Но тут верховный судья взмахнул рукой, что-то крикнул, и луки почти тотчас же опустились.

— Уоган! — крикнул Уилл, подъезжая к наместнику.

— Кто вы такой и что вам нужно? — потребовал ответа верховный судья.

Уилл спрыгнул с лошади, не обращая внимания на мечи, приставленные к его шее.

— Милорд, мне нужно кое-что сообщить вам.

Когда Финниан с Сенной вышли из замка Рэрдов, Уоган, королевский наместник, стоял на вершине холма под развевавшимися на ветру штандартами, а рядом с ним стояли Лайам, брат Сенны, и О’Фейл. И они о чем-то беседовали. Причем никто не сражался, и вокруг царила тишина.

Финниан остановился и внимательно посмотрел на мужчин, разговаривающих на холме. Потом, держа Сенну за руку, опустился на землю — там, где стоял. Сенна села рядом с ним, но прошло довольно много времени, прежде чем их заметили.


Сенна тянула Финниана в палатку Уогана не столько потому, что хотела, чтобы он встретился с наместником, сколько потому, что сама желала поговорить с верховным судьей. Но оказалось, что и Финниан не прочь встретиться с королевским наместником.

— В общем, никаких уишминских красок не существует, — заявила Сенна в конце своей небольшой речи. — Должна сказать, что, к сожалению, лорд Рэрдов был просто-напросто безумцем. Уишминцы — это всего лишь моллюски, а вовсе не волшебные краски. И конечно же, — она звонко рассмеялась, — никакое это не оружие!

Уогану было нетрудно поверить ее заверениям, и час спустя после вежливой беседы и нескольких чаш вина он счел уместным сказать:

— А вы совсем не такая, какой я представлял себе торговку шерстью.

— Вы даже не представляете, насколько не такая! — с горячностью подтвердил Финниан, сидевший в палатке наместника рядом с О’Фейлом.

— Я обнаружил, что в некоторых женщинах может скрываться… множество тайн, — заметил Уоган с улыбкой, внезапно осветившей его угрюмое лицо.

— И вы обнаружили, что это создает трудности? — поинтересовалась Сенна, улыбнувшись ему.

— Я обнаружил, что это воодушевляет, — ответил наместник.

Сенна улыбнулась еще ослепительнее:

— Я понимаю, что путешествие обратно в Бейл Ата Клайт очень долгое, милорд наместник. Но если позволите… я бы попросила вас сделать небольшой крюк и заехать в город Хаттонс-Лип.

— И что я смогу найти в Хаттонс-Лип? — поинтересовался Уоган, поднося к губам чашу с вином.

— О, все, что пожелает королевский наместник, как я полагаю. — Сенна в очередной раз улыбнулась. — Жонглеров, изумительные иглы для вышивания и самую нежную ветчину. И еще… там есть одно заведение под названием «Чертополох». Хозяйка заведения с Юга Франции, и я подозреваю, что в ней скрывается множество тайн. Если вы захотите навестить ее, то сами в этом убедитесь.

Уоган на мгновение задумался, потом с улыбкой кивнул:

— Что ж, пожалуй…

Через полчаса английская армия покинула долину, и только птицы остались наблюдать за заходом солнца.

Эпилог

Зима, Шотландия, 1295 год


Скупое солнце шотландской зимы село задолго до того, как закончилось вино в деревянных чашах Роберта Брюса и стоявшего перед ним Уилла де Валери.

— Думаю, сейчас нам ничто не угрожает, — сказал Уилл.

— Значит… — Брюс пристально посмотрел на него. — Значит, никакого секретного оружия для Длинноногого?

У дальней стены ревел камин, но большая часть тепла уносилась в дымоход или впитывалась каменными стенами, и даже в комнате мужчины оставались в меховых накидках.

— Все это просто легенды, — ответил Уилл. — Уишминские краски — не более чем легенды. — «Это все, что людям необходимо знать», — мысленно добавил Уилл.

Его сестра Сенна была единственным человеком на свете, который мог приготовить смертельно опасные краски, но она твердо заявила, что у нее нет к ним интереса.

— Быть может, мои дети… — сказала сестра, когда он потребовал, чтобы она поделилась своими планами. — Но, Уилл, я никогда не буду ни настаивать, ни запрещать. Все, что я сделаю… Я просто кое-что им объясню. И я всегда буду здесь, так что не беспокойся за меня.

«Что ж, так гораздо лучше, — подумал Уилл. — Ведь с помощью Сенны можно будет спасти шотландское королевство. А впрочем… Какую выгоду из всего этого сможет извлечь король Шотландии?»

Секрет уишминских красок был утрачен на века, но их с Сенной мать и отец воскресили его — из лучших побуждений, вероятно. Однако разглашение этого секрета могло закончиться только бедой. Шотландии и так угрожало множество опасностей, и не следовало добавлять к ним сомнительную выгоду от использования уишминских красок.

— Но вы же сами говорили королю Эдуарду, что краски — это не просто сказки, — напомнил Брюс, внимательно всматриваясь в собеседника. — Вы говорили ему, что у Рэрдова они есть, что они существуют, что краски — это оружие и…

— Я говорю королю Эдуарду много разного, — перебил Уилл. — Ведь было необходимо, чтобы он постучал в дверь Рэрдова.

