– Милорд? – Парень ошалело таращился на то, как хозяин вытряхивает пыль из его грязной туники.

Реймонд растер в пальцах маленький белесый комочек и обратился к Изольде.

– Ты не помнишь, у О'Кагана не было светлой пыли на одежде или на башмаках?

– Да, была! Вот и прачка все жаловалась, что не может отстирать какому-то рыцарю тунику из-за этой пыли! – И Изольда поспешила добавить: – Я запомнила это, потому что ей пришлось поменять воду в корыте и перед дверью долго стояла такая белая лужа!

– Как звали этого рыцаря? Ну, женщина, думай! – Но старуха лишь беспомощно заморгала в ответ, и Кендрику пришлось послать за прачкой.

– Нам некогда ждать, – решил Реймонд и вернулся к лошадям.

– Милорд, у их лошадей и копыта были в этой пыли! – крикнул Коннал, но де Клер уже сидел верхом.

Он кивнул мальчишке в знак благодарности и сказал:

– Поехали, Катал. Я знаю, где их искать.

Ни разу не оглянувшись, англичанин покинул Гленн-Тейз.

Дойл О'Доннел выжил. Человек, подвергший ее унизительной порке, убивший ее мать и укравший у Фионы полжизни, все еще осквернял своим существованием эту землю… И чародейка прокляла силы, позволившие ему выжить. Но кто же тогда лежит в могиле на деревенском кладбище возле заброшенной часовни? Изольда сказала, что они вообще не хотели предавать земле тело этого изверга, и на похоронах не было даже священника. Дойл лишился всего, когда не стало ее матери.

Фиона услышала какую-то возню и ощутила присутствие Шинид. Девочка была где-то поблизости и плакала от страха – тихие, душераздирающие звуки, заглушенные рычанием и ревом волн, бившихся о каменные стены их темницы. Но материнское сердце слышало их – даже несмотря на пронзительный вой ветра.

Куда они попали? Что это за место? Шумело снаружи, шумело у нее в голове, и в какой-то момент от этого шума Фиона чуть не лишилась рассудка. Она переждала приступ боли и беззвучно призвала Шинид, стараясь внушить ей, что Реймонд непременно их найдет. Белладонна не лишила ее жизни, но рассудок все еще был окутан вязким туманом, не позволявшим сосредоточиться настолько, чтобы прибегнуть хотя бы к самой простой магии. Но ради Шинид она должна бороться с беспамятством и быть начеку.

Ее тело затекло настолько, что Фиона не ощущала веревок на руках и ногах, притянутых к металлическим кольцам в стене. Попытавшись пошевелиться, она услышала глухой звон своих оков и поняла, что висит, распятая, в каком-то каменном мешке.

А потом она услышала смех – злорадный и вкрадчивый смех. Ей был знаком этот голос. И он не принадлежал ее отцу.

Реймонд и Катал пронеслись по стоянке отряда подобно молнии. На ходу лорд Антрим окликнул Алека и Йена и приказал им ехать следом. Четверка поскакала к берегу моря, где доживала свои дни старинная крепость. Реймонд приник к шее Самсона, и доблестный конь вытянулся в струнку, стараясь показать все, на что способен скакун с такой родословной. Как только стали видны развалины замка, Реймонд замедлил бег Самсона, спешился и отпустил его пастись.

Когда– то здесь стояли три гордые башни, окруженные надежной стеной. Теперь от них остались лишь жалкие груды битого камня. Белого камня, рассыпавшегося от времени, дождей и ветра в пыль. Только одной башне удалось выстоять до сих пор, но и она давно лишилась крыши. Подобраться к ее основанию было невозможно из-за коварной осыпи, в которую превратились останки двух других башен и крепостных стен. Под ними глухо журчал подземный поток -то шумели воды реки, выходившей на поверхность в этом месте.

Фиона считала, что именно подземные воды стали причиной падения этой твердыни. Но Реймонд убедился в том, что она ошибалась. Дело было в ненадежном камне, что выбрали незадачливые зодчие для своей постройки. Почти вся эта гора состояла из него, и подмытый волнами утес почти полностью успел обрушиться в море.

Четверка крадучись подбиралась к развалинам, даже говорить старались шепотом, чтобы не привлечь к себе внимание. Под чьей-то ногой хрустнул обломок камня, и Йен вперил в Катала суровый взор.

Реймонд едва успел их познакомить и рассказать о том, как угодил в засаду. Но и теперь Йен относился к новому члену их отряда с откровенным подозрением.

Реймонд объяснил свой план, и маленький отряд двинулся вперед. Йен шел по левую руку от де Клера, Алек прикрывал ему тыл, а Катал неслышной тенью скользил справа. Не выпуская из рук мечей, они рыскали по осыпи незаметно, как мыши, стараясь найти вход в башню, но повсюду натыкались на неприступные обвалы. Если даже дверь и уцелела, она была надежно погребена под обломками.

В конце концов Реймонду пришлось отправиться к самому дальнему краю развалин, смотревшему на север. Он пригибался все ниже и ниже, пока не пополз на животе, скрываясь за неровным гребнем внешней стены. Наконец он услышал чьи-то голоса и увидел часовых. Их было четверо: темные силуэты, резко выделявшиеся на фоне белых стен. Судя по тому, что все четверо были вооружены до зубов, у них был приказ убивать всех посторонних, а уж потом разбираться, свой это или чужой. Реймонд вытянул шею и заглянул через край обрыва. Так и есть: скала нависала над самым океаном, белея подмытым волнами подбрюшьем. Судя по тому, как яростно колотилось о нее море, здесь сразу начиналась большая глубина.

