На последнем слове ее просто заколотило. От его упорства, непробиваемости и ее беспомощности. Судорога прошла по телу, сокращая, сжимая напряженные мышцы. И пальцы сжались, несмотря на то, что руки ходили ходуном от дрожи.

Выстрел прогрохотал громом в небольшой комнате.

Неожиданным. Оглушающим. С металлическим привкусом на губах. Ощущением рока.

Инга не думала, что выстрелит, не планировала, кажется. Или все же хотела этого? Жаждала отомстить за свои эмоции. И потому, наверное, так все вышло.

Глаза Нестора, в которые она продолжала смотреть, вдруг расширились. Взгляд изменился. Все лицо стало иным. Такого выражения она никогда у него не видел: искреннего удивления, совершенно открытого, ни капли ни утаенного. Такого человеческого и простого.

Но тут это все перекрылось, исчезло непривычной тенью. Растерянностью.

И болью, вдруг осознала Инга.

Нестор пошатнулся, нехарактерно для себя отступив рывком. И вздрогнул.

Инга моргнула, ее собственное тело продолжало сотрясаться дрожью. И в этот момент она увидела красный, влажный цвет, почему-то проступающий на футболке Нестора. Он сам же тяжело привалился к стене.

Именно в ту секунду, наверное, Ингой овладела паника. Бесконтрольная, поглощающая. Сплелась с той жаждой свободы и необходимостью самоутвердить собственное «я», свое человеческое достоинство. И резануло понимание, что это единственный шанс убежать. Какая-то возможность…

Из горла вырвался всхлип. Хриплый, низкий. И тут же трансформировался в какой-то стон, похожий на плач, рыдания маленькой девочки:

– Нестор, – задыхаясь, прохрипела она.

Он смотрел на нее не моргая. Ничего не говоря.

И это отчего-то послужило последней каплей. Захлебываясь рыданиями, накатившими на смену обиде, дрожа всем телом от паники, она зачем-то бросила пистолет на пол и побежала к двери.

Не оглядываясь. Не останавливаясь. Даже не до конца понимая, что делает. Словно сознание, восприятие действительности сузилось, затуманилось, померкло. И вся ее сущность упала, понизилась до примитивного инстинкта убежать, выжить.

Иное отключилось полностью.


В следующий раз она осознала самое себя гораздо позже. Вздрогнула всем телом, моргнула несколько раз, вдруг поняв, что сидит в машине Нестора. И не просто сидит, не только держится за руль, а едет. Куда-то ведет эту самую машину по дороге в вечерних сумерках, совершенно не представляя, в каком направлении и с какой целью вообще передвигается.

От перепуга, от ошеломления, Инга растерянно дернулась, зачем-то выкрутила руль, не особо отдавая себе отчет в том, что именно делает. Вылетела на встречную. И тут же судорожно вильнула назад, тяжело дыша и радуясь, что встречной машины не было.

Какая-то машина резко посигналила сзади и перестроилась, объехав Ингу по максимальной траектории.

Ее прошибло потом. Липким, холодным. Тело вновь сковало неприятным ватным ощущением. А перед глазами вдруг вспыхнуло воспоминание о красном пятне, пропитывающем ткань. Инга закричала в полный голос, резко выжав педаль тормоза. Вильнула машиной на обочину, едва удерживая руль мокрыми и трясущимися руками. Попыталась выскочить из остановившегося автомобиля, дергаясь раз, другой. Не понимая, что ее не пускает? Ощущая, как волной накатывает тошнота.

С третьего раза осознала – борется с ремнем безопасности, который, оказывается, даже в сумеречном состоянии разума пристегнула. Щелкнула замком и выскочила в прохладный вечерний воздух. Согнулась в три погибели, не в силах сопротивляться скручивающим ее пароксизмам рвоты, перемежающимся слезами, истеричным всхлипыванием и стонами. Поняла, что упала на колени, на щебень и траву, пробивающуюся сквозь смолу, которой неровно залили край трассы. Старалась вдохнуть, и не могла – горло тут же сводило новым рвотным спазмом. Уже пустым, слизистым, выворачивающим, казалось, все внутренности наизнанку.

А перед глазами так и стояло удивленное и растерянное лицо Нестора, полное боли.

И от этого она рыдала еще громче, задыхаясь, зарываясь пальцами в гравий.

Мимо проехала одинокая машина, трасса, видимо, не была центральной. Водитель не остановился, наверное решив, что люди остановились по физиологической нужде. Да и в опускающейся темноте наступающей ночи плохо можно было что-то разобрать.

Чувствуя себя полностью измочаленной, опустошенной, едва сглатывая горлом, которое пекло так, словно Инга кислоты напилась, она с трудом подняла голову и тяжело привалилась спиной к колесу машины. Не думая ни о грязи, ни о кислом, противном привкусе во рту, ни о том, что надо вытереть лицо.

За обочиной и небольшой канавой начиналось поле. На нем что-то росло, Инга не могла в сумерках понять, что именно. Тихо дул ветер, охлаждая пылающее лицо и пекущие губы. Где-то рядом сверчал сверчок.

