Присев на корточки возле ямки, Финниан осторожно раздвинул нежные папоротники и наконец нашел то, что искал.

— Милая, я могу развести костер, которого вы не заметите, пока не наступите в него.

Они прошли еще с полмили по ухабистой дороге, потом снова скрылись в лесу и продолжали идти, пока луна не опустилась за верхушки деревьев. Только после этого Финниан остановился.

Сенна со вздохом облегчения опустилась на землю, непроизвольно прикрыв больную руку. Став рядом на колени, Финниан наклонился над ней и тихо сказал:

— Милая, покажите ваши пальчики.

Молча взглянув на него, Сенна протянула ему больную руку.

— О, да они у вас неправильно стоят.

— Что это значит? — Сенна прикусила губу и нахмурилась.

— Это значит, что можно оставить все как есть, но пальцы срастутся криво, если вообще срастутся. Однако я могу их выправить. — Ирландец сел на пятки и пристально посмотрел на девушку. — Так как же, милая?

— Звучит… не слишком приятно. Что вы знаете о таких вещах?

— Да, это неприятно, — кивнул Финниан.

— Что вы знаете о том, как вправлять кости? — проворчала Сенна.

— Если жить так, как живу я, многое узнаешь, — ответил ирландец.

— Это ваш ответ? — Сенна насупилась. — П-ф-ф… вы, по-видимому, ничего не знаете.

— Знаю больше вашего.

Сенна засопела и покачала головой:

— Нет, не верю.

— Тогда предлагаю оставить все как есть. — Финниан встал. — Только вы не сможете двигать пальцами, милая. И они у вас станут уродливыми. Возможно, все время будут гноиться.

Устроившись на пригорке под ветвями ближайшего дерева, Финниан искоса поглядывал на Сенну. А та сидела прямая, как колесная спица, и смотрела на росший рядом с ней куст.

Вскоре Финниан зевнул и закрыл глаза — на него накатывал сон.

— Эй, Финниан! — послышался жалобный голос девушки.

— Да, слушаю. — Он открыл глаза.

— Я потеряла гребень!

— А-а… — протянул он, не зная, какого ответа от него ждут.

— А волосы совсем грязные. — Какое-то время Сенна молча теребила подол рубашки. Потом пробормотала: — Финниан, мне нужно принять ванну.

Он со вздохом проговорил:

— Примите мои извинения, миледи. Я забыл прихватить с собой вашу ванну.

— Мне не нравится, как ваш народ разместил реки и ручьи, — продолжала девушка. — Они крайне неудобно расположены. В Англии через каждые несколько ярдов есть хоть что-то, хоть какая-то вода.

Финниан снова вздохнул:

— Непременно отведу вас к реке.

— Обещаете?

— Да. — Он снова закрыл глаза.

Прошло несколько секунд.

— Финниан…

— Слушаю, Сенна. — Ему опять пришлось открыть глаза. Над ним темнели листья гигантского дуба, а выше простиралось усеянное звездами небо.

— Вы сказали, что мы пойдем в какой-то город?

— Да.

— А это разумно?

— Вы думаете, что я принимаю решения бездумно?

— Я так не сказала. Но… город?

— У меня нет выбора. Я должен там кое с кем встретиться.

— О-о!.. — Она презрительно фыркнула. — Кое с кем? Что ж, надеюсь, она симпатичная.

— Трудно быть симпатичнее, чем вы, — закрыв глаза, отозвался ирландец, и после этих его слов на некоторое время воцарилась тишина.

А встретиться он должен был с Редом — тот якобы обнаружил, где находится драгоценное, когда-то потерянное руководство по приготовлению красок. И ценность, конечно же, представляли не краски сами по себе, а то смертоносное оружие, которое можно было из них изготовить. Обладатель такого оружия мог бы выиграть любую войну.

Финниан понимал, что опоздает на пять дней, но пять дней или пять лет — какая разница? Он все равно завершит это дело. И он знал, что Ред будет ждать, потому что…

— Финниан, — снова раздался тихий голос Сенны. — А что вы делали в тюрьме Рэрдова?

На сей раз он решил не открывать глаза. Но все-таки ответил:

— Бродил по мутной реке.

— Вы имеете в виду сырость в камерах, да?

— Нет.

Прошло еще несколько секунд.

— Финниан…

И опять он был вынужден открыть глаза.

— Да, слушаю.

— Финниан, мне нужно поесть.

Стряхнув с себя сон, он взял мешки, стал на колени рядом с Сенной и, порывшись в мешках, протянул девушке ломоть хлеба и сыр. Она пришлась жевать, а потом вдруг опустила руку на колени, и еда выскользнула из ее пальцев.

— Финниан…

— Но, Сенна, я… — Пора было положить конец этому нелепому разговору, и он проворчал: — Сенна, вам тоже надо поспать.

Она тихонько вздохнула:

— Но у меня рука болит. Помогите мне, хорошо?

— Да, хорошо. — Финниан поднялся и достал фляжку. — Вот. — С глухим хлопком вытащив пробку, он поднес фляжку к лицу Сенны, но та, поморщившись, пробурчала:

— Виски противное.

— Раньше вы прекрасно пили его. — Финниан нахмурился.

— То было раньше…

Присев, он шумно выдохнул. Потом поднес флягу к губам девушки и приказал:

— Пейте же!