«Gabh go те, то gra. Eistim go do croi! – прошелестел в мозгу знакомый голос. – Найди меня, любимый! Прислушайся к своему сердцу!»

Фиона!

Реймонд замер, не смея шелохнуться. Йен подобрался к нему.

– Давай снимать часовых!

– Ее там нет, – возразил Реймонд, еще раз глянув на скалы.

– Что?! – чуть не взорвался Йен.

– Говорю же, ее там нет! – И тут он увидел веревки. Совсем рядом, у них под боком, было закреплено около дюжины веревок, свободно свисавших с обрыва. Реймонд проверил веревку на прочность и немного отодвинулся, чтобы посовещаться с Йеном.

– Если ее нет в башне, то где она, черт побери? Реймонд и сам не сразу решил эту загадку.

– Где-то под нами, – заявил он наконец.

Йен воспринял его слова буквально и с ужасом посмотрел себе под ноги: неужели Фиону погребли заживо?!

Реймонд дал знак, и все четверо осторожно двинулись назад, пока не оказались достаточно далеко от часовых.

– Постарайтесь не шуметь! – приказал Реймонд. – Вы двое вернетесь в отряд и выясните, кого там не хватает.

– Милорд! – Темные брови Алека удивленно изогнулись.

– Один из наших рыцарей предал нас, как Стэнфорт. – В ответ Алек выдал целый букет ругательств на четырех языках. – Этот тип мог ускользнуть незаметно, пока все были заняты поиском и не обращали внимания друг на друга. Но тот, кто захватил Фиону и Шинид, спешит довести свое грязное дело до конца, а значит, вывел из логова и своих людей!

– И куда ты поедешь? – спросил Йен.

– Они захватили Фиону в Круге Камней, – рассуждал сам с собой Реймонд, обводя взглядом окрестности. – Значит, остальные находятся где-то в той стороне, чтобы встретить их по пути сюда. – И он вскочил на Самсона.

– А что с этой башней?

– Как только я верну своих близких, мы спалим ее дотла и сровняем с землей.

Алек кивнул. Они с Йеном посмотрели на человека, не отстававшего от де Клера ни на шаг.

– Скорее, де Клер. Дорога каждая минута. Они хотят ее убить.

Но Реймонд знал это и сам. Он всей кожей ощущал холод клинка, танцевавшего возле горла его жены.

Фиона почувствовала, как холодный кинжал прижимается к шее. Отец издевался над ней, стараясь запугать до полусмерти. Он часто развлекался подобным образом много лет назад, напиваясь до зеленых чертей и требуя, чтобы маленькая колдунья сотворила для него горы золота. Фиона чуть не рассмеялась, вспоминая об этом.

– С чего это ты развеселилась, доченька?

Последнее слово сочилось такой ядовитой ненавистью, что Фиона брезгливо поморщилась.

– Ты умрешь в этом мрачном месте, – запинаясь, произнесла она. Отравленное питье по-прежнему не давало ей мыслить ясно. – Ты получишь свое, и я никогда… никогда больше не вспомню о тебе!

Он рассмеялся – злобно и самоуверенно.

– Готов поспорить на весь Гленн-Тейз, что ты только и делала, что думала обо мне каждый день с тех пор, как я высек тебя кнутом и выставил из своего дома!

– Мне было… тошно о тебе думать, – процедила Фиона, облизав пересохшие губы. – И Гленн-Тейз никогда не был твоим, так что нечего ставить его на кон! Ты женился ради денег и земли. Даже мама знала, что у тебя на уме.

– Да, знала, еще как знала! – прошипел Дойл, склонившись к самому ее уху. – Мы заключили сделку – она и я!

– Какую сделку?

– Я не сверну тебе шею, если она останется со мной! Святые духи, так он всю жизнь шантажировал ее мать?

– Зачем?

– Чтобы он не смел сюда соваться! – выпалил Дойл. Он больше не видел смысла скрывать от Фионы эту грязную историю. Де Клер уже наверняка испустил дух, а его хваленый отряд не устоит под натиском неведомой силы, атакующей под покровом ночи. Люди Дойла ждут лишь команды. – Незадолго до нашей свадьбы он увел твою мать, обрюхатил ее, а свое отродье спихнул на меня!

Он! От неожиданного прозрения у Фионы закружилась голова.

– Он бросил тебя, спасая собственную шкуру, и ты попала прямо в мои надежные руки!

– Не обижай маму! – закричала Шинид и сморщилась от напряжения. Она изо всех сил старалась избавиться от наложенного Фионой заклятия. Преданное сердечко одолело запретные чары. Караулившие ее солдаты почувствовали ужасный зуд по всему телу, нараставший с каждой минутой.

– Перестань, не то я ее прикончу! – Дойл взмахнул кинжалом и прижал лезвие к горлу Фионы.

Шинид кивнула, обливаясь слезами. Солдаты мало-помалу пришли в себя.

«Тише, мой барашек! Реймонд уже в пути!»

Йен с Алеком остановились как вкопанные.

– Провалиться мне на месте! – выдохнул Алек при виде солдат де Клера, сражавшихся не на жизнь, а на смерть. – И как прикажешь в этой мясорубке выяснять, кого из наших рыцарей не хватает?