Где она? Что сделала? Как добралась сюда? Неужели…

Инге даже от одной мысли стало опять плохо, живот скрутило, и она принялась часто, неглубоко дышать.

Неужели она убила Нестора? Иначе, как объяснить, что он не догнал, не остановил ее, пока Инга, со всей очевидностью, открывала ворота (вон и царапины свежие на ладонях темнеют), выгоняла машину со двора? И собака? Где она была? Бегала по лесу? Или Инга на нее прикрикнула автоматически, показав, кто хозяин?

В памяти пока ничего не всплывало. Это все оставалось лишь догадками. Цепочкой вероятных событий, выстроенных логическим путем.

Убила? Она не знала. Она не хотела его убивать! Просто сильно много обиды и страха испытывала, отчаяния. Не видела выхода, потеряла контроль над собой. Ведь если бы Инга его лишь ранила, как ей казалось, Нестор все равно догнал бы и остановил ее. Он ведь такой сильный, мощный, непробиваемый. Такой…

Он все же лишь человек. Человек. И пуля вполне могла убить его. Пусть и не хотела Инга этого.

От понимания такого простого и очевидного факта, ее вновь затошнило. И что-то болью полоснуло внутри, в очередной раз забирая дыхание.

А даже, если не убила (у нее не было сил поверить в такое, несмотря ни на что), видимо, ранила настолько серьезно, что он не имел сил и возможности догнать ее.

Из измученного горла вырвался новый стон – мысль о Несторе, который лежит сейчас в том заброшенном доме, один, и истекает кровью; возможно, умирает или уже убит ею, Ингой – она была сродни удару электрошока. Болезненной, мучительной, сводящей с ума, проникающей в каждую клетку тела.

Инга не хотела этого! Нет!

И тут же появилось желание вернуться к нему, помочь, спасти, что-то сделать для Нестора. Но как? Где она? Откуда приехала? Поворачивала ли куда-то по пути или нет? В обозримой перспективе не было видно никаких дорожных указателей.

Тяжело вздохнув, она уперлась руками в пыльный бок машины и попыталась подняться. Это удалось не с первого раза. И даже не со второго. Только четвертая попытка увенчалась успехом. И Инга медленно поволокла свое тело, почти ползя по боку автомобиля до ближайшей двери. Рухнула на пассажирское сидение, впервые начав осматривать салон изнутри, пока с трудом восстанавливала неровное дыхание. И ежесекундно пыталась отстраниться от мысли: «что с Нестором?»

Навигатора нигде видно не было. Собравшись с не такими уж большими силами, Инга заглянула в боковые отделения дверей, под сидения. И только потом, почему-то, повернула голову и посмотрела назад, даже в некотором ступоре рассматривая ноутбук, лежащий на заднем сидение. В один из портов был воткнут модем мобильного интернета.

Не до конца веря своей удаче, Инга трясущимися руками схватила устройство и, открыв, едва дождалась, пока ноутбук включится. Но тут ее ждало разочарование – пароль. На экране светилось окошко введения пароля. А у Инги не было ни одной идеи, зато имелось оправданное подозрение, что Нестор вряд ли поставил бы паролем банальное «1,2,3,4» или нечто в этом роде.

И все-таки она попробовала.

После второй попытки ноутбук отключился и больше не реагировал на ее стук по клавишам.

Нестор. В этом, как ей вдруг показалось, так отчетливо чувствовался он.

Голова тяжелела с каждой секундой, глаза пекло, а губы потрескались. И во рту стоял противный, мерзкий вкус. Но ей казалось, что сейчас не время и не место поддаваться усталости или отчаянию. Потом. Для начала надо было понять – где она. И решить, что дальше делать.

Отложив ноутбук, Инга с трудом перебралась за руль. Пристегнула ремень безопасности, теперь совершенно осознанно. И завела машину, так вцепившись в руль, что плечи заломило. Вздохнула, пытаясь немного снять напряжение, рукавом кофты вытерла лицо, и выехала на дорогу, включив фары.

Ее целью стал ближайший дорожный указатель, который Инга только сумеет найти. О чем-то большем она подумает потом, вторым этапом.

Глава 17

Воздух был влажным и в то же время холодным. Словно напитанным ледяными брызгами близкого горного водопада. Ледяного. Свежего. Его окружал тихий шум леса, несмотря на то, что перед глазами находилась стена дома.

Нестор попытался расслабить мышцы, уменьшая болезненность, и напряженно сжал зубы, поняв, что только спровоцировал новую волну боли.

В этом проскальзывала ирония. Факт.

Очень тонкая ирония: определенно не собираясь в него стрелять, Инга случайно умудрилась попасть в одну из самых болезненных точек. Тут и захочешь, так не попадешь, тем более не задев ничего серьезного, а она умудрилась.

Тут действительно присутствовала некоторая насмешка судьбы. Над ним. Тем, кто привык определять: кто и как будет умирать. Однако Инге, судя по тому, что он успел заметить, не было забавно ощущать эту иронию. Впрочем, Лютому сейчас тоже было не особо весело.