Глава 18

Гэлан смотрел, как его жена пытается развеселить Коннала. Мальчик упрямо дулся, а она старалась не обращать на это внимания и отвечала с неизменной ласковой улыбкой. Коннал избегал смотреть на Пендрагона открыто, хотя так и прожигал ненавидящим взглядом исподтишка и всячески увиливал от попыток заговорить. Похоже, им вовсе не суждено когда-нибудь примириться.

Гэлан сидел рядом с принцессой за столом и, любуясь ею, думал о том, что ни один мужчина, кроме него, не знает, какова она в постели.

«Ни один из ныне живущих!» — поправил его язвительный внутренний голос. Мрачная мысль потянула за собой другую, и Пендрагон вспомнил Йэна Магуайра. Теперь англичанин понимал, что молодой ирландский лорд питает к нему черную ревность. Он и сам не остановится перед убийством, окажись Сиобейн в руках у Магуайра, — и сделает это с радостью!

— Да что с тобой сегодня? — тревожно спросила она. — У тебя такой вид, будто ты сейчас кого-то проглотишь!

— Я ужасно хочу проглотить тебя! — отвечал он шепотом, стараясь отбросить мрачные мысли.

Порозовев, она украдкой погладила его по руке. Это не укрылось от соседей по столу — кое-кто многозначительно ухмыльнулся, но Сиобейн не обращала на них внимания. Она даже не заметила, что Коннал совсем скуксился и отодвинул тарелку. Ее слишком захватили воспоминания о той игре, которой они предавались сегодня за стенами замка.

Подошла Рианнон и громко кашлянула, привлекая их внимание. Сиобейн обернулась к сестре.

— Я заберу мальчика. — Она неприязненно покосилась на зятя и добавила: — Побудьте вдвоем! — Рианнон кивнула в сторону лестницы, ведущей в спальню.

Гэлан помрачнел. Как она могла догадаться?

— Рианнон, — озабоченно заговорила Сиобейн, — ты ведь не посмела…

— Нет! — ответила та с небрежной улыбкой. — Все, у кого есть глаза, уже успели увидеть, что между вами кое-что изменилось! — Ри наклонилась так, чтобы ее не услышал Коннал, и добавила: — Я рада, что ты проделала все так ловко, сестрица. — И она многозначительно стрельнула глазами в сторону Гэлана. — Еще немного — и он будет у нас как шелковый! Как и все остальные в этом замке!

Гэлан смотрел то на Коннала, то на людей, сидевших с ними за столом. Он легко вычислил тех ирландцев, у кого не вызвал одобрения поступок их принцессы. Их мрачные, неприязненные взгляды раздражали англичанина, и ему очень хотелось встать и высказаться, но он боялся, что не найдет нужных слов. Ведь для большинства членов клана он был и остался чужаком, захватчиком, и даже брак с Сиобейн не помог Пендрагону завоевать их доверие. Все по-прежнему висело на волоске, и оставалось лишь надеяться, что принцессе удастся удержать своих упрямых подданных от бессмысленного бунта, который станет концом и для завоевателей, и для побежденных.

Внимание Гэлана привлек Коннал, сидящий на руках у тетки. Он вырывался и тянулся к матери, и Пендрагон толкнул Сиобейн в бок, кивая на сына. Она быстро вышла из-за стола и забрала сына из рук сестры. На прошение чертенок скорчил Гэлану рожу. Невольно Гэлан вспомнил, как сам был мальчишкой и отчаянно старался лишний раз привлечь к себе внимание отца. Сарон Пендрагон был щедрым и великодушным человеком, вдобавок он был искренне рад узнать, что у него есть сын и наследник, однако его щедрость распространялась исключительно на родную кровь — сводный брат Гэлана словно и не существовал на свете…

Он встал из-за стола, стараясь не обращать внимания на ухмылки друзей, и направился к лестнице. Сиобейн ждала его в полутемной спальне возле камина, закутавшись в тот самый алый бархат, который так запомнился ему по их первой брачной ночи. На тонких запястьях мерцали тяжелые серебряные браслеты, и Гэлан подумал, что никогда она не выглядела такой красивой.

Услышав, как он шагнул на порог, принцесса обернулась.

— Что тревожит тебя, милая? — воскликнул он при виде ее грустного лица.

Сиобейн тихонько вздохнула:

— Мой сын с каждым днем злится все сильнее.

— Он снова что-нибудь натворил?

— Нет. Но я никогда не старалась воспитать в нем такую, злобу. Кто-то другой подогревает это упрямство.

— И кто бы это мог быть? — удивился Гэлан, не спуская с нее тревожного взгляда.

Она пожала плечами, и тут он заметил, что на Сиобейн ничего нет, кроме алого бархата, — она разделась и ждала его. Из головы мигом вылетели все мысли. Он едва соображал, о чем идет речь.

— Может, это дети?

— Его ненависть слишком последовательна для ребенка. Он явно повторяет слова кого-то из взрослых.

— Кому в замке он может довериться полностью?

— Любому, милорд! — последовал мрачный ответ.

— И это ранит тебя, не так ли? То, что твои люди способны разжечь ненависть в ребенке?

— А тебя это не ранит?

— Нет. — И он смущенно пояснил: — Я давно привык к тому, что меня ненавидят и обзывают как хотят. Это одна из особенностей моего ремесла.

— Те, кто обзывает тебя, совсем ничего не соображают!

