Разумеется, нашу начальницу, мисс Аллен, раздражало, что мы усаживаемся на свои места и надеваем на головы наушники уже тогда, когда часы начинают бить девять. Она была в ярости оттого, что мы чуть не опоздали, но еще больше ее злило, что мы все же успели и она не смогла нас отбранить. Мисс Аллен не так уж плоха, но эта аккуратная и хорошо одетая женщина была не из Чикаго, не замужем, и родственников у нее здесь не было. Поэтому она целиком посвятила себя работе и компании.

– Для всего мира «Монтгомери Уорд» – это вы, – снова поучала она нас, как и каждое утро. – Ваш голос, ваша дикция, ваши отточенные профессиональные манеры должны вызывать доверие у клиентов. Они должны верить вам.

Я взяла лист с загнутыми уголками, на котором мисс Аллен написала для нас текст. В длинном ряду нас сидело двадцать человек. Мы вставили штекеры в разъемы коммутатора и заговорили четко и без акцента, как того требовала от нас мисс Аллен:

– Доброе утро, я оператор компании «Монтгомери Уорд» и готова принять ваш заказ.

И никаких отклонений от этой схемы – мисс Аллен ходила у нас за спинами и прислушивалась.

Начинали мы все дружно. Роза даже называла нас «Хор “Доброе утро”». Но с каждым звонком и заказом ритм менялся.

– Какие размеры? Какие цвета? Какое количество? – задавали мы одни и те же вопросы.

– Сколько стоит? – слышалось в ответ. – Когда поступит мой заказ?

В основном это были мужчины.

Мой первый сегодняшний клиент был плохо знаком с телефоном. Я представила, как он стоит где-то в сельском магазине, где народ собирается поболтать, и кричит в круглую черную трубку. Его было бы слышно в Чикаго и без трубки. Он повторил свое имя и адрес дважды, потому что был уверен, что с первого раза я не пойму.

– Я вышлю вам семена наложенным платежом следующим поездом, – трижды повторила ему я.

– Нора, – сделала мне замечание мисс Аллен, – закругляйтесь.

Мой голос смешался с голосами других девушек. Местами можно было расслышать отдельные слова и фразы.

Мисс Аллен ушла в дальний конец ряда, и я услышала, как Мейм рядом со мной сказала:

– Слава Всевышнему, что ваша пшеница растет хорошо! – Она сделала паузу и продолжила: – Да, дождь – это настоящее благословение. Хотя в детстве, когда я жила в Ирландии, мне казалось, что Господь перестарался с таким своим благословением! – Снова пауза. – О, так вы швед? Как здорово. У нас в Чикаго большая коммуна выходцев из Швеции. Мы с сестрой покупаем у них самый лучший ржаной хлеб. – Она снова умолкла, а затем опять спросила: – Так ваша жена готовит ржаную кашу? Замечательно. – А потом: – Да, вышлите мне, пожалуйста, рецепт по адресу…

Роза предупредительно зашипела в сторону Мейм, но было уже слишком поздно. Мисс Аллен стояла у них за спиной.

– Вы снова за свое, мисс Маккейб! Сколько раз вам повторять, чтобы вы не вовлекали клиентов в частные беседы?

Мисс Аллен наклонилась вперед и сказала прямо в микрофон:

– Спасибо, сэр, за ваш заказ… Да, я обязательно передам все этой славной ирландской девушке.

Она словно пережевывала слова. А у Мейм сохранились навыки напевной ирландской речи, которую она привезла с собой из-за океана.

Мисс Аллен завершила разговор и повернулась к Мейм.

– Ну все, мисс Маккейб! Я предупреждала вас бесчисленное количество раз. Теперь пройдемте со мной в кабинет мистера Бартлетта. Вы уволены.

Роза решительно встала.

– Мисс Аллен, она всего лишь была любезна.

– Вы здесь для того, чтобы принимать заказы, а не раздавать любезности.

Тут уже встала и я.

– Давайте начистоту, мисс Аллен. Мейм получает больше заказов, чем любая из нас. Клиенты начинают говорить с ней и вспоминают, что хотели купить что-то еще.

– Это чистая правда, мисс Аллен, – подхватила Мейм. – Вот вчера, например, молодой человек начисто забыл о годовщине своей свадьбы и вспомнил об этом лишь тогда, когда я спросила у него, как он познакомился со своей женой. А потом он…

– Вы говорили с ним… о чем? – вскипела мисс Аллен. – Ну знаете! Это просто в голове не укладывается!

– Ой, да ради бога, мисс Аллен, – вмешалась я. – Я тоже могу немного поболтать, если этого хочется клиенту. Что с того?

– Время, мисс Келли. Время и деньги. Пройдемте со мной, мисс Маккейб.

– Если вы увольняете ее, тогда и меня увольняйте, – заявила я.

Роза тоже уже сняла свои наушники.

– И меня тоже, – присоединилась она.

На коммутаторе шли вызовы, но на звонки никто не отвечал. Все девушки смотрели на нас в ожидании, чем же все закончится.

Тут я вспомнила рассказ моего двоюродного дедушки Патрика о том, как однажды он возглавил забастовку рабочих, копавших канал Иллинойс-Мичиган, и задумалась над тем, пойдут ли люди за мной, если я выпалю: «Девочки, уходим все!»

Мейм смотрела на мисс Аллен и улыбалась.