Брюс ненадолго задумался, потом спросил:

— А почему нам было нужно, чтобы он постучал в дверь Рэрдова? — Он все так же пристально всматривался в лицо молодого рыцаря.

— Не нам, милорд, а мне. Там была моя сестра, и ей грозила опасность.

— Я и не знал, что мои люди используют свои связи в личных целях. — Брюс улыбнулся и поднял свою чашу.

— Тогда вы не очень мудрый человек, милорд. — Уилл наполнил свою чашу вином. — Но все же я считаю, что вы должны стать королем.

— Я тоже так считаю, — засмеялся Роберт.

Уилл действительно думал, что Роберту Брюсу следует стать королем. И тот мог бы стать королем, мог бы управлять этой прекрасной страдающей страной, которую так любили его отец и мать. Но на первом месте уде Валери была Шотландия, а не Брюс, ибо люди, каковы бы они ни были, слишком часто ошибались.

— Что же касается английского короля, то моя ложь пошла на пользу Шотландии, — продолжал Уилл. — На несколько месяцев взор Эдуарда был обращен на Ирландию, и мы, возможно, избежали вторжения в то время, когда не были готовы к нему.

— Но теперь-то мы готовы. — Брюс распахнул ставни. Стояла зима, холодная, белая и ясная, и снаружи со двора доносился скрип санных полозьев. — А как ваша сестра? — спросил он неожиданно.

— Вот. — Уилл помахал листом, который держал в руке, последним письмом от Сенны. — Земли Рэрдова, конечно, были возвращены в распоряжение короля и, что странно, переданы «Объединению».

— Правда? — Роберт Брюс в удивлении приподнял брови. — «Деловому объединению»?

— Да, так она пишет. Хотя я с трудом могу все это разобрать, — добавил Уилл, склонившись к письму, вероятно, уже в десятый раз. Он подошел к окошку и подставил пергамент под падавшие в комнату лучи рассеянного солнечного света. Но все равно Уилл не был уверен, что читает правильно. — Объединению… красоток. Такое возможно?

— Не знаю, де Валери. — Будущий король Шотландии пожал плечами, однако при этом едва заметно улыбнулся. — Но я был бы не прочь посетить какую-нибудь общину прелестниц.

— И еще Сенна сообщает, что Уоган, наместник Ирландии, замолвил словечко Длинноногому, чтобы тот пожертвовал… кое-какие земли. — Пожав плечами, Уилл положил письмо на стол. — Не важно. Как только смогу, поеду к ней и все выясню.

— Вот и хорошо, — согласился Брюс. — А сейчас мы должны обсудить наши дальнейшие планы.

Уилл тут же кивнул:

— Да, конечно. А потом я должен вернуться к королю Эдуарду, иначе он заинтересуется, почему его посланнику понадобилось так много времени, чтобы осмотреть северные границы.


Несмотря на ярко сиявшее солнце, день был ветреным и холодным, однако Сенна с Финнианом уже довольно долго стояли в амбразуре каменной стены, окружавшей замок О’Фейла. Положив руку ей на плечи, ирландец привлек ее поближе к себе. И тут внизу, во внутреннем дворе, появился О’Фейл. Взглянув вверх, король приветственно поднял руку, и Финниан ответил ему таким же жестом. Потом, наклонившись, поцеловал Сенну в макушку.

После двух месяцев, проведенных среди ирландцев, Сенна запомнила множество имен, лиц и родословных, уходящих в далекое прошлое.

— Финниан, а зачем нам нужно что-то знать о старых поэтах? — спросила она чуть раньше этим же днем в приступе раздражения. И именно поэтому он наконец-то вывел ее на стены — чтобы она увидела море внизу и успокоилась.

Они делали это уже несколько раз с тех пор, как вернулись во владения О’Фейла и поняли, что Сенна не беременна.

— Такое часто случается, — сказала она тогда, улыбаясь сквозь слезы.

— Да, конечно, — согласился Финниан.

Он знал, что сейчас Сенна думала именно об этом, и через некоторое время получил подтверждение своей догадке. Потому что она тихо сказала:

— Была задержка на неделю, вот и все. На самом же деле никто так быстро об этом не узнаёт.

— Да, конечно. — Он снова поцеловал ее в макушку и растер ей плечи, чтобы согреть ее. — Но у нас обязательно будут дети.

— Разумеется, ты мне их подаришь. — Она улыбнулась.

— Нет, это ты, милая, подаришь мне детей, — помолчав, заявил Финниан.

Сенна ненадолго задумалась, потом проговорила:

— Но если я не могу забеременеть прямо сейчас, то нужно кое-что срочно сделать. Я должна перевезти своих овец в Ирландию. Ваш король рассказал мне о твоих изумительных ткачах, и я уверена, мы сможем воспользоваться их искусством. Но прежде всего я должна встретиться с главой шерстяной ярмарки в Дублине.

— Значит, с шерстяным главой? — Финниан рассмеялся.

Сенна взглянула на него, прищурившись, и спросила:

— Так почему же я должна выучить имена древних поэтов? — Финниан промолчал, и она с некоторым раздражением добавила: — Говори же. Почему я должна знать их имена?