– Мы куда-то едем?

– Нет, ты никуда не поедешь! – Реймонд широким жестом обвел рукой загаженную конюшню. – Ты будешь выгребать навоз из этих денников!

Каким– то чудом Конналу удалось сохранить самообладание. Он был готов на все, лишь бы остаться в Антриме: только так он мог стать первым среди ирландцев, получившим рыцарские шпоры от короля Генриха.

Реймонд окликнул Кевина, и на его зов явился паренек, на несколько лет старше Коннала.

– Составь список всего, что понадобится, чтобы навести порядок в этом… хлеву. – Он снова окинул конюшню брезгливым взглядом. – И принимайся за дело. Коннал будет тебе помогать. Ты отвечаешь за него, Кевин.

Светловолосый конюх поклонился, исподтишка косясь на Коннала. Реймонд не мог предсказать, как сложатся их отношения. Впрочем, пусть об этом печется сам Коннал. Он умывает руки.

Де Клер решительно повернулся и вышел из конюшни в сопровождении своей свиты.

Кевин не стал тратить времени даром и первым делом спросил:

– Ну что, О'Рурк, не боишься запачкать ручки?

Проигнорировав его ехидное замечание, Коннал направился к заваленному навозом деннику, в котором обитал Самсон, боевой конь Реймонда де Клера. В ту же секунду черный как смоль огромный жеребец топнул копытом и подался вперед, будто предупреждая неразумного подростка, что тому не стоит соваться, куда не следует.

– Смотри не зевай! – воскликнул Кевин. – Он злой как черт! И вдобавок кусачий!

Но Коннал продолжал идти, как ни в чем не бывало, хотя конь уже взвился на дыбы и молотил копытами воздух. Мальчик оказался совсем близко. Тяжелые подковы с силой врезались в грязный пол, и в тот же миг конь успокоился. Коннал погладил Самсона по бархатному храпу, и что-то прошептал ему на ухо.

Жеребец ласково фыркнул ему в плечо.

– Провалиться мне на месте! – с восхищением выдохнул Кевин. – Как ты его, а?

– Просто я с детства привык возиться с животными, – ответил Коннал, равнодушно пожав плечами. Он вовсе не собирался откровенничать с этим оруженосцем-англичанином. Парень понятия не имеет о том даре, что достался ему от предков, зато наверняка станет считать его тронутым. Сгибаясь под тяжестью рыцарского седла, Коннал кое-как водрузил его на спину Самсону и затянул подпругу. Взял жеребца под уздцы и повел к выходу из конюшни.

На пороге мальчик на миг задержался, окинув взглядом крепостной двор и мглистое серое небо, низко нависшее над замком.

«Какое здесь все мрачное!» – подумал он. Вряд ли король Генрих догадывается о том, что Реймонд де Клер получил от него в награду землю, отравленную давним проклятием.

Земля все сильнее содрогалась от ударов тяжелых подков, однако Фиона упрямо делала вид, что ничего не замечает. Она продолжала собирать в корзинку лекарственные травы, словно у нее за спиной грохотали не копыта, а дальняя весенняя гроза. И все же она всей кожей ощущала их приближение – будто видела наяву иноземное войско, без спросу вившееся в ее родной Антрим.

Англичане.

Это они нарушили покой лесов и долин своими грубыми голосами, лязгом оружия, блеском мечей и ненасытным стремлением властвовать над всем миром. Сердито поджав губы, она осторожно надломила плотный стебель тысячелистника и уложила растение в корзину. В Донеголе уже успели привыкнуть к суете англичан, однако Антрим встречался с ними впервые. Подобно острому мечу, без помех рассекающему податливую плоть, они ворвались в предгорные долины и заняли замок Гленн-Тейз. Впрочем, в замке все равно не нашлось хотя бы одного солдата, готового сразиться с захватчиками не на жизнь, а на смерть.

– Ты прячешься!

Раздавшийся у нее за спиной голос был мелодичным и звонким, немного похожим на детский.

– Я занимаюсь своими делами. А ты лучше займись своими! – проворчала Фиона, с преувеличенным вниманием высматривая в траве нужные ей травы.

Но около ее головы уже трепетали полупрозрачные невесомые крылышки, отливавшие радужным блеском, и тот же голос пропел:

– Как ни прячься, а от судьбы все равно не уйдешь!

Фиона резким жестом откинула с лица волосы. Как назло, в этой сырой долине почти не росло нужной ей разновидности вереска.

– Моя судьба – жить и умереть в Гленн-Тейзе, – отвечала она. Не хватало еще, чтобы ее учили уму-разуму какие-то зазнавшиеся феи!

– Если бы все было так просто, ты не родилась бы…

– Я знаю это и без тебя! – сердито перебила она.

– Но как же ты собираешься защищать то, что должна, прячась в лесу?

Фиона застыла, не дотянувшись до очередного цветка, захваченная врасплох новым видением.

– Оставь меня в покое, Кайра! – выпалила она. – Я и так делаю все, что в моих силах! Между прочим, ты тоже считаешься хранительницей – или я ошибаюсь?

В ответ фея громко фыркнула. Фиона подняла глаза. Кайра перепорхнула с одного лепестка на другой и с наслаждением выпила капельку росы. На миг ее крылышки замерли, и стало видно, что сегодня они отливают яркой синевой. Значит, непременно должно случиться что-то важное. В душе у Фионы поднялась неясная тревога.

– Тебе нельзя иметь дело с англичанами! В замке и так все вверх дном, а твое появление только добавит неприятностей!

Кайра сурово посмотрела на молодую женщину. От волнения побледнела, а ее сверкающие крылышки снова замерли.