– Я понимаю, почему вы злитесь на меня, – сказала она. – Вы считаете, что я веду себя неуважительно, что игнорирую ваши нравоучения и не заслуживаю тех денег, которые мне платит мистер Уорд. Но давайте допустим, что тот мужчина действительно пришлет мне рецепт своей жены, а я отвечу ему и поблагодарю за это. Вы не думаете, что в таком случае он скорее обратится к Уорду, чем в «Сирс», когда захочет купить новый трактор?

– При чем здесь это? – недоумевала мисс Аллен.

Внезапно она сообразила, что остальные девушки все это время тоже не отвечают на звонки.

– Девочки! Возвращайтесь к своим станциям! – заорала она, и наше «Доброе утро» зазвучало снова.

– Мейм больше не будет так делать, – вступилась за сестру Роза.

– А почему, собственно, нет? – заявила я. – Мисс Аллен, возьмите нас всех троих к мистеру Бартлетту. Вы изложите ему свою точку зрения, а мы – свою.

Как раз в это время с дальнего конца ряда зазвучал голос Джози Шмидт:

– Мне звонит мужчина, который хочет сделать заказ у ирландской девушки, которая в прошлый раз говорила с ним по-польски. Он и еще трое фермеров желают вскладчину купить жатку, и сейчас он хочет…

– Скажи ему, что она здесь больше не работает, – крикнула я ей в ответ.

Мисс Аллен это совсем не понравилось.

– Идите и примите этот заказ, мисс Маккейб, – бросила она, а затем повернулась к нам: – А вы обе возвращайтесь к работе.

* * *

– Давайте пойдем на ланч в «Хенрикки», – предложила я, когда наконец наступил полдень.

– Ох, Нони, – вздохнула Роза, – там же ужасно дорого.

– Ну и что? Нужно же отметить это дело!

– Что отметить? – переспросила Мейм.

– Победу над мисс Аллен. Да здравствует работающая женщина, ура!

Обычно мы обедали неподалеку от «Уорд» в каком-то кафе или кондитерской, где на витрине была скромная табличка «Добро пожаловать, леди», поскольку в большинстве баров и ресторанов в центре города появление женщин не приветствовалось. То, что женщины работали и выходили на улицу без сопровождения, по-прежнему было в новинку. Дамы, отправившиеся за покупками, могли, конечно, зайти на ланч в Ореховую комнату универмага «Филдс», но уж никак не в одно из заведений на Лесаль или Стейт-стрит, где собирались бизнесмены и политики Чикаго, чтобы поговорить о делах и похлопать друг друга по спине. Ресторан «Хенрикки» в отношении таких деловых похлопываний по спине считался самым крутым, к тому же находился прямо рядом с Сити-холлом.

У дверей стоял метрдотель в ослепительно белом накрахмаленном фартуке длиной до пола.

– Его жена, должно быть, полжизни проводит за стиркой этой штуки, – прошептала мне Роза.

Мужчина нахмурился и начал нести нам всякую околесицу насчет замечательной кондитерской, которая находится как раз тут, за углом… Дело осложнялось тем, что этот парень был не из Бриджпорта и даже не ирландец. К счастью, прямо за нами шел Рик Гарви, влиятельный адвокат.

– Привет, Нора, – бросил он мне, а затем обратился к официанту: – Ты должен знать Нору Келли, это сестра Майка Келли и кузина Эда. Ее дяди Доминик, Люк и Стив, а еще…

Я улыбнулась Рику и сказала официанту:

– У меня масса деловых связей. Мне перечислить их все, чтобы получить столик в вашем заведении?

– Нет, – ответил тот и, довольно сердито кивнув Рику, провел нас мимо столиков с табличкой «Заказано» в самый дальний конец ресторана.

Оттуда мне как раз был виден вход в зал. Мы заказали себе пироги с курятиной и по два стакана рутбира[2].

– Давайте возьмем еще по мороженому с орехами и со взбитыми сливками, – предложила я.

Уходить не хотелось. Косясь на дверь, я неторопливо вычерпывала ложкой остатки соуса из горячего шоколада, растягивая время.

– Ради бога, Нони, пойдем уже, – поторопила меня Роза. – Нам пора возвращаться. Нельзя опаздывать после всех этих утренних волнений.

– Волнений? – переспросила я. – Да нам нужно организовать всех девушек в профсоюз и маршем отправиться в правление «Монтгомери Уорд». Почему Мейм не может разговаривать с клиентами и вызывать у них улыбку? Я уже устала от всех этих норм и правил, которыми нас ограничивают! Господи, взять хотя бы последнюю записку, которую мисс Аллен приколола на доску объявлений: «Телефонисткам во время работы на коммутаторе запрещается поправлять нижнее белье». И все потому, что Джени О’Брайен ослабила свой корсет. Когда женщины получат право голоса на выборах, мы не будем допускать подобного бреда!

– Смотри, куда ее заносит, – сказала Мейм сестре. – Еще немного, и она заставит нас влезть на стулья и начать обвинять мистера Хенрикки в том, что нас, женщин, заталкивают в самый дальний конец зала.

– А что, неплохая идея, – заявила я и сделала вид, что собираюсь забраться на свой стул.

И тут я увидела его…

В дверях показался Тим Макшейн, будто я материализовала его прямо из воздуха, словно в каком-то фокусе. Ростом он был намного выше метрдотеля. Тим снял шляпу. Светлые вьющиеся волосы, широкие плечи, мощные руки… И тот же кремовый костюм.