенные мною к заявлению письма от миссис Вандербильт, доктора Гроса, пяти американских медсестер и четырех водителей скорой помощи? – спросила я, указывая на толстую пачку документов у него на стойке.
Он покачал головой и подвинул бумаги ко мне. Все это молча.
Всякий раз я приносила новые письма и новые рекомендации от еще более уважаемых людей, но мне по-прежнему не разрешали поехать в Ирландию.
– Я советую вам, мисс Келли, больше сюда не возвращаться. Вы становитесь навязчивой, – сказал он мне.
– Сколько вам лет? – спросила я у него.
– Не вижу, какое вам до этого может быть дело, – огрызнулся он.
– Думаю, лет двадцать пять, и вы очень здоровый на вид. Хотя начали немного полнеть, и этот цвет лица – видимо, пьете слишком много вина. Мне даже странно видеть молодого парня таким розовеньким и ухоженным. Мужчины, за которыми я ухаживаю в госпитале…
Он развернулся и ушел из-за стойки в заднюю часть конторы.
Новостей от Питера не было, как и возможности добраться к нему.
– Бросьте эту затею, – сказала мне Маргарет, когда я в тот день возвратилась в госпиталь. – Вы действительно хотите, чтобы британское правительство плотно занялось вами?
– Вряд ли они натолкнутся на мой некролог в давних выпусках «Чикаго Трибьюн», – ответила я.
Мы с ней стояли перед комнатой отдыха персонала. Я заступала на ночную смену. К нам подошел Пол О’Тул. Он даже не скрывал, что подслушивает.
– Там один молодой парень хочет увидеть вас, – сказал он. – Это один из американских водителей «скорой помощи», которые были в Вердене.
– Он знает меня? – удивилась я.
– Не совсем вас, Нора, – ответил Пол. – Но я тут разговорился с ним насчет Ирландии. Он из тех американцев, которые любят подчеркивать свое ирландское происхождение. Фамилия его Кеог. Но вот имя жутко аристократическое – Гренвилль Темпл, если вы можете себе такое представить. Он говорит, что его отец родился еще в «старой Ирландии». Вскользь упомянул Мод Гонн, а я ему ответил, что в последнее время ее тут не видел, но зато здесь есть ее подруга. Он в восьмой палате.
Весь май и июнь Мод была в Париже. Мы с ней и отцом Кевином много часов провели вместе в Ирландском колледже, буквально по строчкам изучая каждую английскую газету, которая попадала нам в руки.
"Ирландское сердце" отзывы
Отзывы читателей о книге "Ирландское сердце". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Ирландское сердце" друзьям в соцсетях.