– Тебе тоже нельзя здесь вертеться! – Фиона обвела выразительным взглядом лесную опушку, хотя вокруг не было видно ни одной живой души. Она снова посмотрела на фею, застывшую в независимой позе в золотистой сердцевине цветка, и строго добавила: – Особенно тебе!

– Кто-то идет! – зазвенели в траве тоненькие голоса, и перед Фионой возникла целая дюжина крошечных лиц.

– Ради всего святого, спрячьтесь сейчас же! – прошипела она, моментально обратившись в слух. Кто-то с треском ломился через подлесок, стараясь попасть на тропу. – Это Дуган! – Фиона выпрямилась, подхватила корзинку и поспешила прочь с поляны, задевая подолом платья головки цветов.

Но Дуган был уже совсем близко. Она испуганно оглянулась на любопытные рожицы Малого Народца, по-прежнему глазевшего ей вслед. Вот Дуган появился на опушке, и Фиона затаила дыхание в надежде на то, что он никого не заметит. Даже того отчаянного эльфа, что вцепился в подол ее платья.

– Она умирает! – воскликнул Дуган. – Ты должна к ней пойти!

– Тебе следовало позвать меня сразу, как начались схватки! – заметила Фиона, решительным жестом приказывая ему идти вперед.

– Да-да, оно конечно. – Дуган бросил через плечо виноватый взгляд. – Да только ее мать нипочем бы мне не позволила!

Старшее поколение действительно предпочитало не иметь с ней дел. Вилланам хватало отваги позвать ее на помощь только в том случае, когда речь шла о жизни и смерти и им оставалось лишь уповать на чудо. Краем глаза она уловила мелькание миниатюрных фигурок и махнула рукой у себя за спиной, умоляя их скрыться. Страшно было даже подумать о тех бедах, что непременно постигнут Малый Народец, если их увидит кто-то из непосвященных.

Фионе и так приходилось нелегко. Не хватало еще охоты на фею.

Она шла по деревне следом за Дуганом, с болью замечая косые взгляды и ту поспешность, с которой люди старались убраться с их пути. Как они не понимают, что Фиона попросту не способна причинить кому-то зло? «Не навреди» – вот самый главный закон, от которого зависит вся ее жизнь!

Дуган распахнул перед ней дверь, и Фиона решительно подошла к Мейри, не обращая внимания на то, каким ненавидящим взглядом сверлит ее мать несчастной роженицы.

– Выйдите. Вы оба, – сурово приказала она, заботливо склоняясь над Мейри и отводя с ее лица влажные от пота волосы. Женщина была совсем бледной и едва дышала. – Милая, я непременно тебе помогу, – прошептала Фиона. – Но ты должна сама меня попросить!

– Как вам угодно, миледи, – слабо кивнула Мейри. – Лишь бы ребеночек остался жив!

– По-твоему, мне хватит совести оставить его сиротой? – Фиона уверенно улыбнулась и даже поцокала языком с ласковым укором, стараясь ободрить свою пациентку. – Чтобы бедняжку воспитывала твоя мамаша? – Она демонстративно передернула плечами.

Мейри едва заметно улыбнулась в ответ, но в тот же миг ее тело содрогнулось от новой серии схваток.

При виде того, как Фиона проверяет положение плода, старая Онора не выдержала и вскричала:

– Да как ты посмел подпустить ее к своей жене?! – Ее морщинистое лицо исказила гримаса отвращения и ярости.

– Я сделаю что угодно ради ее жизни! – твердо ответил Дуган, встречаясь взглядом со своей разъяренной тещей. Если бы Онора не обманула его, уверяя, что роды у Мейри наступили в срок, его жена не оказалась бы сейчас на грани гибели.

– Выйди отсюда, Онора, – приказала Фиона. – И ты, Дуган, тоже. – Молодой виллан упрямо покачал головой, и она строго посмотрела ему в глаза: – Да выйди же! Ваша возня мешает мне сосредоточиться!

Дуган глянул на жену, измученную безуспешными потугами, и понуро кивнул.

– Нет! – Онора с визгом ринулась к Фионе. – Не смей осквернять мою девочку своим дьявольским колдовством!

Фиона резко повернулась и оказалась со старухой нос к носу. У Оноры сразу пропал воинственный пыл.

– Хватит, старая дура, ты уже натворила дел! Хочешь, чтобы твоя дочь осталась жива?

Онора кивнула.

– Тогда не путайся у меня под ногами! – Ребенок вот-вот должен был появиться на свет, однако плод был слишком велик. Если бы Фиона вынула его с помощью ножа, то наверняка потеряла бы мать. Итак, у нее оставался лишь один способ сохранить жизнь и матери, и ребенку.

Онора затравленно оглянулась на дочь и опрометью выскочила вон. Дуган поцеловал жену так нежно, что у Фионы стало тесно в груди. Наконец он посмотрел на Фиону и тоже вышел. Прополоскав тряпку в холодной воде, Фиона вытерла роженице лицо и объяснила, что собирается сделать. Мейри не в силах была скрыть свой страх, однако иного пути не было. По крайней мере, Фиона могла избавить ее от ненужной боли. Она побрызгала в комнате миррой и лавандовой водой, чтобы хоть немного освежить воздух, и налила в деревянную плошку горячей воды из котла, кипевшего на огне. Из поясной сумки Фиона достала замшевый мешочек с драгоценным флаконом, украшенным гербом ее предков. Отсыпав на ладонь немного темного порошка, она размешала его в воде и поднесла Мейри. Однако крестьянка не спешила пить это зелье.