— Но ты и сама отпускала насчет меня всякие замечания, — ухмыльнулся он.

Принцесса сердито тряхнула головой.

— И почти все они были тогда справедливыми, Пендрагон! Но я все равно прошу прощения, если это обидело тебя!

— Это действительно было обидно, — вдруг признался он. — Только твое презрение и задевало меня!

Сиобейн потянулась к мужу, доверчиво заглядывая ему в лицо. Алый бархат соскользнул на пол, и принцесса с радостью прочитала восторг в его загоревшемся взоре. Никогда прежде она не чувствовала себя столь желанной. Гэлан задрожал от страсти, и это моментально распалило в ней ответный пожар.

Их недавние игры на берегу ручья принесли ни с чем не сравнимое блаженство, и теперь Сиобейн хотела вновь насладиться близостью, смакуя каждый миг и каждую ласку. Она вдруг отстранилась и встала перед ним с дьявольской улыбкой.

— Раздевайся!

— Это приказ? — Его сердце сладко замерло.

— Да. Я хочу увидеть тебя всего! — Она опустилась в кресло, прикрылась алым бархатом и с интересом следила за тем, как он стаскивает с себя одежду.

Изумрудные глаза скользили по его телу, задержавшись на переполненных кровью чреслах, и от этого Гэлан возбудился еще сильнее.

Эта женщина держала его на расстоянии не одну неделю, и теперь он твердо решил выполнить свое обещание. Пусть она сама попросит о близости. Судя по ее виду, ждать этого придется недолго.

— Чего ты хочешь, Сиобейн?

— Тебя, — дерзко ответила она.

— Как сильно ты меня хочешь?

Она нахмурилась, но ответила так же открыто:

— Очень сильно!

Сиобейн запрокинула голову и сжала в ладонях свои груди.

Гэлан вздрогнул.

Зажмурившись, Сиобейн постаралась принять соблазнительную позу. Бархат сполз до пояса, все еще прикрывая самые сокровенные места, и из-под его края выглянула изящная ножка. Она поиграла своими сосками и спросила:

— А вы хотите меня, милорд?

— И ты еще сомневаешься?

Не спуская с него глаз, она откинулась в кресле и провела руками между бедер.

Гэлан невольно шагнул вперед, пожирая ее жадным взглядом. Она так же жадно посмотрела на его копье, и Гэлан заскрипел зубами при виде того, как маняще выгнулось это дивное тело. Сиобейн протянула руки и привлекла его к себе.

Он взял в ладони ее лицо и приблизил к своему копью. Горячий язычок ласково пробежался по самым чувствительным местам.

Гэлан снова заскрипел зубами и рухнул на колени.

— Так нечестно!

Она лишь улыбнулась в ответ.

Он рывком откинул бархат, раздвинул ей ноги и приник к чутким, горячим складкам кожи. Вцепившись в его плечи, она выгнулась всем телом, подставляя себя новым ласкам, и ее частое, хриплое дыхание заполнило сумрак спальни. Он гладил ее по бедрам медленными, завораживающими движениями, но больше ни разу не прикоснулся к самым интимным местам, и Сиобейн жалобно застонала от нетерпения.

Он пощекотал чуткую кожу соска, а потом взял в рот и прикоснулся к нему языком. Сиобейн пришлось закусить до крови губу, чтобы не выкрикнуть во весь голос свою мольбу: эта игра могла свести с ума кого угодно.

А Гэлан снова гладил ее бедра, постепенно приближаясь к средоточию ее желаний, но в последний миг остановился и спросил:

— Хочешь еще?

— О да!

Он приник губами к ее лону. Его язык ворвался внутрь, заставляя ее трепетать от наслаждения и подводя к самому краю наивысшего блаженства. Уловив, что Сиобейн вот-вот достигнет разрядки, он пустил в дело пальцы и тут же почувствовал, как сжимается ее лоно в судорогах экстаза. Но стоило ей чуть-чуть успокоиться и обмякнуть на краю кресла, Гэлан опять обвел языком бутон ее любви.

— Хватит! Не надо, перестань! — Она забилась у него в руках, а он лишь довольно усмехнулся. — Умоляю тебя! — воскликнула она.

Гэлан легонько стиснул ей груди, и Сиобейн охнула и моментально ожила. Изумрудные глаза полыхнули лукавыми искрами: она явно собиралась отыграться за свое поражение. Для начала она поцеловала его — жадно, откровенно, а Гэлан схватил ее в охапку и усадил к себе на колени. Усевшись на него верхом, она щекотала его копье своим влажным, горячим лоном, едва не доведя до безумия. Но и этого было мало: она погладила его руками, а потом соскользнула с колен и взяла его в рот. Он откинулся на спину, и Сиобейн нависла над ним, позволяя только любоваться собой и уклоняясь от ласк. В конце концов, Гэлан не выдержал и грубо опрокинул ее прямо в складки алого бархата, расстеленного на полу. Он перекатил ее на бок и прижался к гладкой спине, просунув копье между ее бедер.

— О да, да… — стонала она, приникнув к нему всем телом. Он гладил ее по груди и животу, спускаясь все ниже, пока не коснулся самой чувствительной точки. — Прошу тебя, милорд!

— О чем ты просишь меня, жена?

— Дай мне его! — стонала она, просунув руку за спину и стараясь нащупать его копье и направить туда, где ему давно было место.