Она тяжко вздохнула и, словно исполняя долг мученицы, сделала глоток.

— Еще.

Сенна опять вздохнула, сделала глоток и поперхнулась.

Финниан уговорил ее сделать еще несколько больших глотков, затем выкопал небольшую, но довольно глубокую ямку, соорудил в ней маленький костер и приготовил травы. Пока закипала добытая им где-то вода, он рукояткой кинжала распрямил корень, потом приготовил припарку и чай, после чего наконец снял со сломанных пальцев девушки грязную повязку, ставшую от запекшейся крови очень толстой, твердой и негнущейся.

— Вы даже не удосужились вымыть их, — с мягким упреком сказал Финниан, глядя на пальцы Сенны.

— Вы же не отвели меня к воде… — ответила она.

— Но прошлой ночью мы переправлялись через реку. Разве забыли?

— Да, по валунам, — буркнула Сенна. — Мы переправлялись через реку, прыгая по огромным камням, и вряд ли это был удобный момент для… — Она икнула. — Тогда я думала совсем о другом.

— Это ужасная ошибка с моей стороны, госпожа.

Я исправлю ее при первой же возможности, — пробормотал Финниан, не придавая значения своим словам, а сосредоточив все внимание на изящных, но изуродованных пальцах девушки.

— О Боже… — простонала она. — От меня ведь вонь до небес. Нам обоим нужно вымыться, а мы вместо этого скачем по камням. — Снова икнув, она потянулась к фляжке.

Финниан едва заметно улыбнулся. «Пусть продолжает щебетать и пусть продолжает пить», — подумал он, осторожно прощупывая пальцы девушки.

— А полежав у Рэрдова во рву… — Она сделала еще глоток. — Ох, от меня сейчас, наверное, воняет, как от бадьи с отбросами. Не пойму, как вы могли целовать меня.

— Как мог, так и целовал.

Сенна в задумчивости покачала головой — словно сокрушалась о том, что прошли времена подлинного рыцарства.

— Ох, какой ужасный день, Финниан…

— Не день, а ночь, моя милая.

— Вы смеетесь надо мной, да? — Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Ничего подобного, — возразил Финниан, легким прикосновением проводя по безымянному пальцу ее левой руки. Этот палец и мизинец были сильно повреждены и приняли неестественное положение. Сухожилия же оказались не на месте, и, следовательно, кости срастутся неправильно. И тогда уже Сенна больше не сможет шевелить этими пальцами и полностью владеть левой рукой.

Да уж, Рэрдов знал, что делал. Он не раздробил кости, просто аккуратно и точно сломал их, — а без этих двух пальцев она все же сможет обойтись. Жалкий ублюдок!..

— Повалявшись с вами по грязи… — Сенна в очередной раз икнула. — И без ванны…

— Вы опять про ванну?

— Думаете, я просила вас целовать меня? — Она сокрушенно покачана головой. — Ведь вы так много знаете о женщинах…

— Кто сказал, что я что-то знаю о женщинах?

— Поэтому вам должно быть известно, что женщина никогда не просит мужчину… поцеловать ее. — Сенна торжествующе посмотрела на него и слегка покачнулась.

— Вот. — Он сунул ей между зубов толстую палку. — Прикусите.

Девушка подчинилась, но все же заворчала:

— Фы ф… перфую ошереть толхны гнать, што хеншина претпошитает… А-а-ах! — взвизгнула она, когда Финниан резко сломал ей пальцы.

Взвыв от боли и выронив палку на землю, она отпрянула и, став на колени, попыталась подняться на ноги. В конце концов ей это удалось, и она, пошатываясь, сделала несколько шагов, а затем снова опустилась на колени, сжимая больную руку здоровой и сдерживая слезы.

Потребовалось довольно много времени — вероятно, целая минута, — прежде чем к ней вернулся дар речи.

— Ирландец, придет время, и я отплачу вам такой же болью, какую вы причинили мне, — проговорила она хриплым голосом.

— Буду ждать с нетерпением, — протянул Финниан, радуясь ее гневу. Ему требовалось, чтобы она оставалась в этом состоянии ярости, потому что он еще должен был правильно установить кости и крепко перевязать пальцы — так, чтобы они оставались прямыми.

Она стояла на коленях и, хлюпая носом, тихонько всхлипывала.

— Вы хнычете и жалуетесь, как ребенок, — холодно заметил Финниан, чтобы разозлить ее еще больше и тем самым придать ей сил.

— Я не хнычу и не жалуюсь…

— Дайте мне руку, — приказал Финниан. — Быстрее!

С трудом поднявшись на ноги, Сенна неуверенно подошла к нему и, чуть покачнувшись, села под дерево. Ее волосы, ничем не сдерживаемые, падали ей на плечи и на спину каштановыми волнами, и Финниану сейчас показалось, что место этой женщины — во дворце какого-нибудь султана. «Впрочем, нет, пусть лучше остается здесь, рядом со мной», — подумал он неожиданно.

Она вздрагивала и кричала, когда он обрабатывал ее пальцы — сначала виски, потом припаркой, а затем наложил полоски ткани, которые вытащил из ее мешка. Сенна все это время громко вскрикивала, но, когда он закончил, совершенно затихла. И Финниан, подняв голову, увидел перед собой ее маленькое, залитое слезами личико.